Ольга Володарская - Мистика в жизни великих

Анне он понравился, но… Морицу Саксонскому присылают портрет будущей русской императрицы Елизаветы Петровны. И он тут же охладевает к Анне. Зато портрет будоражит его воображение и его честолюбие.

Анна, успевшая в свою очередь увлечься Морицем Саксонским, пытается посылать ему любовные записки. Она даже пишет письма в Петербург, где просит дать ей разрешение побыстрее выйти замуж за красавца. И на все просьбы получает решительный отказ.

Впервые проявляется ее характерная черта, ставшая впоследствии роковой не только для нее, но и для всей истории России – зависимость от чувств к мужчине. Ради мужчины она готова переступить через что угодно и через кого угодно, смотреть ему в рот, слушать каждое слово, поступать по его совету, больше похожему на приказ!

Анна осталась в своей Курляндии. Но и несостоявшийся жених тоже получил от ворот поворот. Елизаветы Петровны ему не дали!

В Митаве Анна прожила целых 19 лет. Она приспособилась к сугубо немецким порядкам, полюбила ранее чуждый ей уклад жизни. Герцогство не было богатым, а потому Анне приходилось выпрашивать деньги на содержание своего маленького немецкого двора у своих русских родственников. Ей приходилось вникать в каждую мелочь, что сделало из ленивой русской царевны женщину энергичную и деловую.

Ей не хватало только любви. Любви до гроба! Как в романах. И ее ожидание было вознаграждено.

В 1727 году во время охоты на глаза ей попался эффектный высокий кавалер. Звали курляндского дворянина Эрнст Иоганн Бирон. Он был страстным любителем верховой езды и ружейной стрельбы. Он влюбился в Анну. И Анна влюбилась в него. Она уже не могла сделать без него и шагу. И поняла, что тот, кого она ждала столько лет, пришел. Он стал ее счастливой судьбой. И будущим несчастьем России.

Так продолжалось три года. Роман между Бироном и Анной становился все более ярким, все более очевидным. Казалось, личная жизнь курляндской властительницы никого не трогает. Но судьба всегда подчиняется высшей мудрости, сформулированной в поговорке: «Человек предполагает, а Бог располагает». В России скончался царственный юноша Петр Второй. Страна снова была накануне великих политических разборок и дворцовых интриг. Нужна была какая-то нейтральная фигура, чтобы успокоить мятежные умы. Такая, которая бы была послушным орудием в руках сильных мира сего.

В России появился Верховный тайный совет, ставший реальной властью в стране. Но ему нужен был призрачный монарх, потому что само сознание народа не приняло бы республику аристократов. Тут-то и вспомнили о провинциальной немецкой герцогине русского происхождения.

Члены тайного совета, или «верховники», решили составить документ, ограничивающий права приглашенной ими государыни. Список сих ограничений получил название «Кондиций».

Вот некоторые пункты из этого документа:

«Верховный тайный совет в восьми персонах всегда содержать и без оного согласия: 1. Ни с кем войны не всчинять, 2. Миру не заключать. 4. В знатные чины, как в стацкие, так и в военные, выше полковничья ранга не жаловать. 7. В придворные чины как русских, так и иноземцев не производить».

Особенно любопытен был седьмой пункт. Направленный непосредственно против Бирона. В Петербурге давно знали о страстной любви Анны и Эрнста Иоганна, а потому предпочли подстраховаться. На всякий случай!

Под этими «Кондициями» подписались канцлер граф Головкин, князь Михайла Голицын, князь В. Долгорукий, князь Дмитрий Голицын, князь Алексей Долгорукий, Андрей Остерман.

Надо сказать, что прочие «лучшие люди государства», не вошедшие в Совет, узнали о появлении «кондишек», как они презрительно окрестили «Кондиции», с откровенным раздражением. И при малейшей возможности были готовы выступить против великолепной восьмерки!

С таким документом выехало посольство в Митаву и получило согласие Анны Иоанновны на выполнение всех условий. Одновременно Анна получила сведения о том, что в стране есть мощная оппозиция «верховникам».

Анна с болью рассталась с любимым человеком, дав ему понять, что скоро все изменится и они вновь соединятся.

И Анна не ошиблась. Недостаток образования ей заменяла интуиция, остро отточенная еще в детстве, где ее окружали всякие колдуньи, ворожеи и прочие «чудесные люди».

Оппозиционеров поддерживала гвардия. Военные составили петицию с нижайшей просьбой к государыне принять на себя всю полноту власти.

И она приняла ее. 25 февраля 1730 года во дворец, где заседали «верховники», явилась депутация дворян из 150 человек. Она и передала прошение государыне Анне. Разыгралась бурная сцена выяснения отношений между двумя силами. И тут Анна проявила волю, доставшуюся ей в наследство от матери. Она в гневе разорвала «кондишки»!

Анна сразу же проявила себя как государыня педантичная. Сказывалось ее долгое общение с немцами. С первых же дней своего правления она стала обращать строжайшее внимание на соблюдение придворного этикета. Чтобы ни у кого больше не появилось желания «порулить» вместе с ней!

Царица очень хорошо разбиралась в людях, оказавшись тонким психологом, всегда способным отличить мздоимца от верного служаки. Одна из придворных дам, близко знавшая императрицу, писала о ней: «Ее сердце одарено такими хорошими качествами, каких мне не удавалось видеть у кого бы то ни было, и это – принимая во внимание власть, которая ей принадлежит».

Это было не просто сердце царицы. Это было любящее сердце! Верное! Не зря же она так покровительствовала верным людям, предпочитая подчас их верность тонкости ума возможного интригана.

И первое, что она сделала, это пригласила в столицу империи Эрнста Иоганна Бирона, любимого и единственного.

Никто не посмел ей перечить. Анна знала, что Бирона будут ненавидеть, что против него будут затевать заговоры, желать ему падения и смерти. Но ей тем более хотелось доказать и ему, и самой себе, что их любовь отныне становится святым государственным делом!

На одно содержание Бирона тратилось 2 млн. рублей в год! Но царица готова была пустить всю казну по ветру, лишь бы ее любимый ни в чем не знал нужды и отказа. И он отвечал ей взаимной верностью. Не правы те, кто говорит, что он исключительно разорял казну. Нет, Бирон не был глуп, он дал самодержице немало хороших деловых советов по управлению государством. Но если бы обладал он еще и масштабом мышления будущего соправителя Екатерины Второй – князя Потемкина!

Однако Анна полюбила именно этого курляндца. А потому именно ему доверяла государственные дела. Волевая по отношению ко всем остальным, она беспрекословно подчинялась своему «вернейшему подданному».