Виталий Абоян - Мёртвая жизнь [litres]

– Вы все отупели здесь от безделья, – сквозь сжатые зубы зло прошипела женщина. – Мог ли «Зодиак» выйти из порта с такой фиксацией капсулы?

– Нет, но…

Черт! И тут до него, наконец, дошло. Черт! Черт, черт, черт! «Каприкорнусом» никто не пользовался, поэтому он не мог быть плохо пришвартован. Герти права, из порта корабль так выпустить не могли – ускорения при маневрах и выходе из гиперпространства не потерпели бы беспечной швартовки. Будь капсула установлена таким образом с самого начала, от ангара просто ничего не осталось бы. Тогда это смещение – маленькая и незначительная деталь в невесомости – могло означать только одно: «Каприкорнус» отшвартовывали. На нем кто-то летал.

– Кто его мог пилотировать? – пробормотал Захар.

Да что же здесь происходит?! Кто-то тайно летает на исследовательских капсулах, люди проводят в открытом безжизненном космосе сутки без еды, воды и воздуха и остаются живыми и даже невредимыми. У всех тайны, каждый что-то замышляет, но не знает, зачем это делает. Или это только он, Захар, не знает, что происходит, а остальные в курсе?

– Вы все сговорились? – Захар попятился к выходу.

– О чем это ты? – в глазах Герти читалось искреннее недоумение. Знаем мы эту искренность, у всех на уме непонятно что. У каждого свои непонятные планы.

И тут сзади на него… посмотрело нечто. Захар всхлипнул и, резко развернувшись, замолотил руками по воздуху, пытаясь погасить инерцию, несущую его в сторону выхода. Но зацепиться было не за что.

Сзади ничего не оказалось. Только ярко освещенный прямоугольник выхода в коридор технического отсека. Чувство взгляда не исчезало, но Захар больше не мог локализовать его – на него смотрели отовсюду сразу. Весь мир в одночасье сжался в точку, не имеющую размера, и уместился внутри его головы, а все остальное заполнилось тягучим, как смола, и едким, как кислота, Взглядом. Взгляд хотел поглотить мир, сожрать с потрохами, сделать его своим. Он хотел отобрать у Захара все, что у него было, ибо мир есть отражение, то внутреннее состояние человека, что позволяет ему отделить себя от остальной вселенной.

Захар судорожно зажмурил глаза и провалился в странное забытье. Он все помнил, все воспринимал, все чувствовал. Но он не мог этого постичь. Не было мира, был только он, Захар.

Жесткий холодный удар по затылку и спине вернул реальность на прежнее место. Кибертехник, беспомощно барахтаясь в воздухе, со всего размаха врезался в металлическое ограждение площадки перед выходом из ангара. В голове гудело, но теперь внутри нее было привычно и понятно.

– Кто летал на капсуле? – требовательно произнес он, поднимая глаза на Гертруду.

В глазах женщины застыл испуг, смешанный с обидой и состраданием. Она не знала, что ей делать, – то ли немедленно уйти, то ли броситься на помощь попавшему в беду Захару.

– Что с тобой?

– Кто летал на капсуле?! – повторил Захар.

– Откуда мне знать. Только мы, если помнишь, неподалеку нашли Люциана, почти лишившегося рассудка.

– Лившиц бывал на Хозяине Тьмы?!

Ну, конечно! Вот почему после исчезновения внеземельца нашли именно здесь. Памятуя его состояние, нетрудно догадаться, что пройти дальше он был не способен. И все записи в памяти «Зодиака», стало быть, уничтожил именно Лившиц.

Стоп, тут получалась нестыковка. Идти он никуда не мог, но каким-то образом уничтожил записи в корабельном мозге, располагающемся почти в диаметрально противоположном конце судна.

Захар схватился за поручень, что пару минут назад столь недружелюбно отнесся к его затылку – там уже наливалась шишка, пульсируя болью, – и перешел в помещение, где хранились скафандры. Те, что уже использовались раньше, легко заметить – в отличие от новых, они выглядели не столь аккуратными: никто не заботился о тщательной упаковке их в крепления, в отличие от работников верфи во время подготовки к старту. Количество совпадало – разнузданно торчали только те костюмы, которые Захар помнил. Гертруды, Лившица и Клюгштайна. Его собственный скафандр был в утилизаторе – но это не страшно, здесь еще достаточно резервных костюмов.

Скафандр Лившица пребывал в том состоянии, в каком его оставил внеземелец после вылазки внутрь тоннеля. Кибертехник быстро пошел по ряду, считывая данные с упакованных скафандров. У «Зодиака» он ничего не спрашивал – корабельному мозгу могли и здесь подправить воспоминания. Кто – это уже второй вопрос.

Вот оно! Вот он, скафандр, на вид новенький. Ресурс израсходован на восемнадцать процентов. То есть в нем находились примерно четыре часа. Хватит, чтобы сгонять к Хозяину Тьмы и вернуться обратно? Вполне. Почти впритык, но управиться можно. Вот только для чего Лившиц «гонял» туда?

Теперь ясно, что помутнение рассудка он заработал у корабля чужих. А может быть – и внутри него.

– Все сходится, – крикнул он Гертруде. – Один из скафандров использовали почти четыре часа. И аккуратно упаковали обратно – замели следы.

– Что Люциану там понадобилось? – в недоумении спросила Герти. – Он же с самого начала был противником проникновения на корабль чужих.

– Я думаю, никто не спрашивал его мнения. Ты же видишь, что с ним происходит. Он был не в себе. Возможно, с ним это началось до того, как он туда полетел.

Гертруда приблизилась к нему. Захар непроизвольно отшатнулся, вспомнив о недавних подозрениях насчет личной игры каждого члена экипажа, но тут же остановился и виновато поднял взгляд на женщину. Она внимательно посмотрела ему в глаза, а потом сказала:

– Не исключено, что ты прав. До сего момента я думала, что это мы раз за разом лезем к ним, чего-то от них пытаемся добиться. Но вот ты сказал, и я подумала – мы не случайно здесь. Не случайно нас выбросило именно в этом месте, не случайно Тахир не вышел из транса. Они знали, что будет так, они планировали это заранее.

Что за ерунда? Кто мог планировать заранее, что непонятная физика гиперпространства волею совершенно слепого случая на какое-то исчезающе малое мгновение забросит их корабль в эту забытую богом точку пространства? Это невозможно было предвидеть и, соответственно, просчитать.

– Перестань. Они не могли нас выследить, мы оказались здесь случайно, ты же понимаешь. Они…

– Ты видел структуру их обшивки. И это только поверхность огромной глыбы. Они могли просчитать ситуацию в считаные мгновения. Все узнать наперед, предвидеть, как нужно начать и как все закончится. Во Вселенной нет ничего предопределенного, но физика нашего мира ограничена, в нем все можно посчитать, вычислить вероятность. И чем выше эффективность расчета, тем у́же границы вероятности. А их скорость получения новых расчетных данных для нас то же самое, что ясновидение.