Райчел Мид - Последняя жертва

— Мне тоже, — сказал Дмитрий.

Интересно почему? Не хочет, чтобы они хлопотали, или разделяет мои опасения? Дмитрий казался человеком, который сумеет выжить в любой дикой местности.

По-видимому, Паулетта испекла много хлеба, потому что нам досталась целая буханка да еще и миска с маслом, которое Сара, наверное, сбивала сама. Поели мы в своей комнате, небольшой, примерно такого размера, как моя спальня в общежитии в Академии. На полу лежали два туго набитых матраца, аккуратно прикрытые лоскутными одеялами; учитывая время года, их, скорее всего, уже несколько месяцев не использовали по назначению. Уминая ломоть удивительно вкусного хлеба, я провела рукой по одному из таких одеял.

— Напоминает узоры, которые я видела в России.

— Да, похоже, — откликнулся Дмитрий. — Но не в точности то же самое.

— Эволюция культуры, — заявила Сидни; видимо, она слишком устала, чтобы воздерживаться от поучительного тона. — Традиционные русские узоры распространились по эту сторону океана и в итоге смешались с типично американскими узорами из разноцветных лоскутков.

— Надо же!

— Мм, спасибо за информацию.

Предоставив нас самим себе, семья шумно готовилась отойти ко сну. Вряд ли нас могли подслушать, несмотря на растрескавшуюся дверь, но на всякий случай я понизила голос:

— Можешь наконец объяснить, кто, черт побери, эти люди?

— Хранители.

— Да, это я слышала. А мы порченые, хотя, по-моему, это название больше подходит стригоям.

— Нет. — Сидни прислонилась к деревянной стене. — Стригой — потерянные. Вы порченые, потому что влились в современный мир, отказавшись от древних обычаев в угоду своим удобствам.

— Ну да, мы не расхаживаем в рабочей одежде.

— Роза, будь осторожна. — Дмитрий с хмурым видом кивнул на дверь. — Мы только что видели людей в рабочей одежде.

— Если это доставит вам удовольствие, — сказала Сидни, — могу сказать, что лично мне больше нравится ваш образ жизни. Видеть, как люди сходятся со всеми этими… — Профессионально любезное выражение лица, припасенное для хранителей, исчезло, откровенная, даже резкая натура взяла свое. — Это отвратительно. Надеюсь, без обид.

— Какие могут быть обиды… Поверь, я испытываю те же чувства, — с содроганием ответила я. — Просто не верится, что они так живут.

Похоже, она была довольна, что я разделяю ее мнение.

— Мне нравится, что вы держитесь своих. Вот только…

— Вот только что?

Теперь она, казалось, испытывала неловкость.

— Хотя вы и не заключаете браков с людьми, но по-прежнему взаимодействуете с ними и живете в их городах. А местные обитатели нет.

— Что, конечно, предпочтительнее для алхимиков, — сообразил Дмитрий. — Вы не одобряете их обычаев, но вам нравится, что они держатся вдали от основной массы человечества.

Сидни кивнула.

— Чем больше вампиров, которые по собственной инициативе прячутся в лесах, тем лучше — даже если они ведут безумный образ жизни. Хранители держатся сами по себе — и не подпускают других.

— Поэтому они настроены так враждебно? — спросила я.

Нас встретил боевой отряд, и Сидни это не удивило. Все они были готовы сражаться: морои, дампиры и люди.

— Ну, не так уж враждебно, — уклончиво ответила она.

— Они же пропустили нас, — заметил Дмитрий. — Они знают алхимиков. Почему Сара спрашивала, не привезла ли ты им что-нибудь?

— Потому что мы это делаем, — ответила Сидни. — Таким группам мы время от времени доставляем припасы — еду для всех, медикаменты для людей. — И снова в ее голосе послышалась насмешка. Помолчав, она добавила уже чуть смущенно: — Вообще-то, если Сара права, они ждут приезда алхимиков. Это просто наше «везенье» — если мы окажется здесь, когда это произойдет.

