Адам Нэвилл - Ритуал. Часть 1

Тут на Люка снова нахлынул тот страшный жар, и он бросился, спотыкаясь, за деревья, где Хатч и Фил сдерживали Дома. Он до боли стиснул зубы, но, опасаясь, что вот-вот их сломает, вернул самообладание и разжал челюсть.

— Продолжай, жирный говнюк! — проревел он. Фил и Хатч шарахнулись в сторону. Дом поднял обе руки вверх и закричал, — Отвали!

На этот раз он так быстро ударил между поднятыми ладонями Дома, что тут же почувствовал, как в основании шеи что-то хрустнуло и налилось огнем. Три удара пришлись в лицо Дома, и Люк почувствовал, как под его кулаком нос уходит в сторону и ломается, словно дужка в воскресном жарком. Четвертый и пятый попали в макушку и затылок Дома, когда тот рухнул в подлесок. Он свернулся в клубок и обхватил голову руками. При последнем ударе Люк повредил себе мизинец и костяшку. Он сунул руку подмышку и отошел от Дома.

— Еще одно слово. Еще одно слово… — Он пытался говорить, но у него перехватило дыхание и голос дрожал от волнения.

— Господи Иисусе. Господи Иисусе. Успокойся же. Черт. — говорил скороговоркой Хатч, железными пальцами вцепившись в плечи Люка и уводя его прочь.

— Еще одно слово от него, и я его прикончу. Клянусь.

Они вместе отошли в сторону от остальных. Хатч держал его за локоть. Дом продолжал лежать, свернувшись в клубок. Фил присел рядом и тихо говорил ему что-то, но Люк не слышал, что именно.

— Боже, Люк. Послушай сам себя. Ты разговариваешь, как быдло. Это же не ты. Какого черта?

Люк сел на поваленный ствол, где сидел еще недавно. Руки у него тряслись так сильно, что Хатчу пришлось взять у него пачку и прикурить две сигареты. Для себя и для него.

— Успокойся. Расслабься. Остынь. Мужик, что на тебя нашло?

Люк молчал. Он просто курил быстрыми затяжками, пока его не затошнило. Вместе с мокротой и никотиновой смолой в пустой желудок просочилось столько кортизона и адреналина, что его чуть не вырвало. Он расстегнул куртку до пояса и нагнулся, полной грудью вдыхая холодный влажный воздух. Никогда в жизни он не чувствовал себя таким истощенным. Его начал колотить озноб.

— Похоже, отпуск подошел к концу, — сказал Хатч после нескольких минут молчания.

Люк расплылся в улыбке, но со стыдом понял, что смеется в полной тишине. Хатч тоже улыбался, только какой-то слабой и вымученной улыбкой. Он покачал головой. — Не знал, что ты такой, шеф. Видит бог, я давно уже хотел накостылять Дому, но такие как мы просто не должны так себя вести. О чем ты думал?

Люк посмотрел на Хатча и увидел в глазах друга разочарование. И стойкое отчуждение. После подобного события ничего уже не вернуть. Ничего уже не будет, как прежде. Он знал, что их дружбе пришел конец.

— Черт, — сказал он, и покачал головой. Замолчал, сделал несколько судорожных глотков, с трудом сдерживая слезы. К горлу подступил комок. Какое-то время он не мог говорить, потом встал и пошел прочь от мертвого, поваленного дерева.

— Что я здесь делаю? — сказал Люк, уходя дальше по тропе. Хатч шел за ним, опустив голову, с бледным и грустным лицом. Его явно тяготила сложившаяся ситуация и навязанная ему роль родителя, принимающего все решения.

— Да, я не мог себе позволить поехать сюда, но я не позволю называть себя неудачником. — В груди у Люка защемило. Он хотел оправдаться за свои действия, вызванные обидой на Дома, но не смог.

Хатч посмотрел на небо и зажмурился, когда дождевые капли упали ему на лицо. — Вернусь-ка я лучше к легкораненому.

