Эд Курц - И создал из ребра я новый мир

— Ч-Чарльз Дэй, сэр! Меня зовут Чарльз Дэй! А это Теодора Кевинью, жена Рассела Кевинью!

— Рассела Кевинью я только что сбил насмерть! — крикнул он в ответ. — Убил, Богом клянусь, как бешеную псину! Миссис Кевинью, вы собираетесь буянить по этому поводу?

— Нет, — ответила Теодора. — Шериф, вы, похоже, спасли нам жизнь. Те люди… они, я думаю, хотели нас убить.

Постепенно Эрни Рич опустил ствол дробовика, и тот не поравнялся с его ногой. Он прищурился в темноте и сказал:

— Сколько вас там?

— Я, Чарльз и Марджи Шеннон, — сказала Теодора.

— Дочь преподобного Шеннона?

— Да, — откликнулась Марджи, вставая.

— Я думаю, мне нужно поговорить с вашим папой, мисс Шеннон, — сказал ей Рич.

Марджи тяжело вздохнула.

— Я полагаю, мы все так думаем, — ответила она.

Джоджо передал потрясенному мужчине кружку кофе. Преподобный кивком выразил благодарность.

— Прошу меня извинить, — торжественно произнес он, когда Джоджо уселся за стол напротив него. — В мои намерения не входило оскорблять вас. На меня будто… помрачение нашло.

Джоджо отхлебнул из своей чашки и скорчил недовольную гримасу, которая, как он надеялся, на этот раз была спрятана за густой шерстью, покрывшей лицо.

— Всё в порядке, — сказал он. — Я понимаю, как это выглядит. Обычно бреюсь два-три раза в день, но сегодня рутина пошла псу под хвост.

— Не то слово, — согласился Шеннон. Глотнув кислого кофе, он даже не поморщился.

— Не возражаете, если закурю? — спросил Джоджо.

— Так вы уже, — вздохнул преподобный, указав на тлеющую в руке Джоджо сигарету.

— А, точно. — Джоджо приподнял густую бровь и глубоко затянулся. — Думаю, нам следует начать с самого начала, преподобный.

Джим Шеннон допил кофе и громко выдохнул. Он побарабанил пальцами по столу и через некоторое время пробормотал:

— Это все я виноват.

— Как же так вышло?

— Я потерял веру. Думаю, таково мне наказание свыше. Похоже, всех покарали за мой персональный грех.

— Сдается мне, вы перегибаете палку, преподобный. Дело даже не в том, что я на это не куплюсь, потому что неверующий, а в том, что, следуя вашей логике, с тем же успехом это может быть и моя вина.

— Нет. Вы не понимаете.

— Что ж, изложите все так, чтобы даже я понял.

Шеннон кисло улыбнулся и потянулся к пачке «Олд Голд» в руке Джоджо:

— Не возражаете?

— Что за вопрос, угощайтесь.

Преподобный сунул в рот сигарету и запалил ее. Он вдохнул дым и закашлялся, как человек, умирающий от туберкулеза.

— Вообще-то я не курю, — извинился он, когда к нему вернулось дыхание.

— А я почти поверил, — протянул Джоджо.

— Да мне все поверили. Я уж много лет кряду дурачу всех: распинаюсь с амвона, но втайне смеюсь над абсурдностью слов своих. Я лжец, мистер Уокер. Мошенник.

— А вы когда-либо верили всерьез?

— Конечно, — сказал Шеннон, делая еще одну затяжку, мало-помалу привыкая. — Еще когда я был маленьким мальчиком, мне показалось, что однажды я увидел дьявола. Позже рассказал про тот случай дедушке, и он мне глаза открыл. Я встретил самого Сатану; этот подлый древний как мир ублюдок нарисовал мне развилку на дороге и заявил, что я могу выбрать из двух путей — легкого и трудного. Я всегда убеждал себя, что выбрал трудный путь, путь Господа. Впрочем, последние пару лет…

— Простите меня, преподобный, но вы будто ходите кругами.

