Дин Кунц - Шорохи

Гарамалкис снова вздохнул и бросил взгляд на фотоизображение Бобби Вальдеса.

– Да, он здесь работал. В начале лета. Конец мая – начало июня.

– Как он представился?

– Хуан.

– А фамилия?

– Не помню. Можно посмотреть в журнале.

Как выяснилось, Бобби устроился на работу в прачечную под именем Хуана Маккезы. В регистрационном журнале значился его адрес на Ла-Бри-авеню.

– Если мы не найдем Хуана Маккезу по этому адресу, – предупредил Тони, – придется вернуться и порасспросить ваших рабочих.

– Это будет нелегко, – ухмыльнулся Гарамалкис. – Они не говорят по-английски.

Тони усмехнулся и выдал несколько фраз по-испански. Это произвело на Гарамалкиса сильное впечатление.

Когда они катили по направлению к Ла-Бри-авеню, Фрэнк нехотя произнес:

– Нужно отдать тебе должное, у тебя с ним получилось гораздо лучше.

Это был первый раз за три месяца, когда он признал превосходство методов Тони над своими собственными.

– Хотел бы я перенять у тебя парочку приемов. Не все, разумеется. В большинстве случаев мой способ эффективнее. Но случается и так, что свидетель открывает тебе то, что я и за миллион лет из него бы не вытянул. Да, хотел бы я обладать твоей ловкостью.

– Этому легко научиться.

– Не-а. Нам и так хорошо. Мы – классический случай, когда два чертовых копа дополняют друг друга.

Фрэнк помолчал и заговорил, только когда они остановились на красный свет:

– Я бы еще кое-что сказал, да, боюсь, тебе не понравится.

– Попробуй, – улыбнулся Тони.

– Насчет той женщины.

– Хилари Томас?

– Ага. Ты вроде бы втрескался?

– Не пори чепухи. Она, конечно, очень красива, но…

– Не вешай мне лапшу на уши. Видел я, как ты на нее пялился.

Машина снова тронулась с места.

– Ты прав, – после долгой паузы подтвердил Тони. – Хотя, ты ведь знаешь, я не бросаюсь на первую встречную.

– Мне иногда начинает казаться, что ты евнух.

– Хилари не такая, как другие. Дело даже не в красоте, хотя, конечно, ей в этом не откажешь. Мне нравится, как она двигается, держится, разговаривает. Нравится не голос, а то, как она самовыражается. Ее образ мыслей…

– Я тоже нахожу, что у нее смазливенькая мордашка, но что касается ее образа мыслей…

– Она не лгала.

– А как же шериф Лоренски?

– Должно быть, она что-то перепутала, но уж никак не сочинила. На нее действительно напал кто-то, похожий на Бруно Фрая.

– Сейчас ты обидишься, – предупредил Фрэнк.

– Валяй.

– Не важно, что она задурила тебе голову, но ты вел себя некорректно по отношению ко мне.

Тони растерялся.

– А что я сделал?

– Так не поступают с напарником.

– Не понимаю.

Фрэнк весь залился краской и не отрывал глаз от дороги.

– Во время допроса ты несколько раз брал ее сторону. Если тебе что-то не нравилось, ты мог бы как-то незаметно дать мне знать. Но не высказываться в ее присутствии.

– Фрэнк, ей столько пришлось пережить…

– Дерьмо собачье! Ничего ей не пришлось пережить! Она все это высосала из пальца.

– Не могу с тобой согласиться.

– Потому что думаешь яйцами, а не головой! Тебе следовало отвести меня в сторону и…

– Но я же так и сделал, когда она отвечала на вопросы репортеров! Я спросил, что ты против нее имеешь, но ты не захотел раскрывать карты.

– Что толку? К тому времени ты уже по уши влип.

– Брось, Фрэнк. Ты знаешь, я никогда не позволяю личному влиять на работу. А вот ты – да! Причем только с женщинами. Тебе доставляет удовольствие играть с ними, как кошка с мышкой.

– И они всякий раз колются.

– Да, но этого можно было добиться иными, более гуманными методами. Послушай, Фрэнк, я не знаю, что тебе сделала твоя бывшая жена, но это еще не повод ненавидеть всех женщин.

– Опять эта фрейдистская чушь?

– Нет, Фрэнк, все гораздо хуже. Ты поступаешь непрофессионально.

Они некоторое время ехали молча. Потом Тони заговорил:

– И все-таки, каковы бы ни были твои недостатки, ты классный детектив.

Фрэнк вздрогнул от неожиданности.

– Честно, – продолжал Тони. – Нам не очень-то удается притереться друг к другу. Большей частью мы гладим друг друга против шерсти. Возможно, мы так и не сработаемся. И все-таки ты хороший коп.

Его напарник откашлялся.

– Ты тоже – несмотря на то, что бываешь слишком мягким.

– А ты – черствым сукиным сыном.

– Попросишь другого напарника?

– Еще не решил.

– Я тоже.

– В нашей профессии опасно не находить общего языка с партнером. Постоянное напряжение делает человека более уязвимым.

– Это точно! – согласился Фрэнк. – Мир кишмя кишит вооруженными подонками. Напарник должен быть как бы частью тебя самого.

– Кажется, мы приехали, – сказал Тони.

Владелицу меблированных комнат «Пальмира» звали Лана Хэверби. Это была загорелая блондинка лет сорока, в шортах и майке, похожей на бюстгальтер. У нее было явно преувеличенное представление о своей сексапильности, потому что она не сидела и не стояла, а позировала. Ноги и правда были ничего, но все остальное явно оставляло желать лучшего: расплывшаяся талия, мощные бедра и такой же необъятный бюст. У Ланы был бессмысленный, блуждающий взгляд, и она не заканчивала предложений.

Все трое сели на диван, и Лана уставилась на фотографии Бобби Вальдеса.

– Да, это он, – проворковала она. – Такой милашка!

– Он живет в вашем доме?

– Съехал. Первого августа.

– Он жил один?

– Вы имеете в виду девушку?

– Девушку, парня – все равно, – нетерпеливо пробурчал Фрэнк.

– Один, один, – залепетала Лана. – Правда, хорошенький?

– Он не оставил нового адреса?

– К сожалению, нет.

– Он что, задолжал за квартиру?

Лана Хэверби моргнула.

– Ну что вы. Просто я хотела бы его навестить. Я на него запала.

Она не спросила, зачем им понадобился Бобби Вальдес, то бишь Хуан Маккеза. Интересно, что бы она сказала, если бы узнала, что ее «милашка» – садист и насильник?

– Он вам не рассказывал, где работает?

– В какой-то прачечной. Но вообще-то у него водились деньжата.

– У Хуана Маккезы была машина?

– Недавно купил новенький «Ягуар». Можете мне поверить, это просто игрушка!

– Дорогая игрушка, – уточнил Фрэнк.

– Кажется, он перешел на выгодную работу.

– Куда?

– Не знаю, он не говорил. Но я, как только увидела этот «Ягуар», сразу поняла: он здесь не задержится.

Больше она ничего не знала. Детективы собрались уходить. Лана Хэверби проводила их до двери и загородила собой проход, прислонившись к косяку и согнув одну ногу в колене, как на картинке в цветном календаре. Под майкой колыхались желатиновые груди.

Тони улыбнулся.

– Спасибо за помощь, мисс Хэверби.

– Когда мне было двадцать три, – Лана мечтательно закатила глаза, – я работала официанткой, но скоро ушла. Тогда еще «Битлы» только-только начали греметь. Я была девочка что надо и водила дружбу со всеми модными группами. Это была фантастика! Я спала со всеми знаменитыми музыкантами.