Джеймс Ганн - Чудеса магии

Чудовище прислонилось к тому же дереву с другой стороны.

Маленький человек в черном с омерзением принюхался к внезапно нахлынувшему невесть откуда запаху гнили. Он вновь достал носовой платок, нервно помял его в руках и обронил на землю. Как только он наклонился подобрать его, огромная рука нежити просвистела в воздухе и схватила воздух в том месте, где секунду назад находилась голова человека. Если бы это произошло, то от детского розовощекого лица вряд ли бы что-нибудь осталось. Человек вновь разогнулся, держа перед собой двумя пальцами платок. На лице его читалась досада: будь тот почище, он бы обязательно в него высморкался.

Существо за деревом снова приподняло руку для смертоносного удара, но в этот момент человек швырнул от себя платок и быстро пошел прочь, через поля, он решил пересечь всю деревню и выйти на дальнее шоссе, которое, по его мнению, должно было привести его рано или поздно к городу.

Оно набросилось на носовой платок, подобрало его, внимательно изучило, а потом медленно разорвало на четыре части. Оборванные края платка мало впечатлили его и он с надеждой посмотрел на быстро удаляющуюся фигуру маленького человека в черном. Слишком поздно. Оно проводило его взглядом и вернулось в лесную чащу.

Как только Малышка услышала выстрелы, она перешла на бег. Конечно, очень важно было как можно быстрее предупредить дядю Элтона о том, что говорил ее отец, но не менее важным казалось для нее посмотреть на то, кого подстрелил дядя. Наверняка этот «кто-то» или «что-то» было очень крупным, дядя Элтон никогда не стреляет понарошку. В первый раз в жизни она слышала целую серию выстрелов, в кого можно так палить? «Я знаю, — с возбуждением подумала она, — знаю! Это должен быть медведь…»

Она зацепилась за торчащий корень и упала со всего маху на землю. Но уже в следующее мгновенье она вновь была на ногах — некогда было обращать внимание на такие пустяки, как ссадины и ушибы, ей страшно хотелось иметь еще одну медвежью шкуру у себя в комнате. Куда же она положит ее? Может, просто расстелит на полу или будет пользоваться ей как одеялом. Быть может, сам дядя Элтон будет сидеть на ней и что-нибудь рассказывать ей по вечерам, он так интересно рассказывает… Ой, нет-нет-нет. Ах, если бы не папины угрозы! Папа грозился убить его. Если бы в ее силах было что-нибудь изменить! Взволнованная недобрым предчувствием, она было ускорила бег, но вскоре настолько запыхалась, что вынуждена была перейти на быстрый шаг. На вершине холма, перед самой кромкой леса, она остановилась и посмотрела назад.

Перед ней раскинулась типичная сельская местность юга тридцатых годов. Она стала внимательно изучать поле, пытаясь обнаружить на нем своего отца. Старые и новые грядки аккуратными ровными рядами простирались от подножья холма до самого дома. Своими зоркими глазками она немедленно отметила тот факт, что ряд последней, крайней грядки не доведен до конца, что было очень непохоже на Кори. Вон он положил культиватор под развесистое дерево, а сам куда-то исчез. Нет, это не было похоже на ее отца. Она присмотрелась еще раз — нигде поблизости не было видно бледно-синей рубашки Кори.

Она тихонько прыснула от смеха при мысли, что ей так легко удалось провести своего отца. Но в следующую секунду детский смех потонул в нечеловеческом предсмертном вопле Элтона.

Не на шутку перепугавшись, она перебежала тропу и нырнула в первые попавшиеся кусты. Она была совсем недалеко от того места, откуда раздались выстрелы. Стараясь не шевелиться в своем колючем и неудобном укрытии, она стала прислушиваться дальше. Довольно скоро до нее донеслись звуки быстро приближающихся шагов. Она в страхе прижалась к земле и тут увидела маленького человечка, одетого во все черное. Его лицо было совсем детским и глядя на него, невольно хотелось определить его возраст. Однако, и помимо одежды что-то удерживало от поспешного причисления его к подросткам. В широко раскрытых голубых глазах был невыразимый ужас, весь он как в беспамятстве расчищал себе вытянутыми руками дорогу и шел не глядя, напролом. У кустов, где спряталась Малышка, он споткнулся и, словно подкошенный, упал. Перед падением он неуклюже взмахнул руками и незаметно для самого себя подбросил вверх кожаную папку, которая сначала с треском приземлилась на кусты, а потом скользнула прямо в руки Малышки. Человек этот больше никогда не видел свою папку. Правда, нужно признаться, он и не приложил особых усилий к ее поиску впоследствии.

Долгое время она лежала, боясь пошевельнуться. Оправиться от непонятного страха ей помогли опять-таки мысли о дяде и новой шкуре медведя. Она поднялась, отряхнулась, подобрала кожаную папку и уже без тени страха зашагала в глубь леса. События разворачивались слишком быстро для нее, она не поспевала за ними. Чего проще было взять и позвать дядю Элтона? Однако что-то мешало ей это сделать. Она вновь остановилась и прислушалась. Где-то рядом, только уже позади нее прогремел выстрел, и после минутной паузы она расслышала отдаленный голос отца и еще чей-то чужой, который, вероятно, принадлежал незнакомцу в черном, обронившему папку. Она не решилась приблизиться к тому месту, слишком быстро закончилась бы игра. Вся переполненная сладостным ощущением собственной находчивости и охваченная азартом игры, Малышка призадумалась. И тут ее осенило.

Не помня себя от радости, она торжествующе щелкнула пальцами. Она не раз играла с дядей Элтоном в игру «Инджун», и это происходило как раз на этом месте. Они использовали целый набор секретных сигналов, известных только им двоим. Ей особенно хорошо удавалось подражать крикам птиц, Элтон утверждал, что она могла бы давать уроки правильной подачи голоса самим птицам. Но крик какой птицы выбрать? Ах, точно — решено, это будет голубая сойка! Четыре раза — два раза по два. Малышка довольно кивнула. Этот сигнал означал, что она срочно хочет его видеть, встреча у Тайника. Тайник — это открытое Элтоном место, о котором он рассказал только ей, и только они вдвоем могли пользоваться этим Тайником. Ни одна живая душа больше не знала о нем: выступ скалы над Большим Ручьем. Не совсем пещера, но нечто очень похожее на нее. По крайней мере это было место, на которое стоило всего раз взглянуть, чтобы потом долго-долго про него вспоминать.

Малышка, весело подпрыгивая, помчалась к Ручью. Она была совершенно у уверена в том, что дядя Элтон помнил крик голубой сойки. И тем более, что этот крик означает.

На дереве, ветви которого свешивались над окровавленными останками Элтона, сидела большая сойка, ее перья отливали на солнце синевой. Абсолютно не чувствуя рядом присутствия смерти, она не заметила подвоха в искусственном и чересчур высоком крике Малышки и ответила ей четырьмя протяжными криками. И судьбе было угодно распорядиться так, что после двух криков голубая сойка сделала небольшую паузу, дважды полоснула клювом о сухую ветку, а затем крикнула еще два раза…