Стивен Кинг - Дорожные работы

– Зеленым.

– А какого цвета та часть, которая проходит через город?

– Зеленый пунктир. Это… О, Господи! Там же идут дорожные работы!

– Вот именно. Знаменитые на весь мир работы по строительству нового участка 784-й автострады. Девочка, ты никогда не доберешься до Лас-Вегаса, если не изучишь внимательно условные обозначения твоего атласа.

Она склонилась над картой, почти касаясь носом бумаги. Кожа ее была чистой, в нормальном состоянии – скорее всего, молочного цвета, но из-за мороза щеки и лоб ее раскраснелись. Кончик носа ее тоже был красным, и небольшая капля повисла у ее левой ноздри. Волосы ее были коротко острижены – и не очень аккуратно. Домашняя стрижка. Приятный каштановый цвет. Жаль стричь такие волосы, а еще жальче – стричь их неумело.

Как там назывался этот рассказ О. Генри? «Дары волхвов» [7]. Кому ты купила в подарок цепочку для часов, маленькая симпатичная странница?

– Непрерывный зеленый снова начинается у места под названием Лэнди, – сказала она. – Сколько до Лэнди от того места, где кончается дорога?

– Около тридцати миль.

– О, Господи.

Она поразмыслила еще некоторое время над атласом. Они миновали пост № 15.

– А какая дорога идет в объезд? – спросила она, наконец. – А то я тут запуталась, как в лабиринте.

– Лучше всего ехать по шоссе № 7, – сказал он. – Это у последнего поворота, рядом с западной заставой. – Он поколебался. – Но лучше тебе эту ночь переждать в городе. Здесь есть «Холидей Инн». Когда мы доберемся до заставы, будет уже темно, а я бы не советовал тебе голосовать на шоссе № 7 после наступления темноты.

– Почему? – спросила она, поднимая на него глаза. Взгляд ее был пристальным, и его не так-то легко было выдержать. Глаза ее были зелеными – того самого цвета, о котором порой приходится читать в книгах, но который редко встречается в действительности.

– Это городская объездная дорога, – сказал он, перестраиваясь в левый ряд, чтобы обогнать целую колонну машин, плетущихся со скоростью пятьдесят миль в час. Несколько водителей проводили его сердитыми гудками. – Четыре полосы с небольшим бетонным разделителем. Две полосы ведут на запад, к Лэнди, а две – на восток, в город. Там полно универсальных магазинов, «Макдональдсов», кегельбанов и тому подобных заведений. Водители то и дело останавливаются, чтобы заскочить поесть или что-нибудь купить. Никто не хочет подсаживать себе пассажира.

– Понятно, – она вздохнула. – А автобус в Лэнди ходит?

– Раньше туда ходил один городской автобус, но этот маршрут сняли, так как он себя не окупал. Наверное, если сесть на какой-нибудь междугородный автобус, то…

– Ладно, забудь про это. – Она сложила атлас и запихала его обратно в карман. Потом она стала смотреть в окно, но вид у нее был встревоженный и расстроенный.

– Нет денег на мотель?

– Мистер, у меня тринадцать зеленых. Я не могу снять себе даже конуру.

– Можешь переночевать у меня дома, если хочешь, – сказал он.

– Да, и, кстати, может, ты высадишь меня прямо сейчас?

– Ладно-ладно. Предложение отменяется.

– Кроме того, что сказала бы твоя жена? – Она пристально посмотрела на обручальное кольцо у него на пальце. В этом взгляде читалось неприкрытое подозрение, не шатается ли он за забором школьных площадок, после того как сторож ушел домой.

– Я и моя жена расстались.

– Недавно?

– Да, первого декабря.

– А теперь у тебя появилось свободное время, которое ты можешь использовать с пользой для себя, – сказала она. В голосе ее послышалось презрение, но это было застарелое чувство, направленное не против него лично. – Особенно с помощью молодого цыпленочка.

