Ольга Шивер - Антиквар дьявола. Сборник рассказов

Я уже хотел было отложить бинокль в сторону и заняться своими рутинными утренними делами, как вдруг старухе всё же удалось привлечь моё внимание: пожилая женщина вернулась в свою комнату уже одетой, её волосы были затянуты в тугой пучок, выглядывающий из-под аккуратно повязанного платка.

К моему удивлению, обычно почти не встававшая с постели бабка явно куда-то собиралась.

Через несколько минут уже знакомая мне пожилая женщина в коричневом драповом пальто, укутанная в серый пуховой платок, медленно вышла из подъезда, постукивая палочкой, служившей ей опорой, по сбитым каменным ступенькам. Было заметно, что каждый шаг давался старухе с большим трудом.

Решив проследить, куда же все-таки отправится старуха, я быстро оделся и вышел из дома вслед за ней.

Оказавшись в торговом центре, бабка деловито нацепила на нос большие круглые очки и стала осматриваться, а затем направилась прямиком к ювелирному магазину, где выбрала крохотные серебряные сережки с фианитами, расплатившись за них мелкими купюрами со снисходительно улыбавшимся кассиром.

«Подарок для Ангела к Новому году», – догадался я.

Обратный путь бабулька решила срезать через дворы. На одном из участков маршрута её силуэт скрылся в узком проходе между двух невысоких домов. Я поспешил следом.

Украдкой выглянув из-за угла, я пришел в замешательство: проход оказался пустым. Но ведь это невозможно! С бабкиной скоростью движения безногой черепахи ей бы потребовалось не меньше десяти минут, чтобы добраться до конца дорожки.

В следующий момент мне на глаза попался одиноко валявшийся на грязном асфальте тканевый кошелёк с резным железным фермуаром, который совсем недавно сжимала в своих морщинистых распухших пальцах старушка.

– Ууу… – услышал я полный боли стон, эхом доносившийся из открытого люка посреди дороги. – Помогите…

По всем признакам выходило, что старуха не заметила на своём пути незакрытый канализационный люк и угодила прямиком в него.

Я растерялся и запаниковал. Сам толком не осознавая зачем, я поднял кошелёк бабки с земли и сунул его себе в карман, после чего подошёл к самому краю люка и заглянул вниз.

– Помогите! – вскрикнула пожилая женщина, услышав мои шаги. – Я внизу, помогите мне!

Меня прошиб пот, и мгновенно намокшая рубашка неприятно прилипла к спине: если я сейчас помогу ей выбраться, она запомнит меня, и я больше не смогу наблюдать за Ангелом так незаметно. Слишком высок риск того, что Ангел захочет узнать, кто спас её мать, и, увидев меня, сразу вспомнит. Может быть, вызвать скорую и сбежать? Или позвать кого-нибудь на помощь? Нет. Это тоже риск: наверняка в службе спасения определится номер моего телефона, начнутся вопросы, почему я сам не помог старухе выбраться… Но и уйти просто так отсюда я теперь не смогу: вдруг меня кто-нибудь здесь видел? А потом этот кто-то подойдёт к люку, увидит там старуху и всё поймёт – меня начнут искать…

Стоп.

Внезапное чувство ярости острыми стрелами пронзило каждую клеточку моего существа: чертова старуха, ставшая обузой для Ангела, теперь пытается разрушить нашу хрупкую с ней связь! Так оно и есть! Старая шельма! Я чуть не угодил в её хитрую ловушку… Кто-то должен положить всему этому конец! И если Ангел по своей доброте и чистоте души никогда не сможет бросить эту подлую кровопийцу, каждый божий день сосущую её кровь по капле, то это сделаю я! Я освобожу своего Ангела. Это и будет ей лучшим подарком от меня – свобода.

С чувством решимости и праведного гнева, я поднял тяжелую крышку люка, лежавшую неподалёку, и водрузил на положенное ей место, тем самым навсегда отрезав зловредной старухе путь к спасению. Пусть она навсегда останется в своей темнице из железа и бетона!

Оглядевшись по сторонам и убедившись, что меня никто не видел, я поспешил обратно к дому. Нужно было торопиться: совсем скоро Ангел придёт с работы.

* * *

Вернувшись на свой наблюдательный пункт, я вдруг вспомнил про кошелёк старухи, который теперь лежал в моём кармане: несколько монет; ключи от квартиры; потрепанная черно-белая фотокарточка с изображенной на ней улыбающейся молодой женщиной, держащей за маленькую ручонку большеглазую худую девчушку, и усатым мужчиной в форме; паспорт на имя Голубевой Клавдии Ивановны. Так вот, оказывается, как её зовут! А этот мужчина с фотографии, должно быть, муж Клавдии Ивановны. Стало быть, эта милая девчушка и есть Ангел.

Моё сердце затрепетало… Я разорвал фотокарточку пополам, лишив Клавдию Ивановну и её мужа верхних частей туловищ, оставив себе лишь изображение маленького Ангела.

Вскоре во дворе дома показалась Ангел, нёсшая с собой небольшую коробочку с тортом, перевязанную золотистой веревочкой.

Я быстро потушил свет, вооружился биноклем и снова занял свой пост.

Ангел зашла в подъезд и ненадолго пропала из моего поля зрения, чтобы вновь возникнуть уже в интерьере своей квартиры.

Первым делом свет загорелся в прихожей, затем в комнате Клавдии Ивановны. Лицо Ангела выглядело растерянным и взволнованным. По тому, как шевелился её рот, было понятно, что она зовёт свою мать.

Через несколько секунд свет горел уже во всех помещениях квартиры. Ангел металась из комнаты в комнату и искала Клавдию Ивановну, всё сильнее выражая тревогу каждым движением своего худенького тельца.

Окончательно убедившись в том, что матери нигде нет, Ангел, наспех накинув на плечи пальто, выбежала на улицу и принялась всматриваться в вечерние сумерки в поисках знакомого родного силуэта. Несколько раз обойдя по кругу весь двор, Ангел скрылась из зоны моего обзора, и я отложил бинокль в сторону.

В эти минуты я был горд и доволен собой. Да, безусловно, сейчас Ангел пребывает в жутком смятении и отчаянии, ей страшно, но вскоре всё это пройдёт, и тогда она наконец поймёт, какой ценный подарок я для неё сделал, теперь она свободна от связывающих её оков. Ангелу больше не придётся ежедневно приносить себя в жертву на алтарь опостылевшей старухе.

В течение всей последующей недели Ангел проводила дни дома, а я продолжал за ней наблюдать. Иногда она могла часами сидеть на кухне и молча разглядывать толстый семейный альбом, лишь изредка утирая наворачивающиеся на глаза слезы и проверяя мобильный телефон. Всё это время внутри у меня царило поразительное чувство, словно я, наконец, нашёл своё место в жизни. Это новое чувство ещё раз убеждало меня в правильности своего решения в отношении старухи.

Признаться, несколько раз я все же наведывался проверить темницу бабки, но крышка люка по-прежнему лежала недвижимой на своём месте.

Однажды вечером, когда я, как обычно, удобно расположился на кресле у окна, достал бинокль и уже предвкушал провести чудесный вечер в компании божественного существа, в окнах квартиры напротив мне открылась ужасная картина: Ангел была не одна. С ней был мужчина!