Влада Молнева - Ангелы плачут в июне [litres]

О том, что парень еще здесь, узнала от общих знакомых.

Вот теперь он удивился. Окинул меня оценивающим взглядом и медленно, с расстановкой произнес:

– Скажи, на кого я, по-твоему, похож? На простодушного деревенского олуха или на совершенно типичную сволочь?

– На сволочь, – не без удовольствия подтвердила я.

Громов удовлетворенно кивнул. Не потрудившись затушить сигарету, бросил ее в пепельницу и не спеша подошел ко мне почти вплотную.

Не выдержав свинцовой тяжести его взгляда, я отступила и уперлась в стену. Он сделал еще один шаг вперед, фактически прижав меня к стене, и с едва заметной угрозой в голосе спросил:

– Тогда какого черта ты являешься ко мне с очередным требованием, заметь, уже во второй раз, ничего не давая взамен?

– Но в субботу…

– До субботы далеко! – холодно отрезал полицейский. – Я и так сделал исключение, хотя обычно авансы не даю! Неужели я непонятно выразился в прошлый раз или все дело в том, что ты блондинка?

– Я крашеная.

С минуту он сверлил меня пристальным взглядом, затем отступил к столу, процедив сквозь зубы:

– Проваливай!

Я вздохнула с облегчением.

– Вообще-то мне есть что тебе предложить. Я помогу найти убийцу Вали, а ты станешь героем дня и вернешь папочкино расположение. Разве ты не этого хочешь?

Тут я, наверное, перегнула палку.

Громов помрачнел еще больше:

– Мне плевать на его расположение, ясно!

– Но не на его деньги. Ты привык жить на широкую ногу, а попав в немилость родителя, лишился привычного содержания. Все твои кредитки заблокированы.

Темные брови сошлись на переносице.

– Все это ты узнала, когда в прошлый раз до меня дотронулась? – недоверчиво спросил он и снова шагнул навстречу, протянув руку вперед. Наверное, хотел схватить меня или ударить.

Я решительно приблизилась к нему с предложением:

– Дотронься снова, и я буду знать больше!

Это подействовало. Громов замер на месте, а руки засунул глубоко в карманы.

– Ладно, уходи.

– А что с моим предложением?

– Не заинтересован. Убийцу я уже нашел: твоему драгоценному Руслану предъявлено официальное обвинение.

– На каком основании? Ты настолько уверен, что это он?

– Ты меня допрашиваешь? – Громов криво усмехнулся. – Честно говоря, мне плевать, убивал он или нет. У меня есть мотив, есть свидетели, которые видели их вместе. Этого достаточно.

Я сочла нужным освежить память «оборотня в погонах»:

– С Сабельниковым ты тоже так считал, а в итоге прозябаешь в провинциальном захолустье без привычного комфорта.

Он молчал.

– Хочешь снова ошибиться? Отец Вали – полицейский. Он наверняка будет тщательно следить за расследованием.

– Да он сам признался, тот придурок, – неохотно процедил Громов. – Рассказал, что они поссорились. Девчонка его шантажировала: уверяла, что беременна, даже сделала фальшивое заключение УЗИ. Требовала прогулки в ЗАГС, и он ее ударил. Какие еще нужны доказательства?

«Фальшивое УЗИ – так вот что я видела в трансе».

– В убийстве он тоже признался?

– Нет, – неохотно ответил Громов. – Но парень был в стельку пьян и почти ничего не помнит. Все сходится.

– А что, если он все же не убивал? Просто дай мне с ним поговорить, теперь я все увижу.

– Теперь?

– Да, он ведь уже протрезвел. Сканировать пьяного бессмысленно.

– Сканировать, ты это так называешь? – хмыкнул он. – Ладно, приведу, но не вздумай меня провести!

Последняя фраза прозвучала не очень убедительно, скорее, он просто хотел оставить последнее слово за собой.

Когда за Громовым закрылась дверь, я быстро подошла к столу, вытащила из переполненной пепельницы пару окурков, сунула в пакет и спрятала в карман. На них осталась его ДНК. Это поможет узнать истинные намерения лейтенанта.

Вид у Руслана был, мягко говоря, нездоровый, зато теперь он меня сразу узнал и бросился навстречу с воплем:

– Злата, помоги!

– Стоять! – Громов остановил парня, схватив за локоть. – У тебя десять минут, время пошло.

Он резко толкнул его в мою сторону. От неожиданности певец споткнулся и почти упал на меня. Громко и неприятно звякнул металл наручников на его запястьях.

Я с трудом удержалась на ногах, помогая Руслану принять вертикальное положение.

– Как ты себя чувствуешь?

Он несколько секунд растерянно моргал, словно забыл, где находится, затем больно вцепился в мои руки и жалобно, по-детски запричитал:

– Я потерял твой амулет удачи, и с того дня все пошло наперекосяк. Мне так плохо, Злата, помоги! Я не знаю, что делать! Я не понимаю, что происходит. Валя… она… а я…

– Все в порядке, успокойся. – Я помогла ему опуститься на стул возле окна. Громов нахмурился, но промолчал. – Я постараюсь помочь. Руслан, ты помнишь, что произошло той ночью?

Он отрицательно покачал головой и посмотрел на меня, как побитый, брошенный хозяевами пес, которого впервые за много лет погладили по голове, вот только неизвестно, с какими намерениями.

– Мы поссорились. Я дал ей пощечину, но клянусь, у меня и в мыслях не было… – он запнулся, перехватив ледяной взгляд Громова.

– Человек с такой дозой алкоголя в крови никак не может отвечать за свои мысли, не говоря уже о поступках! – холодно отрезал тот.

Руслан вздрогнул всем телом и промямлил, глядя в пол:

– В общем, я не помню, что делал и думал, но… я не мог ее убить! Я просто не способен.

– Ну, ну, не стоит себя недооценивать, господин Василенко! – съязвил старший лейтенант.

Я успокаивающе погладила парня по плечу и предложила:

– Тогда позволь мне освободить твою память, я смогу увидеть все события той ночи, если захочешь.

Он снова вздрогнул, надолго замолчал, затем еле слышно прошептал:

– А что, если это все-таки я сделал?

Громов громко хмыкнул:

– Тогда придется забрать назад громкие слова и торжественные фразы типа «Я не способен!», «И в мыслях не было!»

Руслан смерил его неприязненным взглядом и уже более уверенно сказал:

– Хорошо, я согласен. Я должен знать. Что мне делать?

– Ничего, просто расслабься и закрой глаза, я все сделаю сама.

– Звучит как фраза из дешевого порнофильма, – снова прокомментировал Громов.

Он прошел к столу и уселся в свое кресло, как будто место в зрительном зале занял.

– Пять минут, – напомнила я ему и, положив ладони на голову притихшему Руслану, медленно закрыла глаза…

Боль – первое, что я почувствовала, вынырнув из чужого сознания. Болело плечо – Громов перестарался, выводя меня из транса, и, похоже, сделал это намеренно.

Заметив, как я невольно поморщилась, дотронувшись до источника боли, он издевательски усмехнулся и неторопливо вернулся на свое место, бросив через плечо:

– С возвращением, как успехи? – В голосе ни капли интереса. С самоконтролем у него порядок, не то что у Руслана.