— Я понимаю. Иначе выражаться я давно не умею. Банальности, пустые обещания — все, что нисходит с уст моих последние лет двадцать, если не больше. Вот что я скажу: если добрые люди этого города действительно хотят, чтобы я убедил их не поднимать на ближнего руку и не чинить ему зла, все потеряно, мистер Уокер. И никакой надежды нет.

Джоджо пустил дым через ноздри и уставился на маслянистую поверхность кофе в своей кружке. Оттуда на него смотрело отражение волосатого лица, не виденное с тех пор, как он зажил новой жизнью. Ту, старую жизнь, он почти умудрился забыть, пока Зазывала Дэвис не взял на себя труд заставить его вспомнить. Джоджо поежился, повел плечами.

— Расскажите мне о Дэвисе, — попросил он.

— Я не знаю, что сказать о нем. Мы еще не встречались, но я думаю, что он пришел сюда из-за меня. Из-за того, что я сделал… и чего не сделал.

— Вашим словам да капельку ясности бы, преподобный…

— Простите. Постараюсь быть предельно ясным.

— Просто изложите факты. Расскажите историю в хронологическом порядке.

Шеннон рассмеялся:

— Вспомнил, вы ведь раньше работали на Эрни Рича, так? Совсем вылетело из головы, господи.

— Тогда я не был похож на киношного монстра.

Шеннон отрицательно покачал головой.

— Дайте подумать, — сказал он. — Думаю, это началось примерно тогда же, когда вы с Ричем рассорились. Уже больше года назад, я прав?

— Правы, — смиренно согласился Джоджо.

— Да, — кивнул Шеннон. — Дурное было дело. Полагаю, вам пришлось несладко, но в тот год вы были не один такой. Далеко не один.

Джоджо прищурился.

— Что вы имеете в виду?

— Хм, вы, наверное, и не заметили чужих проблем, когда на вашу голову обрушилось столько трагедий. Но давайте припомним… Рассел Кевинью, управляющий «Дворца» — я так понимаю, он примерно тогда начал пить. И его жена ходила заплаканная. Они оба перестали ходить в церковь, но я-то многое слышу и вижу. Что ж… еще Арнольд Так — у него жена сбежала: он якобы закрутил интрижку с работавшей на него девицей…

— С Джорджией Мэй? — спросил Джоджо, нахмурившись. Он был не в курсе.

— Да, с ней. Когда его жена узнала, просто сбежала в один прекрасный день. Тело в северных лесах, официально его так и не опознали… но Так знал. Все это знали: бедная женщина отправилась туда умирать. Кто еще… ах да, Эдди Мэннинг отправился на фронт, и с тех пор о нем ни слуху ни духу. Я слышал, его мать лишилась дара речи. А уж как Брэдли Финну досталось…

— Аптекарь Финн? Да я его видел на днях. Весельчак, как и всегда.

— Он вообще оптимистичный тип. И у него был целый год, чтобы привыкнуть спать в аптеке, с тех пор как его дом сгорел дотла.

— Мой Бог…

— Бог — он не ваш и не мой, — сказал Шеннон. — Мне порой кажется, что Бог покинул Литчфилд еще год назад. Вот тогда-то моя вера иссякла, ушла практически за одну ночь. Думаю, не у меня одного. Я располагаю группой верных прихожан, в основном старых женщин… но это совсем не то, что было раньше. Может, все просто потеряли веру в меня, но я думаю, тут еще что-то замешано. Иначе быть не может. Темная туча нависла над Литчфилдом и до сих пор не улетела. Если хотите знать мое мнение, не думаю, что она в принципе когда-нибудь улетит.

Джоджо затушил сигарету и тут же закурил новую.

— Мрачная перспектива.

— Именно так я все вижу, друг мой. Жизнь продолжается — она всегда продолжается, но розы в саду увядают, а грязи все больше, если позволите мне такую метафору.