– Честно говоря, мне сейчас не хочется никого трахать, – искренне сказал он. – Вряд ли у меня и член-то встанет. – Он подумал, что употребил выражения, которые никогда раньше не использовал в разговоре с женщиной, но, похоже, ничего страшного не произошло. Это было не плохо и не хорошо – просто нормально, все равно что говорить о погоде.

– Ты что, хочешь меня раззадорить? – спросила она, затянулась сигаретой и выдохнула большой клуб дыма.

– Нет, – ответил он. – Не имею ни малейшего намерения. Просто хотел тебе помочь. Я думаю, что девушке, которая одна добирается до Лас-Вегаса автостопом, помощь не помешает.

– Ну вот, начинается часть третья, – сказала она. В голосе ее по-прежнему слышались презрение и враждебность, однако, с изрядной примесью какого-то усталого любопытства. – А теперь спроси меня, как это такая симпатичная девчонка колесит по дорогам в одиночку.

– Ладно, к черту твою трепотню, – сказал он. – Ты просто невозможная девица.

– Верно, так оно и есть, – сказала она, стряхнула пепел в пепельницу и, бросив взгляд внутрь, сморщила нос. – Ты только посмотри: все забито конфетными обертками, целлофаном и разным дерьмом. Почему ты не возишь с собой в машине мусорный пакет?

– Потому что я не курю. Вот если бы ты позвонила бы мне хотя бы денька за два и сказала бы: Барт, старина, я собираюсь двинуть автостопом по главной магистрали, так что ты уж, пожалуйста, подвези меня, ладно? Да, и еще, чуть не забыла, вытряхни, пожалуйста, всякое дерьмо из пепельницы, потому что я собираюсь курить. Вот тогда бы я подготовился как следует. Почему бы тебе просто не выбросить окурок в окно?

Она улыбнулась.

– Мне нравится твое чувство юмора.

– При моей собачьей жизни без юмора нельзя.

– А ты знаешь, сколько требуется времени, чтобы сигаретный фильтр подвергся биоразложению? Двести лет, вот сколько. К тому времени твои внуки уже будут в могиле.

Он пожал плечами.

– Ты тут отравляешь воздух своими канцерогенами, портишь мне легкие и при этом не желаешь выбрасывать окурок на дорогу. Странная логика.

– Что ты этим хочешь сказать?

– Ничего.

– Послушай, ты что, хочешь выгнать меня из машины? Я угадала?

– Нет, – ответил он. – Только почему бы нам не поговорить на какую-нибудь нейтральную тему? О состоянии национальной валюты, например. О политике. О штате Арканзас.

– Если ты не против, то я предпочла бы самую малость вздремнуть. Похоже, что мне придется провести на ногах целую ночь.

– Как хочешь.

Она надвинула вязаную шапочку на глаза, сложила руки на груди и откинулась на спинку сиденья. Спустя несколько секунд дыхание ее стало размеренным и глубоким. Он время от времени поглядывал на нее, стараясь урывками составить законченный образ. На ней были голубые джинсы – тесные, линялые, тонкие. Они достаточно плотно обтягивали ее ноги, чтобы он мог убедиться что под ними ничего нет. Ноги у нее были длинные, она для удобства скрестила их под приборной доской. Должно быть, они покраснели от холода и сильно зудели. Он собрался было спросить, не зудят ли у нее ноги, но вовремя подумал о том, как прозвучит такой вопрос, и запнулся. От мысли о том, что ей придется целую ночь ловить машины на шоссе № 7, причем в лучшем случае ее будут подвозить на короткие расстояния, а в худшем – она простоит до утра на одном месте, ему стало немного не по себе. Ночь, тонкие джинсы, температура ниже тридцати… Ладно, в конце концов, это ее дело. Если она замерзнет, вполне может зайти куда-нибудь и отогреться. Так что никаких проблем.