Алексей Атеев - Демоны ночи

– Сегодня ее хоронят, – сообщил Павел.

– Интересно, на каком кладбище?

– Можно позвонить в школу.

– С этим решим. – Бурышкин взглянул на часы. – Сейчас только двенадцать… Ладно, успеем. Но не это в данную минуту главное.

– А что же?

– Главное в том, что мы должны договориться о совместных действиях, тогда, возможно, мы добьемся определенных результатов.

– О каких результатах вы говорите?

– Волей случая… или в силу кармических связей, считайте, как хотите, мы оба погрязли в этой странной истории. И вы значительно больше, чем я. Оба мы ввязались в нее исключительно из тщеславия. Всему виной – суетность. Что у старого, что у малого…

– Да я-то в чем погряз? – не совсем уверенно возразил Павел.

– А судьба Скуратова вас не волнует? Если так, то тогда и говорить не о чем. Идите себе…

– Нет, волнует, конечно! Но если это всего лишь домыслы? Честно говоря, до последнего времени мне не приходилось сталкиваться со сверхъестественными силами. Поэтому, даже после ваших умозаключений я и сейчас не очень верю… Поручик Голицын… то есть Юрий Николаевич скорее всего сильно простыл да в придачу беспробудно пил… А что ему кто-то там явился, так это просто приступ белой горячки, тем более жена Скуратова сама сказала мне: нечто подобное с ним уже случалось. Я думаю, медицина поставит его на ноги. С мальчишкой этим… Никулиным… Ну, достали его все! И родители, и эта классная… Терять ему было нечего, вот он и потащил ее за собой. Что же касается событий в квартире… – Тут наш герой несколько смутился и сбавил тон. – Я опьянел… Обстановка сама… кровь эта запекшаяся… К тому же ваши разъяснения касательно текилы меня не убедили. Словом, привиделось…

– Ну а если нам удастся вас убедить?

– Попробуйте, – охотно согласился Павел.

Произнес он это с некоторой долей иронии. Ему уже казалось: над проявлением мракобесия одержана победа. Действительно, отдельные доводы Бурышкина, а главное, спокойная уверенность, исходившая от шаманки, которую он не мог не ощутить, сбили его с толку. Но теперь собственная логика и здравый взгляд на вещи расставили все по своим местам.

– Попробуйте, – повторил Павел.

– Ты, бурундучок, зря сомневаешься, – с легким смешком произнесла Катя. – Сегодня же увидишь. Ночью.

– О чем это она? – встревоженно спросил наш герой.

– Катя?.. – в свою очередь обратился к шаманке Бурышкин.

– Ночью буду учительша вызывать, – совершенно серьезно заявила Катя. – Только нужно знать, где могила.

– Давайте я позвоню в школу, – предложил Павел, достал мобильник и записную книжку. – На Троекуровском, – через минуту сообщил он.

– Далековато, – отозвался Бурышкин. – Да и кладбище большое… Найдем ли мы в потемках ее могилу?

– Раз такое дело, – заявил Павел, – я могу отправиться на похороны, а позже провести на место.

– А удобно ли ваше появление? – засомневался Бурышкин. – Могут задать нелицеприятные вопросы.

– Вы это о чем? О статье, что ли? Ерунда. К тому же я не собираюсь болтаться на виду. Встану где-нибудь в сторонке, дождусь выноса, а там залезу в автобус и до кладбища.

– Ну хорошо. Договорились. А потом?

– Я вам позвоню, и решим, что делать дальше.

Павел поспел как раз вовремя. Возле школы толпился народ, в основном учащиеся, но было много и взрослых. Поодаль, в переулке, стояло несколько автобусов и катафалк. Он остановился недалеко от автобусов, возле школьного забора, откуда все было хорошо видно. Не прошло и пятнадцати минут, как из школы вынесли закрытый гроб, установили его перед входом, и директриса начала прощальную речь. До Павла доносилось только: «…была замечательным воспитателем… пользовалась любовью ребят… разгул преступности…»

Скоро гроб затолкали в катафалк, и народ засуетился, рассаживаясь по автобусам. Павел, стараясь не попадаться на глаза директрисе и блондинке-секретарше, залез в самый последний автобус, сел на заднее сиденье и отвернулся к окну. Салон вскоре наполнился людьми, но народу было не особенно много. Автобус тронулся.

Место рядом с Павлом пустовало, но впереди сидели две женщины в черных платочках, видимо, учительницы, и оживленно обсуждали событие.

– На Троекуровское едем, – сообщила одна.

– На Троекуровское?! Как это она сподобилась? Туда так просто не попадешь, – заинтересовалась вторая.

– Сын у нее там схоронен. Военный. Вот к нему и подзахоронили.

– Это который в Чечне погиб?

– Да, подполковник. И то не разрешали: мол, кто она такая? Так Ольга Георгиевна звонила на ее бывшую работу.

– Это в академию?

– Ага. И просила, чтобы походатайствовали.

– Нынче и умереть не каждому по карману, – философски заметила собеседница. – Даже у знаменитостей – и то нормальная могила не всегда имеется.

– Ну, это вы, Анна Ивановна, хватили. Вон Юрию Никулину какой памятник на Новодевичьем отгрохали.

– Так то Никулину. А вот у Вицина, недавно где-то читала, даже креста приличного на могилке нет. Бедняком жил, бедняком и умер… И Моргунова тоже весьма скромно схоронили.

– Одному Балбесу повезло, – сострила первая женщина, имея в виду знаменитое амплуа Никулина.

– Какой же он балбес? Из этой троицы Юрий Владимирович – самый умный. Не зря Героя Соцтруда получил. Трус всю жизнь пьянчужек играл, а Бывалый – придурков.

– Да, – вздохнула первая, – где-то наши косточки упокоятся?

– Да уж не на Троекуровском, – отозвалась вторая, – сволокут на какое-нибудь Домодедовское или это, новое, в Южном Бутове. С другой стороны, какая, собственно, разница? Вон наша-то покойница будет лежать среди генералов, а что толку. Такая страшная смерть – не приведи господи. А ведь женщина еще не старая.

– Жаль человека, конечно… И все равно я ей не симпатизировала, – заявила первая. – Какая-то она высокомерная была и с ребятишками излишне строга. Ведь она этого Вову, ну который ее… уж так допекала! Ну зачем! Нормальный парнишка был. По истории только хорошо успевал, а она ему оценки занижала.

– М-да, – отозвалась вторая, – дозанижала, на свою голову.

– И в коллективе не прижилась, – продолжала обличать первая. – Наособицу, держалась.

– Я же говорю: высокомерная.

– А на сестрицу ее вы обратили внимание? Говорят, откуда-то с Украины приехала. У гроба стояла, так ни слезинки не проронила.

– А чего ей рыдать. Квартира двухкомнатная в наследство досталась в Москве.

– С неба свалилась.

Обе замолчали, размышляя о своем. Павел про себя отметил, что за все время разговора ни та, ни другая ни разу не назвали покойницу по имени. Интересно, почему?

– Приехали! – вдруг воскликнула первая дама.

Павел глянул в окно. Автобусы въехали на территорию кладбища. Павел никогда раньше не бывал на Троекуровском, но слышал, что простому человеку туда так просто не попасть. По кладбищенскому ранжиру оно стояло на третьем месте после Новодевичьего и Ваганьковского. Даже по многочисленным дорогим машинам на охраняемой стоянке, по роскошному зданию комплекса погребальных услуг было видно: без нескольких тысяч «зеленых» в кармане сюда нечего соваться.