Кэти Макалистер - Ты меня просто убиваешь

Джим, не обращая на меня внимания, неуклюже проковылял к ближайшему кусту и оросил его.

Я бросила мешочек в предназначенный для этого контейнер.

— Теперь мы можем идти? Ты уже четыре раза ходил по-большому — у тебя внутри ничего не осталось.

— Можно подумать, мне нравится гадить посредине газона у всех на виду! — огрызнулся Джим. — За кого ты меня принимаешь?

— Я тебя сейчас отведу к ветеринару кастрировать, если ты не прекратишь валять дурака и не пойдешь со мной туда, куда мне надо, — процедила я сквозь зубы. — И говори потише! Я тебе велела не болтать при посторонних.

Джим издал оскорбленное фырканье, но покорно пошел за мной к аллее, которая вела в северную часть парка.

— Минуточку! — воскликнула я, взглянув на его морду. — Где твой слюнявчик?

Мой лохматый демон поджал губы и попытался принять невинный вид:

— Какой еще слюнявчик?

Я обернулась и пошарила взглядом по широкому зеленому газону, на котором только что топтался Джим.

— Который я купила тебе в зоомагазине! Джим, вот, ей-богу, если ты его нарочно сбросил…

— Прошу прощения, но я все-таки демон! Я грозный слуга адского князя! Я навожу на смертных ужас! Демоны не носят слюнявчиков!

— Демоны, которые обливаются слюной с головы до ног, носят. У меня, честное слово, нет времени каждые пять минут останавливаться, чтобы вытереть тебе морду. — Я покопалась в сумке и достала запасной слюнявчик, предусмотрительно купленный вместе с ошейником и поводком. Затем повязала Джиму шею. — Смотри, этот не потеряй! А теперь идем искать сокровищницу Дрейка. Показывай, куда идти.

— Откуда я знаю? Я же просто слюнявчик на ножках.

Я остановилась и схватила Джима за черное волосатое ухо:

— Послушай меня, ты, маленький ужасный прислужник ада…

— Абаддона, — перебил меня Джим.

— Что?

Он раздраженно посмотрел на меня:

— Абаддона. Ты что, совсем ничего не знаешь? Те, кто служит темным хозяевам, обязаны называть свой Дом, милый дом — «Абаддон», и никак иначе.

Я быстро огляделась по сторонам, чтобы убедиться в том, что никто не видит, как я разговариваю со своей собакой. Затем прищурилась:

— Почему?

Клянусь, Джим пожал плечами.

— Потому что имена обладают силой. То, которым ты все время бросаешься, — самое могущественное. Я думал, что тебе, как Стражу, это известно, но я забыл, что меня занесло к Форресту Гампу среди Стражей. Повезло, как никогда.

— Так, — сказала я, теряя остатки терпения, — из-за тебя я потратила два часа, бегая по городу в поисках еды, которая подходит для твоего нежного желудка, не говоря уж о подробной экскурсии по Тюильри, где ты мочился на каждый куст…

— А мне нравится писать. Классное ощущение. Дома-то мы не можем ничего такого делать.

Я пропустила это замечание мимо ушей, продолжая озираться в страхе, что кто-нибудь нас услышит.

— …И оставлял везде свои демонические кучки, которые мне приходилось убирать. Так что теперь пора тебе взяться за работу, ради которой я тебя вызвала, — искать логово Дрейка. В какую сторону идти?

Проходившая мимо женщина с двумя маленькими детьми остановилась и сказала мне что-то резкое. Я не понимала, что ей нужно, пока не взглянула себе под ноги: Джим извивался в пыли, словно в агонии, изобразив на морде самое страдальческое выражение, на какое только способен ньюф.

Я выпустила его ухо и погладила по голове, ответив женщине:

— Не обращайте на него внимания — он просто пытается свести меня с ума.

— А для этого, по-моему, особенно стараться не нужно, — едва слышно пробормотал Джим.

Женщина рявкнула несколько слов — могу побиться об заклад, непечатных — и с возмущенным видом отправилась восвояси.

— Спасибо тебе огромное. Из-за тебя меня обвинили в жестоком обращении с животными!

— Ты больно схватила меня за ухо, — обиженным тоном заявил Джим.

— Ты же демон! — заорала я; от отчаяния мне хотелось рвать на себе волосы. — Ты привык к вечным пыткам, а потом, я схватила тебя не сильно. Поэтому кончай скулить, кончай вилять, кончай меня отвлекать и делай работу, для которой я тебя вызвала!

— Думаю, ты вряд ли согласишься завернуть в ближайшую boucherie еще за одним кусочком первоклассной говядины, какую ты купила мне утром?

Я бросила на демона взгляд, в котором он мог увидеть свою судьбу в том случае, если это будет продолжаться.

Джим вздохнул и с несчастным видом рухнул в пыль:

— Не могу.

Приближалась очередная группа детей. Я потянула демона за поводок и отошла в уединенное место под какими-то деревьями.

— Чего не можешь? — переспросила я, когда мы оказались достаточно далеко и нас никто не мог услышать.

— Я не могу найти сокровищницу твоего виверна.

Я мысленно сосчитала до десяти, чтобы не наброситься на Джима и не задушить его. Хотя, вообще-то, я не была абсолютно уверена в том, что смогу его задушить, потому что, во-первых, он с технической точки зрения не был живым существом, а во-вторых, достигал размеров небольшого пони — так что задушить его голыми руками оказалось бы непросто.

Сквозь стиснутые зубы я процедила:

— «Нет» категорически не принимается. Почему ты не можешь найти жилище Дрейка?

Джим выпучил глаза:

— Потому что я не знаю, где оно находится! У меня:; что, по-твоему, телефонный справочник в голове?

— Ты же демон. Ты обладаешь демоническим могуществом. Может, я здесь и не самый крутой Страж — это было бы воистину преувеличение, — но я твердо знаю, что у демонов есть всевозможные таланты и уж наверняка среди них имеется тот, который позволяв найти в городе нужного человека.

— В нормальной ситуации — да, — произнес Джим, с тоской глядя на заросли рододендронов. Я дернула за поводок, чтобы напомнить ему о себе. — Но мой случай несколько отличается. Я… э-э-э… у меня нет никакого могущества.

Последняя фраза была произнесена так тихо, что мне показалось, будто я ослышалась.

— У тебя что?!

Адское животное яростно уставилось на меня:

— Нету у меня могущества, понятно? Амаймон лишил меня всего, когда вышвырнул из своего легиона. — Хочешь еще насыпать мне соли на рану? Давай действуй. Я же просто демон, у меня нет чувств.

— Точно, нет, — согласилась я. Джим засопел и отвернулся, как будто хотел скрыт подступившие слезы. Я напомнила себе, что демон могут принимать обличье человека (или, если они особенно придурковатые, облик собаки), но они не являются живыми существами. Для них нехарактерны обычные человеческие чувства, их нельзя уязвить словом.

— Можешь не притворяться, что плачешь, потому что меня на это не купишь. Да черт бы тебя побрал прекрати, ясно? Ты заставляешь меня чувствовать себя последней дрянью.

Я вытащила из сумочки одноразовый платочек и вытерла собачьи слезы, которые Джиму каким-то образом удалось выдавить.