Вики Филдс - Дом пустых сновидений [litres]

Он приказал своему телу расслабиться. Двигаться. Легким дышать. Но напряжение возрастало – Леда Стивенсон уже поджидала его в общей комнате за квадратным столиком. Ссутулилась, вжав голову в плечи. Сперва Аспену показалось, что она смотрит в одну точку, но потом понял, что перед ней на столе раскрыта книга.

– Она чересчур тихая сегодня, – шепнула ему на ухо медсестра. Аспен кивнул:

– Да, я заметил.

Медсестра ободряюще потрепала его по плечу, дала ему время до обеда и отправилась проверять других пациентов.

Аспен следил за тем, как Леда переворачивает страницу за страницей на протяжении десяти минут. Она притворялась, что его нет. Она всегда так поступала с людьми, с которыми не хотела говорить. Игнорировала, думая, что так ее оставят в покое. За последнюю неделю Аспен отлично изучил ее привычки, он знал, что Леда скоро перестанет притворяться и поднимет голову. В этот раз прошло целых двадцать минут, потом она устала таращиться в книгу и выпрямилась, вдруг сказав:

– Тетя Лаура не хочет забирать меня отсюда.

Аспен несколько секунд молчал, просто потому, что боялся выдать голосом облегчение. На самом-то деле он не был уверен, что в этот раз Леда обратит на него внимание.

Леда выжидающе смотрела на него, пока он не ответил:

– Ты ведь знаешь, почему ты здесь. – Она покачала головой, и Аспен расценил это как «пассивное да» – она лжет, хоть и знает ответ.

– Я не хочу жить, – шепнула она.

«Вот это да», – Аспен опешил, услышав эту фразу, произнесенную без обиняков. Он подумал о том, что есть люди, которые изо всех сил пытаются выбраться из этого кошмара, а Леда Стивенсон, напротив, жаждет окунуться в него.

– Пока ты жива, исправить можно все, – сказал Аспен смиренно и тут же мысленно похвалил себя за то, как здорово это прозвучало.

Да нет, на самом деле звучало это бредово. Аспен знал, что не все можно исправить. Есть такие вещи, которые не подлежат починке. Но Леда, казалось, вообще его не слышала. Аспен понадеялся, что она не из тех, кто может спать с открытыми глазами.

Прочистив горло, он попытался снова:

– Понимаешь, Леда, пока ты живешь, ты можешь исправить все. Ведь ты человек и со всем можешь справиться. Вот вообще!

Аспен снова замолчал, вдруг забеспокоившись. Леда по-прежнему вяло смотрела перед собой. Он сглотнул. Почему она не реагирует? Конечно, в таком состоянии она не сможет покончить с собой, но она хоть ложку-то держать в состоянии?

Аспен припомнил те пару фильмов, где пациентам кололи транквилизаторы, чтобы пытать. Что, если и здесь творится что-то подобное?

Нет, невозможно, он ведь и сам провел в этой лечебнице не один день. Однако это было сто лет назад, кроме того, он прятал таблетки, а не принимал их.

– Леда, эй. – Он легонько коснулся ее плеча, и она мигом очнулась. Подняла на Аспена глаза такого пронзительного синего цвета, что они казались ненастоящими, и несколько раз непонимающе моргнула. Он понизил голос до шепота, чтобы никто из пациентов или медсестер не слышал его вопроса: – Тебе же здесь не делают больно?

Она качнула головой и посмотрела на свою книгу. Нет, не на книгу. Просто опустила голову на плечо и прикрыла веки.

– Я немного устала…

Аспен испугался: Леда выглядела так, будто ей поджарили мозги. Но он, чувствуя себя последней сволочью, все равно не мог не задать вопрос.

– Леда, – шепнул он, наклонившись над столом, – почему ты попала сюда?

– Я хотела себя убить, – глухо ответила она, обнимая себя за плечи то ли для того, чтобы закрыться, то ли чтобы согреть себя. Аспен заметил под рукавами белые бинты, и по его спине побежала дрожь. В эту минуту он и сам был не против забраться под одеяло и спрятаться от окружающего мира.

