Вики Филдс - Дом пустых сновидений [litres]

Той ночью все переменилось. Они с Кирой все еще были друзьями, но не только.

Внезапно даже зимний Эттон-Крик – серость и грязный талый снег, черные кривые деревья, неприветливое небо и стальные воды ледяной реки – вспыхнул яркими красками. Аспен и Кира, держась за руки, видели сверкающее серебро на еловых ветвях, улыбки на лицах прохожих, вслушивались в звонкий смех и льющуюся отовсюду музыку.

В центре на Главной площади установили палатки, где продавали елочные игрушки всех цветов, размеров и форм, сладости, упакованные в подарочные коробки и пакеты, и другую всякую всячину. Повсюду расхаживали Санты и Эльфы, а однажды – Кира и Аспен даже изумленно оглянулись – по площади прошествовал настоящий олень с золотыми колокольчиками на шее. В воздухе витал волшебный запах Рождества и Нового года. Пахло рахат-лукумом, пахлавой, лимоном в меду, корицей и ванилью: стоит вдохнуть полной грудью – и кружится голова.

Аспен и Кира были счастливы как никогда в жизни. Их первое настоящее Рождество. Аспен не был в курсе, что праздники в доме Киры проходили под аккомпанемент звона битой посуды, криков и глухих ударов по спине, и все это было приправлено запахами алкоголя, крови и слез. Он сосредоточился на том, что происходило здесь и сейчас. На ее пальцах в красных рукавичках с вышитыми белыми снежинками, на широкой открытой улыбке, на вздыбленной челке, торчащей из-под съехавшей шапки. Ее красный шарф размотался, но никто из них этого не заметил. Они не целовались на людях – еще не привыкли к своим хрупким отношениям. Единственное, что они делали, – держались за руки так крепко, что если бы прямо под ногами внезапно разверзлась черная дыра, туда полетели бы оба.

Аспен даже не чувствовал холода, хоть его щеки и нос покраснели, а губы обветрились. «Отрасти бороду, будет тепло», – посоветовала Кира с улыбкой. Но ему и так было тепло как никогда. Он не помнил, когда в последний раз его поздравляли от души с Рождеством (не считая деда с бабкой, Альму и Дориана); не помнил, когда в последний раз его горячо целовали, держа за щеки и прижимаясь всем телом; не помнил, когда в последний раз кто-то заботился о том, что приготовить на завтрак.

А теперь, встретив Киру Джеймис-Ллойд – веселую, забавную, заботливую и милую, – он вспомнил разом обо всем. Перед поступлением в университет она сказала родителям, что хочет пожить отдельно, поэтому съехала в крохотную однокомнатную квартирку в центре города. Ее квартира была полна любовных романов и интересных штуковин, найденных на рынке. Например, здесь можно было обнаружить серебряные подсвечники, потемневшие от времени, резные статуэтки оленей Санты, коробки с пряжей и спицами (Кира любила и умела вязать), старинную фарфоровую посуду, купленную у веселой старушки из Старого города. Кира наполнила свою квартиру всем, чем только можно, – главное, чтобы не чувствовать себя одиноко.

В ее маленьком мирке всегда чем-нибудь пахло. Иногда духами или ягодным пирогом, который полюбился Аспену. Сейчас, в Рождество, по квартире разлетелся запах мандаринов и ели, для которой нашлось крохотное местечко в уголке комнаты рядом с диваном, где спала Кира.

Когда они ввалились в квартиру и сняли верхнюю одежду, Аспен опять увидел на шее Киры синяк. Он коснулся пальцами покрасневшего места, и девушка подскочила – его руки были ледяными. В комнате мигала разноцветная гирлянда. На мгновение огоньки застыли на лице Киры, и Аспену показалось, что она до смерти напугана, но тут он включил верхний свет, и видение пропало.

– Хочешь сказать, это опять на тренировках?

Ее плечи поникли.

– Такого больше не повторится, – пообещала она. – Я не знала, что этот… псих начнет меня душить. – Она сжала губы, увидев перекошенное лицо Аспена. – Не в том смысле душить. Ну, понимаешь, он завалил меня на мат…

– У тебя все тело в синяках, что ли? – перебил Аспен, опустив взгляд на ее куртку. Кира сделала мрачное лицо, дернула молнией, отправила куртку в шкаф и сказала:

– Идем на кухню. Не хочу обсуждать ничьи тела в прихожей.

Аспен не оценил шутки. Сняв ботинки, вокруг которых уже образовалась небольшая лужица растаявшего снега, он стащил с себя куртку и швырнул ее в шкаф, а затем последовал за девушкой в глубь квартиры.

– Ну и что?

– И что? – повторила она, ставя чайник на плиту.

– Что там с твоим телом? – Аспен облокотился о столешницу, скрестив руки.

– Тебе его не увидеть, – сказала Кира, вставая на носочки и дотягиваясь до буфета, куда Аспен запихнул ее любимые чашки с котятами. Он раздраженно приблизился, достал чашки и поставил на стол.

Кира, оказавшись в ловушке его крепких рук, обернулась и подняла голову.

– Я действительно не знаю, что ты хочешь от меня услышать, Аспен. – Она говорила спокойным и уверенным голосом. – Меня никто не обижает. Но если кто-то обидит, я обязательно прибегу к тебе и пожалуюсь. – Она похлопала парня по груди, затянутой в коричневый свитер. – Меня никто не бьет. Я бы сказала.

– Сказала? – переспросил он, сканируя взглядом ее выражение лица.

– Конечно, – заверила она, приподнявшись на носочки и чмокнув Аспена в губы. Он вернулся за стол. Отсюда наблюдать за Кирой было удобнее. Ее длинные черные волосы с отливом, стянутые в хвост, спутались. Обычные темные джинсы и бордовый свитер облегали тело, но не сковывали движения.

Кира знает себе цену. Если ее кто-то мучает, она бы изменилась, решил Аспен, немного успокоившись. Выглядела Кира как обычно: тот же нежный взгляд, пухлые красные губы, раскрасневшиеся от мороза щеки.

– Чем займемся на Рождество? – спросила она, ставя перед Аспеном чашку с чаем. Он тут же обхватил ее руками, греясь.

– Чем хочешь.

Ему было все равно, чем заниматься, главное – вместе с Кирой. Он перевел взгляд на узкое окошко, на которое она наклеила снежинки. Снаружи опять повалил снег.

– Ну а если подумать? – настаивала девушка. Аспен глянул на нее. Похоже, у Киры уже созрел план и она хочет, чтобы их с Аспеном желания совпали.

– Хочу увидеть твое тело, – брякнул он. Кира от удивления отшатнулась. – Ну, хотя бы его верхнюю часть.

– Ты дурак? – она шлепнула его по руке, и Аспен рассмеялся.

– Да все я уже видел.

– Мое не видел! – отрезала она надменно, затем поднялась и молча поставила в раковину свою кружку, затем вырвала кружку у Аспена – он едва не вылил на себя остатки чая.

Аспен подумал, что Кира дуется в шутку, но ее плечи и спина были напряжены по-настоящему.

Я ей неприятен? Ей противна сама мысль, что я…

Аспен покачал головой и встал рядом с Кирой.

– Я не думал, что ты так отреагируешь на шутку.

– Забудь.

– Прости меня, пожалуйста. Я ни на чем не настаиваю, Кира. Мне все нравится. – Он подумал и добавил: – И меня все устраивает. – Подумал еще немного. – Меньше всего я хочу тебя обидеть и чтобы ты подумала, что я какое-то похотливое животное, как сказал твой папочка.