— Он ничего не знает обо мне. Ничего. И никто из вас не знает.

— Да он ничего и не имел в виду. Как и все мы.

— Я придурок?

Хатч посмотрел себе под ноги и вздохнул.

— Ты тоже так считаешь. Все нормально. Так и скажи. Мне уже насрать. Я готов хоть сейчас уйти, Хатч.

— Хватит нести чушь. Мы уже сыты по уши.

— Я хотел пойти за помощью.

— Мы еще не дошли. Да, мы забуксовали. Но я хочу, чтобы вы все просто немного остыли. Иначе ни к чему хорошему это не приведет.

— Извини. Я просто не сдержался.

— Брось!

Они не могли смотреть друг другу в глаза. Они посмотрели на землю, на небо, на бесконечные деревья и кусты вокруг, которые были им совершенно безразличны.

— Я прошел несколько миль, Хатч. Я достиг конца тропы. Весь ободрался, чтобы найти выход. А когда вернулся… я так разозлился. И не сдержался. Потому что… вы почти не сдвинулись с места. Как будто в этом не было никакой необходимости.

— Херня все это, и ты это знаешь.

— Я хотел…

— Они не могли идти. Они оба сломались. Я просто пытался их подбодрить. Поддерживал разговор и пытался отвлечь их от ситуации.

— А я все изгадил.

— Абсолютно.

Люк вздохнул. Потрогал свое лицо там, куда Дом ударил его. Даже не болело, просто опухло. — Мне нужно много чего тебе сказать.

Хатч повернул голову в сторону. — Нашел выход?

Люк покачал головой. — Не. Все гораздо хуже. — Он пнул какой-то куст.

Хатч зажмурился и издал стон. Потом открыл глаза и вздохнул. — На следующий год мы арендуем караван.

— Я уже собирался плюнуть и повернуть назад, как наткнулся на кладбище.

Он снова привлек к себе внимание Хатча.

Люк кивнул. — Насыпи, стоячие камни, называй, как хочешь.

— Рунные камни.

— Рунные камни. Все заросшие. В кустах, под которыми я полз. А с другой стороны от них стоит церковь.

— Что за херню ты несешь?

— Нет, действительно, какая-то старая церковь. Типа той, что мы видели в Скансене. В музее жилищного строительства. И лес вокруг нее немного реже.

Лицо Хатча посветлело. — Идем.

Они пошли по тропе к остальным, которых по-прежнему не было видно. Люк сбавил шаг. — Я займу сдержанную позицию и пойду первым.

— Хорошая идея. Значит, я снова буду трусить сзади. Нет уж, спасибо.

Люк хотел уже рассмеяться, но Хатч, даже не улыбнувшись, повернулся и пошел вперед.

— Странно. Очень странно, дружище, — сказал Хатч Люку, семенившему за ним по пятам через кусты, словно маленький ребенок за мальчиком постарше.

— Что именно?

Хатч остановился у груды камней, сваленных вокруг небольшой возвышенности на заросшей земле кладбища. На утопающих в зелени камнях лежала под наклоном какая-то плита.

— Это кромлех. Бронзовый век.

Люк покосился на Хатча, зажав фильтр сигареты онемевшими губами.

— Это была крыша, — Хатч похлопал по плоскому наклонному камню на верху каменной кучи. Все эти камни стоят на кургане. Это могильный холм. Вот почему они так стоят. Камни под этой плитой были боковыми, но упали. А там сзади, — Хатч указал прутом на другой небольшой холм за курганом, — еще один кромлех. Или дольмен. Это старые, очень старые могилы, дружище.

Внезапно он повернулся и указал своим прутом на дальнюю часть просеки, на заросли белоствольных берез и ежевики, окружавших обнажение больших округлых, серых от оленьего моха камней. Они обошли вокруг нее еще раньше, и нашли другие рунные камни.