Галина Полынская - Кинжал милосердия

Когда дымный кокон стал достаточно плотным и густым, он плавно вошёл, будто впитался в металл, оставив на нем лишь зеленовато-бурые следы, похожие на слизь и ржавчину одновременно.

Тьма рассеялась в раскосых глазах, и Феликс уловил вполне осмысленный человеческий взгляд, устремлённый прямо на него.

– Монгуш, ты меня слышишь?

Коричневые нитки губ дрогнули в подобии улыбки, и человеческое тело в мгновение стало покрываться какими-то струпьями, походившими на мелкие древесные опилки. Не прошло и минуты, как от шамана осталась лишь горстка жёлтого праха на дне ящика.

Ранним утром к агентству «ЭФ» подъехал синий «Опель» и «Ауди S8». Из машин вышла уставшая, перемазанная землёй команда в полном составе и зашла в особняк.

– Чур, я первый в душ, – сказал Валентин, разглядывая надувающиеся на ладонях водянистые мозоли от лопаты.

– Давай, остальные в порядке живой очереди. – Феликс снял пиджак и бросил его на гостевой диванчик секретарской. – Если кто выпить хочет – не возбраняется.

– А у нас тут что-то есть? – Алевтина без сил упала на диван, едва не усевшись на пиджак директора.

– Наверняка что-то у вас припрятано.

– Есть, есть, как не быть. – Старик Никанор пошаркал на кухню и вернулся с бутылкой виски, некогда купленной Сабуркиным в аэропорту греческого города Салоники. – Сейчас стакашки принесу. Кому льда?

– Мне. – Гера сел рядом с Алевтиной.

– А мне не надо, – сказала женщина, закрывая глаза. – И без стакашки обойдусь, из бутылки хлебнуть могу.

– В офисном заведении негоже из бутылок хлебать! Культуру непозволительно изничтожать! – И старик пошёл за стаканами.

– Феликс, – заметив на джинсах и свитере пятна грязи, Гера попытался их отчистить, но лишь размазал ещё больше, – как мизерикордия вышла из гроба? Шаман его вытолкнул, дух?

– Кто знает, – взяв стул, Феликс сел напротив, – может, сам Кужунгуев хотел подать знак, может, дух пытался избавиться от удерживающего клинка, может, и то и другое. Но гроб изнутри был покрыт сильнейшими заклинаниями, не позволяющими выйти ни тому, ни другому.

Никанор принёс стаканы и принялся разливать виски, тщательно отмеряя количество, словно наливал лекарство со строгой дозировкой.

– Ариша, будешь глоток? – спросила Алевтина, беря стакан.

– Нет, спасибо. – Девушка сидела за секретарским столом, подперев ладонью подбородок. – Вы знаете, всё думаю, думаю, пытаюсь понять, что мне больше нравится – оставлять отражения в зеркалах или разбивать их? И начинаю склоняться к последнему…

Феликс бросил в её сторону быстрый взгляд, и Арина сходу поняла, что директор не хочет, чтобы она рассказывала о взорвавшихся стёклах и об осколке в затылке Магнуса. Для себя Феликс не мог не отметить разительные и такие быстрые перемены в Арине: казалось, ещё вчера она готова была упасть в обморок при виде покойника, а теперь её ничуть не беспокоит, а вроде даже забавляет случившееся.

– О чём это ты, что разбилось? – Аля залпом осушила стакан и протянула Никанору для новой порции.

– Да ничего, просто переизбыток событий за сегодняшнюю ночь, даже голова кружится. – Арина улыбнулась задумчивой тихой улыбкой и стала смотреть в окно на нехотя светлеющее утро.

В душевой стих шум воды, вскоре вышел Валя, увидал на столике открытую бутылку виски и глазам не поверил.

– Выпей, можно, заслужил. – Феликс хлопнул его по плечу и направился в душ, расстёгивая на ходу рубашку.

Когда он вернулся, то застал разгар обсуждения: довольно ли будет Анатолию сильно урезанной версии событий?

– Считаю, что более чем, – ответил Феликс, усаживаясь на своё место. – Ворованные кинжалы были закопаны в деревянном ящике под домом. Один паводками подняло наверх, второй оставался в ящике. Доски с заклинаниями мы увезли, остальные деревянные обломки оставили в погребе наглядным доказательством. По-моему, достаточно.

– И то верно, – кивнул Никанор. – Шито-крыто, а узелок-то тут.

В десятом часу, когда в бутылке оставалось на донышке, а у сотрудников агентства всё никак не заканчивались разговоры и обсуждения завершённого дела, явился капитан Мухин.

– Всем здрасьте, – сказал участковый, расстёгивая куртку. – А чего это вы утро так энергично начинаете?

– Сегодня суббота, – ответил Гера. – Имеем право.

– А чего вы тут делаете в субботу? Я ж потому и заглянул – смотрю, свет горит в выходной день, вдруг, думаю, ворьё какое залезло. Кофейком угостите?

– Угостим, чаво ж не угостить. – Кряхтя, Никанор Потапович встал со стула и пошёл на кухню.

Пока старик готовил кофе, Дмитрий уселся на свободный стул, положил на колени свою кожаную папку-портфель, откашлялся и сказал:

– Ребят, у меня тут к вам дело есть. Вот вроде ничего такого, а мы с лейтенантом Пестимеевым уже убегались и в мыле. Дурь дурью, а премия под угрозой. И знаете, в чём дело? Глупость, конечно, сам понимаю, но тут одна бабка…

На лице директора агентства появилась улыбка, заулыбались и остальные сотрудники. Закончить рассказ участковому не позволил всеобщий смех. Пока Мухин не успел обидеться, Феликс сказал:

– Дима, мы сегодня выпившие, можем упустить детали. Давай в понедельник. Начнём новую рабочую неделю с твоего дела, годится?

– Да, конечно. – Он кивнул и взял принесённую секретарём чашку кофе. – Я, разумеется, понимаю, что злоупотребляю…

– Нет-нет! Дима, ты наш друг, друг нашего агентства, и мы всегда готовы оказать тебе и лейтенанту Пестимееву посильную помощь. Но с понедельника, ладно?

– Ладно, ладно, да. – Мухин отхлебнул кофе и покосился на бутылку виски. – Можно капнуть в кофеёк?

– Наш виски – твой виски! Кстати, совсем забыл, товарищ твой передал из Питера чудодейственную противопростудную настойку на травах. Валя, пойди принеси – на моём столе в пакете бутылка.

Сабуркин отправился в кабинет, а Дмитрий, отхлебнув кофе, вдруг уставился на стеллаж над столом секретаря, за которым сидела Арина. На незастеклённых полках красовались две папки с раскрытыми делами и какой-то металлический шар с полусферой, в окружении стеклянных пирамидок на каменной подставке.

– О, а это что такое? Раньше этой штуки вроде не было.

– Сувенир из Питера, – ответил Гера.

– Хотите сказать, это искусство? – недоверчиво хмыкнул Мухин.

– Постмодернизм. – Не удержавшись, Гера зевнул, прикрывая рот ладонью, а Алевтина положила ему голову на плечо и закрыла глаза.

– Ну да, если модернизм, тогда это, конечно, да, – закивал участковый.

Вернувшись в секретарскую, Валентин протянул ему пакет с бутылкой. Дмитрий заглянул внутрь, удовлетворённо кивнул и засобирался уходить.

– Значит, до понедельника?

– Да, Дим. – Феликс тоже поднялся, провожая его.