Влада Молнева - Ангелы плачут в июне [litres]

Тот вообще ни слова сказать не может, только в глазах немая мольба, которая громче любого крика.

Я улыбнулась ему и теперь уже с легким сердцем смогла сказать:

– Все в порядке. Ты не делал этого. Я помогу.

– Да. Они поссорились, и он ее ударил, но потом она просто ушла, а Руслан напился и проспал до самого утра, – устало объяснила я, когда заметно приободрившегося певца увели.

Громов откинулся на спинку стула и картинно зааплодировал:

– О да! Эти слова, конечно, заставят судью и прокурора мгновенно поверить в его невиновность.

– Я это видела.

– А я – нет! Где доказательства? Если это сделал не он, тогда кто?

– Пока не знаю, но выясню, как обещала.

Он раздраженно передернул плечами:

– Когда? Сюда со дня на день столичные коллеги явятся! И вообще, где гарантия, что ты это все не придумала?

– Я – не магазин, гарантий не даю. Придется поверить моему слову.

– Твоему честному пионерскому? – презрительно хмыкнул полицейский. – Ладно, главный подозреваемый у меня все равно уже есть, – действуй, но, если в ближайшее время результатов не будет, суши своему Василенко побольше сухарей. И не забудь про субботу, теперь ты должна мне в два раза больше!

– За что?! – возмутилась я.

– За кредит доверия, Мелихова! Впредь будешь знать, что такую роскошь может позволить себе далеко не каждый.

«Тестирование» сигарет дало, мягко говоря, неожиданный результат. Я не смогла погрузиться в глубокий транс – слишком устала. Да и выводить было некому, поэтому ограничилась поверхностным исследованием – установкой наблюдателя, когда следишь за происходящим как бы со стороны, не проникая в сознание человека. Для этого транс не требуется.

Оказалось, обе сигареты не принадлежали Громову – их курили двое разных мужчин. Но самым неожиданным было то, что у одного из них вчера была довольно эмоциональная ссора с… Валей. Он даже бросился на нее чуть ли не с кулаками и вытолкал за двери отделения. Судя по электрическому освещению дежурки, время было позднее, вот только когда это случилось: до или после неудачного свидания с Русланом – я не поняла. Образы получились слишком нечеткие, размытые.

Я отложила сигарету в сторону и с силой сжала виски. Об этом инциденте Громов ничего не говорил. Скорее всего, он просто не в курсе. Значит, некто, периодически покуривавший в его кабинете, скрыл от коллег факт встречи с Валей накануне убийства.

В том, что это полицейский, я не сомневалась – не видела лица, но в поле зрения оказались часть униформы и руки, выталкивающие девушку. Конечно, это еще ничего не доказывает, однако факт интересный – нужно проверить. Осталось только выяснить, кто дежурил в отделении вчера вечером.

Поскольку самого убийства я не видела, а с Громовым снова встречаться не хотелось, решила пока отложить нашу встречу на завтра или послезавтра, а сейчас мне просто необходимо было отдохнуть.

Утром меня разбудил телефонный звонок – бабушка успешно добралась, с восторгом делилась впечатлениями и интересовалась, все ли у меня в порядке.

Успокоив родственницу и, насколько это было возможно, разделив с ней восторг, я отправилась в лес на традиционную прогулку, чтобы все хорошенько обдумать.

Я по-прежнему ничего не знала об истинных мотивах Громова, но, поразмыслив, решила, что он не из тех, кто будет долго держать туза в рукаве. Если бы старший лейтенант знал о моей родословной, он сразу бы предъявил ее как идеальный инструмент шантажа.

Нет, это точно не он. Тогда кто-то из семнадцатой, которая, кстати, похоже, совсем опустела – вот уже сутки оттуда не раздавалось ни звука.

По второму пункту – ссора Вали с полицейским – я со вздохом констатировала необходимость посетить отделение полиции. Сигарета была едва раскурена – ДНК на ней слишком мало, поэтому повторная попытка ее «сканирования» ничего нового не даст. Для точного результата необходим контакт с самим курильщиком.

Мне не составило большого труда выяснить его личность. Я просто сказала дежурному, что хочу поговорить с человеком, с которым общалась позавчера вечером по телефону.

До чего же доверчивы стражи порядка в провинции! Дежурный (его я здесь раньше не видела), нисколько не усомнившись в моих словах, сообщил, что в тот день была смена капитана Синицына, но сейчас он отсутствует и вернется через сутки.

Значит, капитан Синицын. Я вспомнила невысокого, худощавого усатого мужчину лет 55, которого встретила во время своего первого посещения местного отдела МВД.

Что ж, придется подождать.

Возле моего подъезда снова стояла незнакомая машина, только теперь не фургон, а большой черный джип «Гранд Чероки». С виду новый и о‐очень недешевый.

Интересно, что могли забыть в такой глуши владельцы столь дорогой игрушки? Впрочем, нет, не интересно. У меня своих забот хватает.

Стоп. Я невольно остановилась, вспомнив инцидент со свидетельством о рождении. А что, если это по мою душу?

Медленно обошла автомобиль со всех сторон, попыталась заглянуть в салон. Увы, стекла тонированные. Прикоснулась к блестящей черной поверхности – предметы тоже способны хранить информацию, если хорошо постараться, иногда получается кое-что считать. Вот только я совсем не подумала о том, что такие крутые авто обычно тщательно охраняются. Едва мои пальцы коснулись джипа, громко и противно взвизгнула сигнализация.

Я вздрогнула и отступила. Огляделась по сторонам, словно застигнутый на месте преступления воришка, и, никого не обнаружив, поспешила к подъезду.

Через минуту из него выбежала невысокая, худенькая светловолосая девушка в длинном зеленом сарафане.

Мы столкнулись в дверях. Она принялась извиняться с таким раскаянием, словно сбила меня с ног, а не легонько задела локтем. Затем подбежала к машине, щелкнула кнопкой на брелоке с ключом, и противный звук прекратился.

Так это и есть владелица черной громадины? Я почувствовала, что настал мой черед извиняться.

– Э… это ваша машина? Простите, кажется, я случайно задела дверцу.

– Ничего страшного. – Она приветливо улыбнулась мне и подошла ближе. – Вы здесь живете?

– Да.

– И я тоже с сегодняшнего дня.

– В семнадцатой! – догадалась я.

– Да, а вы, наверное, та самая соседка снизу, на которую обрушились все тяготы ремонта?

– Ничего, как видите, я выжила.

Она виновато улыбнулась и сказала:

– Извините за доставленные неудобства, впредь обещаю не шуметь. Яна, – продолжая улыбаться, она протянула мне узкую бледную ладошку.

– Злата. – Я не успела коснуться ее руки, оглушенная навалившейся вдруг волной ярости и ненависти.

– Яна, иди в дом, тебе пора принимать лекарства, – раздался за моей спиной холодный незнакомый голос.