Стивен Кинг - Газонокосильщик [сборник]

Нет, начать надо с Уэйна — с твоего брата Уэйна.

Но он никогда никому не рассказывал об этом, даже на занятиях в психотерапевтической группе. Джим с содроганием вспомнил свою первую встречу с Дэвидом Гарсией в школьном коридоре — их взгляды встретились, и Джима накрыла волна леденящего страха. Неудивительно, что он не узнал этого Гарсию на фотографии. На фотографиях лица людей неподвижны. У них нет тика.

Гарсия стоял рядом с Лоусоном и Чипом Осуэем, а потом обернулся, увидел Джима Нормана, растянул губы в улыбке, и его веко нервно задергалось. А в голове у Джима явственно прозвучало:

Так сколько там у тебя денег, козявка?

Че-четыре цента.

Врешь небось.

Смотри, Винни, он обоссался!

— Джим? Ты что-то сказал?

— Нет, ничего. — Но он и сам не был уверен, сказал он сейчас что-нибудь или нет. Ему стало страшно. По-настоящему страшно.

Как-то раз, в начале февраля, Джим задержался в учительской после уроков — проверял сочинения по американской литературе. Он сидел совершенно один. Был уже пятый час, а точнее — десять минут пятого, и последние преподаватели разошлись по домам еще час назад. И тут в дверь постучали.

Это был Чип Осуэй.

— Да, Чип, — сказал Джим ровным, спокойным голосом.

Чип стоял, переминаясь с ноги на ногу.

— Можете уделить мне минутку, мистер Норман? Мне нужно с вами поговорить.

— Да, конечно. Но если ты хочешь поговорить о результатах экзамена, я тебе сразу скажу…

— Нет, я совсем о другом. А тут… тут у вас можно курить?

— Кури, пожалуйста.

Когда Чип прикуривал, у него заметно дрожали руки. Он заговорил далеко не сразу. Как будто просто не мог заставить себя заговорить. Он кривил губы, сцеплял пальцы в замок, напряженно щурился, как будто какая-то сила мешала ему отыскать нужные слова, чтобы выразить то, что так отчаянно рвалось наружу.

Наконец он выпалил на одном дыхании:

— Если они сделают, что собирались, я хочу, чтобы вы знали: я в этом не участвовал! Они мне не нравятся! Они оба психи!

— Кто «они», Чип?

— Лоусон и этот урод Гарсия.

— Они что, хотят устроить мне какую-то гадость?

Джима охватил страх — тот самый, из кошмарного сна, — и Чип уже мог не отвечать на вопрос. Джим и так знал ответ.

— Сперва они мне понравились, — сказал Чип. — Мы пошли прошвырнуться по городу, завалились в бар, взяли по пиву. Я стал возмущаться, что вы завалили меня на экзамене. Что, типа, я вам такое устрою — мало не покажется. Но это я просто так говорил! Честное слово! Я не хотел ничего такого…

— И что потом?

— Они сразу же привязались к моим словам. Стали расспрашивать, когда вы уходите из школы, какая у вас машина, и все такое. Я спросил, что их так напрягает, что вы им сделали, а Гарсия сказал, что они ваши давние знакомые… Эй, вы чего? Вам плохо?

— Все нормально, — выдавил Джим через силу. — Это из-за сигаретного дыма.

Чип затушил сигарету.

— Я спросил, что значит «давние знакомые», и Боб Лоусон сказал: очень давние. Типа, когда вы познакомились, я еще писался в пеленки. Но ведь мы с ними ровесники, им тоже сейчас по семнадцать.

— А дальше?

— Ну, Гарсия перегнулся ко мне через стол и спросил, как же я собираюсь устроить вам веселуху, если я даже не знаю, когда вы уходите из школы. Спросил, что я хотел вам устроить. Я сказал: проколоть, на хрен, все шины на вашей машине. — Чип затравленно взглянул на Джима. — Но я бы не стал этого делать. Я сказал так потому…

— Потому что тебе было страшно? — тихо проговорил Джим.

— Да, мне и сейчас страшно.

— И как им понравилась твоя идея?

Чип зябко повел плечами:

— Боб Лоусон сказал: «И это все, на что ты способен, мудила ты плюшевый?» И я спросил… ну, типа, хотел показаться крутым… Я спросил: «А что бы вы ему сделали?» А Гарсия… — Чип испуганно заморгал, — он достал из кармана какую-то штуку, нажал на кнопку… Это был выкидной нож. И после этого я сбежал.

— А когда это было, Чип?

— Вчера. Мистер Норман, теперь я боюсь сидеть с ними в одном классе.

— Понятно, — проговорил Джим. — Понятно. — Он смотрел на лежавшую перед ним на столе раскрытую тетрадь с сочинением. Смотрел, но не видел.

— И что вы будете делать?

— Не знаю. Не знаю, Чип.

В понедельник утром Джим по-прежнему не знал, что делать. Сначала он хотел рассказать обо всем Салли, начиная с убийства брата в тот злополучный вечер шестнадцать лет назад. Но потом передумал. Салли, конечно, ему посочувствует, но испугается и не поверит.

Симмонс? Тоже не вариант. Завуч решит, что Джим спятил. Хотя, может, он и вправду спятил. У них в психотерапевтической группе был один человек, который однажды сравнил нервный срыв с разбитой вазой. Конечно, ее можно склеить, но она будет уже ненадежной и в общем-то бесполезной. Например, в эту вазу больше не поставишь цветы. Потому что цветам нужна вода, а вода может растворить клей.

Выходит, я сошел с ума?

Но если так, значит, и Чип Осуэй тоже сошел с ума. Эта мысль пришла к Джиму, когда он садился в машину, и он немного приободрился.

Ну конечно! Лоусон и Гарсия угрожали ему в присутствии Чипа Осуэя. Для свидетельства в суде этого, может быть, и недостаточно, но если получится уговорить Чипа, чтобы тот рассказал все Фентону, тогда этих двоих наверняка исключат из школы. А Джим практически не сомневался, что Чип согласится. У Чипа были свои причины держаться от этой парочки подальше.

Уже заруливая на стоянку у школы, Джим вдруг вспомнил о том, что случилось с Билли Стерном и Кэти Слейвин.

На свободном уроке он пошел в школьную канцелярию. Секретарша как раз составляла список отсутствующих.

— А Чип Осуэй сегодня в школе? — спросил Джим как бы между прочим.

— Чип?.. — удивленно нахмурилась секретарша.

— Чарльз Осуэй, — поправился Джим. — Чип — это прозвище.

Она быстро перебрала стопку карточек посещаемости и достала одну.

— Он сегодня отсутствует, мистер Норман.

— А вы мне не дадите его телефон?

Секретарша заложила за ухо карандаш и сказала:

— Одну секунду.

Она нашла личное дело Осуэя и передала Джиму листок с домашним адресом и телефоном. Джим решил позвонить прямо из канцелярии.

После дюжины длинных гудков он уже собрался положить трубку, но тут на том конце провода прозвучал грубый, охрипший со сна голос:

— Алло?

— Мистер Осуэй?

— Барри Осуэй умер шесть лет назад. Я Гэри Денкингер.

— Вы отчим Чипа Осуэя?

— Что он натворил?

— Прошу прощения…

— Он сбежал из дома. И мне хотелось бы знать, что он натворил.

— Насколько мне известно, ничего он не натворил. Я просто хотел с ним поговорить. Вы не знаете, где он сейчас может быть?

— Без понятия. Я работаю в ночную смену. Ни с кем из его приятелей я не знаком.