– Но почему, Леда? Зачем тебе понадобилось это делать?

– Потому что я устала от плохих вещей…

Снова она говорит о плохих вещах . Аспен поерзал на сиденье, наклонившись еще ниже.

– Расскажи мне, что это за плохие вещи, Леда, – прошептал Аспен, когда мимо столика провальсировала невысокая девушка. Леда тоже наклонилась к Аспену. Она была так близко, что он увидел ее огромные черные зрачки.

– Мне не нравится, когда он это делает. Мне казалось, что я забыла это… но я помню. – Аспен сглотнул, а Леда постучала костяшками пальцев по голове, шепнув: – Это плохое место.

– Кто-то что-то сделал с тобой?

На самом деле он не хотел спрашивать, не хотел знать ответа на этот вопрос. Он бы предпочел, чтобы на его месте оказался кто-то другой.

– Да… – пробормотала Леда, обнимая себя теснее. – Больно. Противно и больно.

Я хочу свалить отсюда, – осознал Аспен. Но он не мог уйти. Леда готова рассказать, кто ее мучает. Аспен подтолкнул:

– Леда, это сделал твой отец?

Она безумно вытаращилась:

– Что?! Нет! Папа любил меня! Он дарил мне подарки!

Ага, не сомневаюсь, – омрачился Аспен, сглатывая горький комок в горле.

– Тогда кто это сделал? – спросил он, решив не говорить Леде, что подарки еще ничего не значат. Его сердце громко забилось в предвкушении.

Кто это делает? Это Криттонский Потрошитель? Сначала сотворил с ее матерью всякие ужасы, а теперь принялся за дочь? Почему именно она? Потому что она дочь Оливы? А может… вдруг Джек Стивенсон узнал, что Леда не была его дочкой, и за это маньяк его убил?

– Леда, послушай, – Аспен осторожно взял ее за руки и нежно сжал тонкие пальцы. Руки Леды были бледными, худыми, немощными. – Скажи мне, как выглядит этот человек.

– Если я скажу, он убьет меня.

Аспен медленно вздохнул. Если так и продолжится, он ничего , вообще ничего не выяснит. Айрленд была права: это пустая трата времени.

– Сейчас ты под наблюдением. – Он постарался тоном голоса передать ей уверенность в том, что она находится в безопасности. – К тебе не так-то просто попасть, поверь мне. Верь мне, – добавил Аспен, понижая голос до шепота, но Леда внезапно взбесилась.

– Нет! – вскрикнула она, отшатываясь. Аспен и сам подскочил от испуга, отдернув от нее руки, как от огня. – Я не верю! Зачем ты это сделал?!

Кукольные глаза. Красное от ярости лицо. Громкий вопль. Аспен сжался, не понимая, что происходит, а Леда уже вскочила, опрокинув стул.

– НЕТ!

Ее ноги запутались, она шлепнулась на пол, но все равно продолжала кричать, хотя Аспен был парализован шоком и даже не пытался к ней приблизиться. В зале поднялся шум, со всех сторон к ним мчались медсестры и санитары.

– Больше ни за что не доверюсь тебе! – продолжала вопить Леда. Но вот она, обессилев, опустила голову на пол. Ее грудь поднималась и опускалась от судорожных вздохов. – Ты делал мне больно всякий раз, когда я верила тебе…

Леда зажмурилась, и по ее щекам покатились слезы. Аспен никак не мог поверить в происходящее, словно это был один из ночных кошмаров или видений. И этот кошмар из прошлого Леды мог настигнуть его самого в любую минуту. Аспен вдруг отчетливо вспомнил, как просил, умолял Патрицию не запирать его в психушке; резко вспомнил, как просил не бросать его. Но в маленьких городках люди очень тщательно следят за своей репутацией, поэтому у Аспена не было шансов.