Петернелл ван Арсдейл - Пожиратели душ

Но тут Инид вздрогнула. Она огляделась по сторонам, будто очнувшись от глубокого забытья, и схватила Мадога за руку. Ее пальцы впились ему в кожу.

– Где Рен?

Все стали озираться, бормоча какие-то слова, но Рена не было видно. И вскоре поднялся крик, началась паника. Инид в ужасе смотрела на Алис:

– Где наш мальчик?

Несколько человек остались с маленькими детьми, остальные разделились и пошли с факелами через болота и вдоль озер искать Рена. Сиан возглавлял поиски – он лучше всех знал окрестности. Без его опыта бродить по болотам в темноте было очень опасно. Мадог больше всего боялся, что Рен упал в воду. Из-за рассказов отца про синюю ленту моря, окружавшую Бид, мальчику, возможно, не терпелось увидеть, как блестит вода, и зайти в нее.

Может быть, думала Алис, Рен просто хотел посмотреть на воду. Если так, остается надеяться, что ему хватило вида озер и он не стал в них заходить, мочить ножки и погружать пальчики в тину болот. Именно этого боялась Инид. Поэтому Мадог и держался около жены, чтобы она сама не кинулась в болотную жижу и не увязла в тине.

Алис задержалась. Ее мучила мысль, что самая большая опасность для Рена таится не в воде, а в лесу. Она отстала от других, проследила за мельканием факелов среди болот, а потом повернула обратно и принялась звать Рена, умоляя его показаться, если он прячется в лесу.

Мысль о Дельвине, преследовавшем детей на протяжении всего пути из Дефаида, не давала ей покоя. Неужели тот дождался нужного момента, чтобы заманить Рена в чащу? Хотел найти себе товарища для игр или задумал кое-что похуже? Дельвин больше не ребенок – он даже не человеческое существо. Разве ему хочется играть? Он голоден. Поэтому он звал ее тогда ночью. Не ради дружбы, а чтобы устроить себе чудовищную трапезу.

Или в лесу бродят Анжелика и Бенедикта? Заманивают Рена пением? Ведь Анжелика уже пыталась звать его раньше, хотела, чтобы Рен пошел за ней. Алис ускорила шаг. Ее не заботило направление, потому что она уже уловила запах, который, она не сомневалась, исходит от Рена. От мальчика пахло молоком, чистым, прозрачным дождем и землей под ногтями.

– Рен! – позвала она. – Рен. Это Алис. Пожалуйста, выйди.

Она уловила мольбу в собственном голосе и ощутила эгоистичное желание найти малыша не ради него самого, а ради себя. Не потому, что любила его как брата, а потому, что не могла больше выносить горе.

Вот что-то белое мелькнуло среди деревьев. Неужели Дельвин? Но нет, над белой рубашкой виднелась темная шапка волос, и силуэт не плыл, а сидел на корточках. Прятался. Какое облегчение!

– Рен, это я, Алис. Ты напугал всех до смерти. Иди ко мне скорее. – Она протянула мальчику руку.

Рен посмотрел на нее, и по-детски круглые глаза сузились. Алис снова втянула воздух. Молоко створожилось и запахло кислым. Так пахнет подозрение. Малыш боялся ее.

Боялся ее! Вот почему он убежал в лес – хотел спрятаться от Алис.

Облегчение переросло в гнев. Смертельную обиду. Этот мальчик, которого она обнимала во сне и прижимала к себе, теперь боялся ее. Она любила его, считала родным, надеялась, что они станут одной семьей. А теперь он видел в ней то же, что видели дети Дефаида. Чудовище. То самое, которым она и была.

Да как он смеет?!

Гнев сгорел и превратился в горький пепел. Алис сделала шаг вперед. Рен отпрянул и вцепился в дерево за спиной. Оглянулся по сторонам в поисках места, куда можно заползти или залезть. Алис поймала себя на том, что тоже ищет взглядом такое место. Ее забавляло, что мальчик надеется убежать от нее.

Пожелай она хотела схватить его, ей никто не помешает.

Именно так она и думала – не с ужасом, а с удовлетворением. Осознание собственного могущества приподнимало ее над землей. Рен – ничтожное создание, не то что она, Алис. Как он смеет судить ее? Ту, которая стольким пожертвовала ради него. Рисковала быть наказанной, если не хуже. Но раз уж даже Рен считает ее Злом, почему бы ей не стать Злом? Земля осталась где-то внизу, но Алис это совершенно не беспокоило. Она парила в воздухе.

Рен в ужасе закрыл глаза ладонями и закричал, призывая родителей. Исходящий от него волнами запах превратился в тошнотворную смесь страха и мочи, когда мальчик уже не смог сдержаться.

Стыд навалился на Алис толстым одеялом, его тяжесть придавила ее к земле, загоняя обратно в саму себя. Она хватала пальцами листья и землю, в попытке убедиться, что сейчас она здесь, из плоти и крови, что она не бесплотная тень. Алис подняла взгляд на испуганного ребенка и хриплым шепотом произнесла:

– Рен, беги. Вон в ту сторону. К маме и папе, Рен.

Потом Алис уткнулась лицом в руки и зарыдала. И только по топоту быстрых ножек и шуршанию листьев она поняла, что мальчик благополучно убежал.

Алис вернулась в лагерь намного позже, наверное, через несколько часов. Она понятия не имела, сколько времени прошло. Было тихо, все уже спали. Все, кроме одного человека, оставшегося у костра. Увидев ее, он поднялся.

– Алис, – только и сказал Сиан, а потом притянул ее к себе и стал целовать. – Ты так замерзла. Садись.

Он подвел ее к бревну, на котором сидел. Костер горел совсем близко, не дальше фута. Сам Сиан устроился рядом и набросил девушке покрывало на плечи. Она поежилась, и он еще крепче прижал ее к себе. Алис силилась почувствовать его тепло, но холод, казалось, навеки поселился в ее сердце.

– Я напугала Рена в лесу. Видимо, все продолжается. Я становлюсь одной из них.

Сиан покачал головой:

– Нет, Алис. Ты лишь считаешь себя плохой. Ты никогда не смогла бы причинить Рену зло. Ты не такая, пойми. Он был один и испугался, но не тебя.

– Тебя ведь не было там, Сиан. Ты не видел, как Рен смотрел на меня. И он не ошибся. Я чувствовала себя чудовищем. Как будто я способна совершить чудовищные вещи. И мне хотелось их совершить.

Сиан снова притянул ее к себе и поцеловал в волосы.

На мгновение Алис приникла к нему, но затем уперлась руками ему в грудь и мягко оттолкнула:

– Ты должен выслушать меня сейчас. С детских лет за мной следуют, как тень, три существа. Это Анжелика, Бенедикта и Зверь. Каждый день я гадала, когда увижу их снова. Почему я вообще их вижу. Чего они от меня хотят. И чего я хочу от них. Каждый день они заставляли меня задаваться вопросом, кто я и что я. Я не успокоюсь, пока не пойму.

– Как же ты это поймешь? – спросил Сиан. – Почему ты не можешь просто поверить, что ты хорошая, Алис? Почему ты не слушаешь меня, когда я говорю это тебе?

Алис смотрела на него. Она знала, что, если бы он мог все сделать за нее, он бы так и поступил. Она была уверена в его любви, как ни в чем другом. Он хотел, чтобы она была счастлива, и счастлива именно с ним. Но этого не случится. Душа ее приняла эту утрату.