Рэмси Кэмпбелл - Ужасы

— Я думаю, тебе лучше остаться. Я не хочу потерять второго ребенка.

Маделайн не могла этого понять. Ведь если она будет со своей мамочкой, как она может потеряться? Мадди смотрела, как ее мама легкой походкой идет по дощатому настилу, который тянулся от коттеджа к коттеджу. Мама обхватила себя за плечи, словно ей было холодно, ее коротко подстриженные волосы ерошил легкий бриз.

— Мадди, поднимайся на веранду и покажи мне свои ракушки.

Маделайн воткнула совок в песок, волоком протащила ведерко вверх по ступенькам и понесла к рабочему столу отца. Потом поставила ведерко на дощатый пол и посмотрела, что там на столе.

— Это птичка? — спросила она, накручивая на палец локон волос.

Папа улыбнулся:

— Да, это белая цапля. Если повезет, я найду на берегу корягу, которая сразу будет на что-то похожа. Эта вот будет птицей только после того, как я ее исправлю.

Мадди взяла со стола одну из кривых веток.

— Эта похожа на змею. А вон та похожа на ангела.

Папа показал пальцем на ее загорелую мордашку:

— Ты можешь стать художником, как твой папа. У тебя хороший глаз.

Маделайн коснулась пальцем правого глаза:

— Этот?

Папа от души рассмеялся.

— Что смешного?

— Ты смешная.

Мадди наблюдала, как он строгал и шкурил свою корягу, и думала, как хорошо, что она может вырасти и стать как ее папа с хорошим глазом. Прошло несколько минут, и она забыла про Николаса и про маму.

Николас, после того как папа накричал на него перед ужином, вел себя тихо. Маделайн забралась в постель и легла рядом с братом. Он был расстроен. Ник не любил, когда ему выговаривают, тем более при сестре. Он всегда говорил, что она любимица и ей никогда ни за что не попадает. Она-то знала, как он не прав. Ее посылали сидеть в своей комнате за то, что она трогала вещи брата, за то, что без разрешения входила в его комнату, за то, что смотрела телевизор, когда надо было делать уроки. Никто никогда не шлепал брата по попе за то, что он попользовался маминой помадой или разрешил собаке жевать мамины мокасины. И потом, когда они приехали в этот коттедж, казалось, ни маму, ни папу не волнует, кто кому что сделал, до тех пор, пока кто-нибудь из детей не пропадал из виду.

— Ты куда ходил, Ник?

— Спи, малявка. — Брат повернулся к ней спиной.

— Мне просто интересно. Мама очень испугалась, а папа сильно разозлился.

Николас, кривляясь, поойкал и снова умолк.

Мама подошла к двери в их комнату:

— Кому-нибудь нужно одеяло?

Маделайн приподнялась на локте, посмотрела на брата и вздохнула:

— Ник расстроен. Но у меня все хорошо. Почитаешь мне на ночь?

— Николас, будешь продолжать в том же духе, завтра же сажаю тебя в автобус и увожу домой. Ты убежал и очень нас напугал, и ты не выйдешь из дома до воскресенья, — строго сказала мама и продолжила уже совсем другим тоном: — Мадди, сладкая моя, мама устала. Я тебе завтра почитаю, хорошо?

Николас глубоко вздохнул, но ничего не сказал.

— Хорошо.

Маделайн была недовольна. Мама и папа в каникулы всегда были такими веселыми, а в этот раз они почти не разговаривали друг с другом. Николас вел себя так, будто что-то знает, но Маделайн не могла придумать, какой вопрос надо задать, чтобы узнать, в чем дело. В этот приезд мама все время читала, или готовила, или смотрела на море, а папа вырезал свои фигурки, ходил один купаться или ворчал, если был туман. Маделайн помнила радостный смех родителей, когда они, уложив их с Николасом спать, играли в карты. Помнила скрип кровати и довольные стоны, когда родители понарошку боролись наверху. Они всей семьей ездили в город, делали покупки и ели мороженое с хлопьями. Но это было в прошлом году. В этом году каникулы были скучными, и казалось, им не будет конца.

Мама закрыла дверь, в коридоре погас свет. Небо еще было светлым, и в комнату проникало янтарное сияние. Маделайн разглядывала на потолке тени и полосы света, которые шевелились в такт с колышущимися на ветру занавесками, и представляла себе разных фей и эльфов.

Они уже третий раз приезжали на побережье. Маделайн нравился этот коттедж, он был чище других и обставлен красивой мебелью. Теперь ей уже исполнилось восемь, и она могла оценить это по достоинству. Ей разрешали плавать без резинового круга, разрешали собирать камешки и ракушки, и, хоть и предполагалось, что Николас за ней присматривает, она могла побродить по берегу одна, если брат отвлекался. Не то что в прошлый раз, когда мама прилипла к ним как репей. Тогда кто-то из детей потерялся, и все родители играли вместе со своими детьми и не отпускали их от себя ни на шаг. Николас тогда весь извелся. Он и сейчас мучился. Ему уже двенадцать, он большой, а с ним обращаются как с ребенком.

Вероятно, Маделайн заснула, потому что когда она посмотрела на потолок в следующий раз, он был темным. Занавески не шевелились. Маделайн протянула руку туда, где должен был спать Ник. Брата там не было. Она выскользнула из кровати и прокралась по коридору мимо гостиной к кухне. Она боялась позвать Ника. Родители могли проснуться, и у него снова были бы неприятности.

Свет был загадочным, струился волнами. Полная луна бликовала на морской глади, и ее сияние отражалось на стенах. Маделайн подошла к окну у входной двери и выглянула наружу. На берегу — ни души, море сверкает под луной. Животик Маделайн напрягся, она икнула. Если Николаса нет в спальне, нет в кухне и в гостиной, значит, он может быть наверху в ванной. Маделайн подождала внизу у лестницы. Николас не появился.

Надо найти его и привести обратно! Брату не сойдет с рук эта выходка, и Маделайн могла себе представить, во что тогда превратятся их каникулы. Она открыла дверь и вышла из дома. Ночь была светлой, влажной и немного душной. Укрытый туманом мыс протянулся до самого горизонта и сиял, словно подсвеченный изнутри. Маделайн ступила на дощатый настил, и длинная футболка, которая служила ей ночнушкой, облепила ее бедра. Она подняла голову и посмотрела на окна комнаты, где спали родители. Надо было найти Ника, пока не рассвело, чтобы утром мама с папой ничего не заметили.

Интересно, в какую сторону он пошел, подумала Маделайн. В сторону города или наоборот? Она выбрала второе и, осторожно ступая босыми ногами по занозистым доскам, пошла по настилу. По пути она шепотом звала брата и разглядывала темные фасады коттеджей, гадая, есть там кто-нибудь или уже все уехали.

В самом конце деревянной дорожки стоял большой особняк в викторианском стиле. В башенке под самой крышей горел свет. Маделайн не отрываясь смотрела на окно, всей душой желая, чтобы там появился Николас, увидел бы ее и радостно замахал руками. Но свет погас, и надежды ее рухнули. Этот дом, единственный на побережье, был обнесен чугунной оградой. Николас не смог бы туда пробраться, да и дом пугал Маделайн одним своим видом.