Стивен Кинг - Дорожные работы

– Конечно. Вы со сливками?

– Нет, черный. Черный – это прекрасно. – Феннер расстегнул пальто, но не стал его снимать. Усаживаясь на стул, он расправил полы, словно женщина, опасающаяся помять юбку. Он раскрыл чемоданчик и достал оттуда скрепленные скрепкой бланки, по виду несколько напоминающие бланки налоговой инспекции. Он налил Феннеру чашку кофе.

– Спасибо. Большое спасибо. А вы что же? Давайте за компанию.

– Я, пожалуй, лучше выпью.

– Ну что ж, каждому – свое, – сказал Феннер и обворожительно улыбнулся. Потом он отхлебнул кофе и рассыпался в благодарностях. – Чудно. Просто замечательно. Как раз то, что нужно.

Он смешал себе коктейль в высоком бокале и сказал:

– Извините меня, мне надо отлучиться на одну минуточку, мистер Феннер. Телефонный звонок.

– Конечно, разумеется. – Он снова отхлебнул кофе и сладко причмокнул губами.

Он вышел в прихожую, оставив дверь открытой, и набрал номер Кэллоуэев. К телефону подошла Джин.

– Это Барт, – сказал он. – Джин, Мэри дома?

– Она спит, – ответила Джин ледяным тоном.

– Пожалуйста, разбуди ее. Я звоню по очень важному делу.

– Разумеется, по очень важному. А кто в этом сомневался? Я как раз вчера говорила Лестеру, что настало время нам сменить номер телефона. И он со мной согласился. Мы оба считаем, что у тебя мозги сдвинулись набекрень, и это истинная правда, можешь быть уверен.

– Я понимаю, но мне действительно надо… Раздался щелчок – с параллельного телефона сняли трубку, – и голос Мэри произнес:

– Барт?

– Да, Мэри, это я. Скажи мне, пожалуйста, заходил ли к тебе адвокатишко по фамилии Феннер? Этакий парень с хорошо подвешенным языком, который косит под Джимми Стюарта?

– Нет, – сказала она. Черт, в молоко! – Но он звонил по телефону, – добавила она после паузы. В десятку! Феннер возник в дверном проеме, спокойно попивая кофе. Выражение разудалой веселости в сочетании с робким добродушием исчезло. Теперь он выглядел озабоченным.

– Мама, повесь трубку, – сказала Мэри, и Джин Кэллоуэй швырнула трубку, предварительно выразив все свое возмущение презрительным фырканьем.

– Он спрашивал обо мне? – спросил он.

– Да.

– Он разговаривал с тобой уже после вечеринки?

– Да, но… Но я ничего ему не сказала. Об этом.

– Ты могла сказать ему больше, чем сама об этом подозреваешь. Он строит из себя послушную собачонку, но на самом деле он – профессиональный резчик по яйцам на службе у Городского Совета. – Он улыбнулся Феннеру. Тот улыбнулся в ответ, но довольно кисло. – У тебя уже назначена с ним встреча?

– Да, но в чем дело? – В голосе ее послышалось удивленное недоумение. – Но ведь он просто хочет поговорить о доме…

– Нет, это он только так говорит. На самом деле он хочет поговорить с тобой обо мне. Думаю, что эти ребята собираются затащить меня на психиатрическую экспертизу.

– Куда? – спросила она изумленно.

– Я до сих пор не взял их денег, следовательно, я сумасшедший. Мэри, помнишь, о чем мы с тобой разговаривали в «Хэнди-Энди»?

– Барт, этот мистер Феннер у тебя?

– Да.

– Психиатр, – сказала она глухо. – Да, я упомянула, что ты собираешься сходить к… Ой, Барт, прости меня.

– Ничего страшного, – сказал он мягко. – Ты ни в чем не виновата. Это дело я улажу. Может быть, все остальное и полетит к чертовой матери, но с этим я разберусь.

Он повесил трубку и обернулся к Феннеру. – Хотите, чтобы я позвонил Стивену Орднеру? – спросил он. – Или, может быть, Винни Мэйсону? Рона Стоуна и Тома Гренджера беспокоить не имеет смысла – они успеют раскусить такого дешевого засранца, как ты, еще до того, как ты раскроешь свой чемоданчик. Вот Винни не сумеет, а Орднер наверняка примет тебя с распростертыми объятиями. Он роет под меня яму.

– Не надо никуда звонить, – сказал Феннер. – Вы не за того меня принимаете, мистер Доуз. И вы явно имеете превратное представление о моих клиентах. Никто за вами не охотится. Но действительно, поступила информация, что вы – яростный противник расширения 784-й автострады. В августе вы написали письмо в газету…

– В августе, – поразился он. – Так у вас что, ребята, есть специальная служба, которая коллекционирует вырезки из газет, так что ли?

– Разумеется.

Он закатил глаза и сжался в притворном испуге. – Тащите вырезки! Наймите еще десять адвокатов, а лучше двадцать! Рон, отправляйся на пресс-конференцию и навешай этим репортерам лапши на уши! Повсюду прячутся враги. Мэвис, принесите мне мои таблетки! – Он выпрямился. – Неужели все заболели паранойей? А я-то думал, это я болен.

– Кроме того, у нас есть служба по контактам с общественностью, – сказал Феннер каменным голосом. – Мы здесь с вами говорим не о пакетике попкорна, мистер Доуз. Мы обсуждаем десятимиллионный проект.

Он покачал головой. – Ваше дорожное управление – вот кого надо отправить на психиатрическую экспертизу.

– Хорошо, я собираюсь выложить все свои карты на стол, мистер Доуз.

– Знаешь ли, мой жизненный опыт подсказывает мне, что когда люди заявляют, что больше не собираются морочить друг другу голову разными мелкими обманами, это означает, что они решили прибегнуть к большой лжи.

Феннер вспыхнул. Наконец-то в его голосе послышалась злоба. – Вы написали в газету. Вы сорвали сделку по приобретению нового здания для прачечной «Блу Риббон». Вас уволили…

– Ничего подобного. Я написал заявление об увольнении сам.

– …И вы не предприняли никаких мер в связи с предстоящим переездом, несмотря на все наши уведомления. Общее мнение таково, что двадцатого числа вы собираетесь предпринять какую-нибудь публичную акцию. Обзвоните газеты и телекомпании, созовете их всех сюда. Героический домовладелец, который до последней капли крови сопротивлялся агентам городского гестапо, пытавшимся оторвать его от родного очага.

– И это вас беспокоит.

– Еще бы нас это не беспокоило! Общественное мнение переменчиво, как флюгер…

– А ваши клиенты избираются горожанами, не так ли?

Феннер посмотрел на него скучным взглядом.

– Ну, так что теперь? – спросил он. – Вы намереваетесь сделать мне предложение, от которого я не в силах буду отказаться?

Феннер вздохнул. – Не понимаю, что мы тут спорим, мистер Доуз. Городской Совет предлагает вам шестьдесят три тысячи долларов за…

– Шестьдесят три пятьсот.

– Хорошо. Так вот, Городской Совет предлагает вам эту сумму за дом и участок. Многие люди получили гораздо меньше. Итак, вы получаете эти деньги, и у вас нет никаких проблем, никаких неприятностей, никаких беспокойств. Эти деньги практически не облагаются налогами, потому что вы уже заплатили дядюшке Сэму с тех денег, которые вы потратили, чтобы купить этот дом. Вы должны заплатить налог только с разницы между прежней ценой и нынешней. Или вы считаете, что оценка произведена несправедливо?