Эллен Шрайбер - Однажды в полнолуние

С ветки в моей руке свешивался толстый стейк. Это вам не жареные маршмеллоу! [9] Маршмеллоу (англ. marshmallow) — воздушные пастилки на основе желатина и сахара. Под действием температуры пастилка раздувается, появляется нежная корочка, а серединка становится воздушно-кремовой. Айви упала бы в обморок! Мне предстояло не только есть руками, чего она терпеть не могла, но и губы вытирать неизвестно чем, потому как салфеток не нашлось. Меня слегка трясло, но не хотелось обижать Брендона и тем более портить наше первое свидание.

— Извини, — виновато улыбнулся Брендон. — Действительно слишком сурово вышло.

Конечно, рядом с любимым нужно было вести себя, как подобает истинной леди, но где-то в глубине души я приняла это дикарство абсолютно спокойно. Я всю жизнь играла по правилам, и теперь наша лесная трапеза дарила мне долгожданное чувство свободы.

— После школы надо будет заехать в магазин, где продают всякую всячину для пикников, — заметил Брендон.

— Напомню тебе.

Я размышляла: если Брендон все равно забудет эту ночь, может, стоит завести разговор, на который я не решаюсь при свете дня? Можно признаться ему в любви, ведь утром все развеется, словно сон. Так или иначе, Брендон рассказывал, что в его памяти остаются неясные образы, и с моей удачливостью это вполне могла быть следующая картина: я изливаю душу под его веселый смех. Прокрутив все это в голове, я вгрызлась в кусок мяса со всем изяществом, на которое была способна.

Заглотив стейк, Брендон бросил кость волкам. Когда я расправилась со своей порцией, он вытер руки о снег и заключил меня в объятия. Он пылал, словно трескучий костер.

— Это лучшее свидание в моей жизни, — призналась я.

Ночь стояла восхитительная. Снегопад закончился, облака расступились, и сосульки поблескивали при лунном свете. Мы смотрели, как волки игриво покусывают друг друга и катаются по земле. Затем звери дружно зевнули, растянулись на снежной подстилке, и не успела я и глазом моргнуть, как все — и волки, и Чемп — сладко уснули вповалку. Деревья кутались в белоснежные шубы, а рядом со мной сидел восхитительный лесной обитатель из семейства оборотней.

Нас осветила полная луна. Брендон обнял меня покрепче и прижался щетинистой щекой к моему лицу. Страшно хотелось его поцеловать, но я помнила слова доктора Мидоус. Нельзя было снова испытывать судьбу. Ради нас обоих.

— Не могу целовать тебя, пока ты такой, — произнесла я.

— Тогда что, если я тебя поцелую?

Он откинул меня назад и приник к моей шее, потом потерся о плечо и провел носом вдоль ворота рубашки. Он гладил мои волосы и жадно вдыхал их запах, словно аромат сводил его с ума.

А я напрягала все душевные силы, чтобы не поцеловать оборотня.

Как только я подошла к стойке администратора в «Пайн-Три-Виллидже», меня окликнул мистер Уорсингтон. Он стоял в холле рядом с роялем.

— Селеста! Всегда на душе теплеет, когда тебя вижу, — сказал старик, позвякивая ключами в руках. — Что новенького?

— Вы не поверите, если расскажу, — серьезно ответила я.

— Чего я только не слышал на своем веку, юная леди! Меня ничто не удивит.

Я понимала, что если поведаю мистеру Уорсингтону о своих недавних приключениях, его, чего доброго, удар хватит.

— Ты о волках у школы? — подсказал старик.

— Вы уже знаете? — Сама я о том случае почти забыла.

— Все только об этом и говорят. Расскажи, как все было.

— Звери стояли под окном нашего класса, красивые, с пушистым серо-белым мехом. Я бы взяла такого домой, если б не кусался.

— Да уж, его укус пострашнее лая, — заметил мистер Уорсингтон.

Я натянуто улыбнулась.

— Очень странно, что стая подошла так близко к людям, — рассуждал старик.

— Я тоже об этом слышала.

— Возможно, все дело в полнолунии, — загадочно произнес мистер Уорсингтон.

— Пора принимать лекарство, — прервала беседу медсестра.

Я поплелась за мистером Уорсингтоном в его комнату, где все стены были увешаны фотографиями и открытками и повсюду стояли сувениры в напоминание о жизненных свершениях и многочисленном семействе.

Старик взял у сестры цветные пилюли, после чего женщина в белом удалилась, и мы продолжили разговор.

— Ты хочешь узнать, что же случилось с оборотнем из Ледженс-Рана? — спросил он.

— Да, в прошлый раз вы успели рассказать только начало.

— Иди сюда, садись, — указал мистер Уорсингтон на старинный стул. — Это мой прадедушка.

Он продемонстрировал потрепанный черно-белый портрет незнакомца.

— Одни считали, что у него не все дома, другие говорили, что он проклятый. Его жена божилась, что все не так.

Мистер Уорсингтон стал поразительно откровенен; оказывается, у него была впечатляющая биография.

— Мой прадедушка строил дом в восточной части города, у реки. Вдруг, откуда ни возьмись, набежала стая волков, они хотели утащить ребенка, который спал в корзине у груды бревен.

Я ловила каждое слово.

— Когда он заметил зверюг, один волк уже держал корзинку с младенцем в зубах, готовый утащить добычу в свое логово. Жена закричала, и мой прадед, чтобы спасти сына, бросился на хищников, как безумный. Мальчик так и лежал в колыбели и совсем не пострадал, а вот прадедушке сильно досталось. Весь в крови, он был на пороге смерти. Он остался лежать под деревом, в тени, а жена побежала за помощью. Местный предводитель сделал все возможное, а когда уходил, сказал семье, что прадедушка останется жив, но в его жилах поселится волк. Тогда никто не понял этих слов. Однако вскоре прадедушка изменился.

Совсем как Брендон. Мне вдруг до смерти захотелось рассказать мистеру Уорсингтону про моего оборотня из Ледженс-Рана. Но старик еще не закончил повествование, кроме того, я сомневалась, что могу раскрыть секрет Брендона.

— Все началось в полнолуние и продолжалось три дня. Он один блуждал по лесу. Как-то раз охотники приняли его за волка.

Мистер Уорсингтон показал мне еще несколько фотографий, в основном черно-белых и пару цветных. Вскоре очередь дошла до семейного портрета.

— Вот его жена, а это мой отец. — Старик передал мне черно-белый снимок малыша. — А это ваш покорный слуга.

— Какой хорошенький! — воскликнула я.

— А это моя жена, сын Гарри и его дочь Клэр, — комментировал мистер Уорсингтон. — Она всегда была немного диковатой. Никакие порядки ее не могли удержать. Клэр вышла замуж здесь, в Ледженс-Ране, и родила ребенка. Как только на свет появился сынок, она исчезла — сбежала в какую-то коммуну, и мы потеряли с ней связь. Прошло уже много лет. Я всегда говорил жене, что у Клэр в крови волки гуляют.

— Ваш прадедушка — оборотень из Ледженс-Рана! — воскликнула я. — Вот так история!