Я хотела снова заверить ее, что нам нужно залечь всего на пару дней, как вдруг вспомнила только что прозвучавшие слова.

— Постой-ка! Ты сказала «таким группам». Сколько таких общин существует? — Я посмотрела на Дмитрия. — Это не похоже на алхимиков? Делать что-то втайне от нас?

Он покачал головой.

— Я удивлен всем этим не меньше тебя.

— Некоторые ваши лидеры наверняка знают о хранителях, пусть и в самых общих чертах, — ответила Сидни. — Но где точно они находятся, им неизвестно. Хранители умеют прятаться и могут легко сняться с места, если их обнаружат. Они сторонятся вас. Не любят вас.

Я вздохнула.

— Вот почему они не выдадут нас. И вот почему они так взволновались, узнав, что я, возможно, убила Татьяну. Кстати, спасибо, что подкинула им эту идею.

Сидни не считала нужным извиняться.

— Это обеспечивает нам защиту. — Она подавила зевок. — И что теперь? Я совсем без сил и не в состоянии обсуждать всякие безумные планы, твои или Эйба, пока не высплюсь.

Я понимала, что она устала, но только сейчас до меня дошло, в какой степени. Сидни не похожа на нас. Мы тоже нуждались в сне, но обладали выносливостью, позволяющей повременить с этим, если понадобится. Она бодрствовала всю ночь и столкнулась с ситуациями, в которых определенно не чувствовала себя комфортно. И выглядела так, словно могла заснуть прямо здесь и сейчас, привалившись к стене. Я посмотрела на Дмитрия.

— Посменно? — спросила я.

Ясное дело, ни он, ни я не оставим нашу группу без охраны, пусть даже в глазах всех мы выглядим героями, якобы убившими королеву.

Он кивнул.

— Ложись ты первой, а я…

Дверь распахнулась, мы с Дмитрием мгновенно вскочили. Там стояла девочка-дампирка, сердито глядя на нас. Она была года на два младше меня, примерно ровесница моей подруги Джил Мастрано, студентки Академии, которая очень хотела научиться сражаться. Эта девочка выглядела так, словно тоже хотела этого — судя хотя бы по ее воинственной позе. Как и большинство дампиров, стройная, хорошо сложенная, она, казалось, в любой момент готова была наброситься на нас. Прямые волосы до пояса, темно-рыжие, прорежались отдельными выгоревшими на солнце золотистыми прядями. Глаза у нее были голубыми, в точности как у Джошуа.

— Значит, это вы — те герои, которые заняли мою комнату, — заявила она.

— Ангелина? — догадалась я, вспомнив упоминание Джошуа о сестре.

Она прищурилась, явно недовольная моей осведомленностью.

— Да.

Она устремила на меня прямой, изучающий взгляд, и, казалось, увиденное ей не понравилось. Потом ее взгляд переместился на Дмитрия. Я ожидала, что она смягчится, падет жертвой его привлекательности, как это происходит с большинством женщин. Увы. Ее подозрительность ничуть не убавилась. Она снова переключила внимание на меня.

— Не верю я в это, — заявила она. — Ты слишком слабая. И слишком нарядная.

Нарядная? Неужели? Я себя такой не ощущала — в обтрепанных в стычках джинсах и футболке. Хотя… разглядев девочку внимательнее, я могла понять ее позицию. Одежда на ней была чистая, но ее джинсы выглядели совсем древними, а на коленках даже прорвались. Блузка простая, когда-то белая, но со временем пожелтевшая и, по-видимому, самодельная. Может, по сравнению с ней я и выглядела нарядной. Конечно, если кто-то и заслуживал такой характеристики, то это Сидни. В ее костюме можно было отправляться на деловую встречу, и ей не приходилось в недавнем прошлом сбегать из тюрьмы и драться.