Эд Курц - И создал из ребра я новый мир

Чиркнув спичкой по абразиву на торце, Джоджо взял ее за кончик и поднял вверх крошечное колеблющееся пламя. Невеликий источник света и идущий от пола аромат солярки нервировал, но он все равно подошел ближе к полкам с разным содержимым. Что было в банках, не понять — какие-то древние консервы, судя по всему, — а вот лопату и садовые ножницы Джоджо узнал безошибочно. Имелась и книга в кожаном переплете — коричневом, покоробленном. Спичка обожгла кончики пальцев, и он помахал ею, прежде чем зажечь другую.

Книга представляла собой тонкий том, страницы которого пошли волнами от влаги и старости. Однако переплет оказался прочным, несмотря на кажущийся возраст. Протянув руку, Джоджо взял книгу с полки. В отличие от всего остального в подвале, она не была покрыта пылью — ею совсем недавно пользовались.

На мгновение он испугался, что книга рассыплется у него в руках. Поднес спичку поближе, рассматривая обложку, на которой не было ни текста, ни названия — только некий символ, тисненный выцветшей позолотой. Что символ значит, Джоджо не знал. Он сунул книгу под мышку и уронил погасшую спичку на пол.

Следующая помогла ему обнаружить шаткие деревянные ступеньки, ведущие наверх, к запертой двери. Быстрый осмотр окружающих стен не выявил никаких других путей выхода. Джоджо направился к лестнице и стал подниматься.

На полпути ему показалось, что за дверью кто-то плачет. Оказавшись наверху, он в этом убедился. Попробовал повернуть ручку — такую же ржавую, как инструменты на полках, но та не двигалась с места. А плакали все горше, — очевидно, это мужчина, решил Джоджо. Он задул спичку и щелчком отправил ее себе за спину, в темноту.

— Но почему же? — спросил плачущий человек кого-то… или самого себя.

Стиснув зубы, Джоджо покрепче сжал книгу и изо всех сил вдарил плечом по двери. Трухлявое дерево треснуло, и ручка отошла, громко стукнувшись о косяк. По глазам тут же ударил яркий свет, лишая зрения.

Теодора и Марджи беседовали о куклах, пока шли по главной улице на запад. Чарльз не понимал и половины из того, что они говорили, а во вторую половину просто не верил, но старался от них не отставать.

— Как думаешь, твой папа сделал куклу моего Раса? — спросила Теодора. Она успела рассказать девочке обо всем, что касалось странного артефакта, — о том, что нашла внутри, и о совместных с Джоджо догадках касательно того, что кукла могла сотворить.

— Не знаю, — ответила Марджи. — Насколько мне известно, он никогда их не делал. И то, что я видела в том фильме, — разве это не предназначалось мне умышленно? Я это вот к чему — возможно, кто-то хочет , чтобы я думала, что куклы делает папа, но это ведь ничего не значит, так?

— Но это единственная зацепка, которая у нас есть.

— Зацепка? Вы говорите совсем как детективы в фильмах, миссис Кевинью.

— Зови меня просто Нора Чарльз.

— Ну а я тогда — Аста [27] Нора Чарльз и Аста — персонажи романа Дэшила Хэммита «Тощий человек» (The Thin Man, 1934). Главные герои — бывший частный детектив Ник Чарльз и его молодая жена Нора. У них нет детей, но есть шнауцер по имени Аста (в экранизации его заменили на жесткошерстного фокстерьера). .

Они обе засмеялись — немножко испуганные, немножко замученные.

Теодора мельком взглянула на Чарльза, и тот мягко улыбнулся в ответ. Их смех слегка успокоил его, но он понимал, что впереди их не ждет ничего хорошего. Что ж, пусть. Бросать друзей Джоджо, когда они в нем нуждались, он не собирался, поэтому утер пот с лица и, сняв красную куртку коридорного и бросив ее на руку, продолжил упорно шагать вперед. Его рубашка промокла до нитки.

До церкви было еще далеко, и это дало Чарльзу возможность собраться с духом — однако он был совершенно не готов к звуку марширующих ног, несущемуся с Франклин-стрит. Теодора и Марджи все еще смеялись и потому не заметили, как из переулка вдруг выступили силуэты, двигавшиеся слаженно, как на военных учениях. Он открыл рот и попытался что-то сказать, но из горла вылетел лишь слабый сип. Не сводя глаз с надвигающегося дюжинного отряда, он подбежал к Теодоре и тронул ее за плечо.

Она замолкла на полуслове и обернулась, во все глаза уставившись на безумный марш.

— Кто они такие? — тихо спросил Чарльз.

Марджи сделала еще несколько шагов, прежде чем тоже остановилась посмотреть, что происходит. Многоголовая процессия, плавно раскачиваясь вверх-вниз, надвигалась. Облака отхлынули с луны, и луч белого света высветил несколько лиц. Марджи узнала среди них Филлис Гейтс — волосы, собранные в высокую прическу, выдавали ее.

— Филлис?

Потихоньку узнавались и остальные. Чарльз оторопел, увидев Джейка в толпе — тот вырядился в белый «докторский» халат. Теодора ахнула, поняв, что возглавляет процессию ее муж. Рванувшись к переднему краю трехместной фаланги, она схватила Раса за руку.

— Рассел Кевинью! — прогремела она, впервые за последние десять лет обращаясь к мужу в таком тоне. — С чего это ты бродишь по улицам в такой поздний час да с такими людьми?

— И что же ты увидела? — прошипел он сквозь стиснутые оскаленные зубы.

— И что же ты увидела? — переспросила Филлис, не сводя остекленевшего взгляда с Марджи.

Чарльз отступил назад, свирепо глядя на Джейка.

— Что же ты видел, Чарльз? — спросил Джейк.

— Эй, парень, меня там даже не было! — крикнул коридорный, сжимая руки в кулаки.

Теодора напряглась, ее лицо превратилось в маску ярости и страха одновременно. Свита продолжила свой путь, шаркая к ним. Рас шел первым.

— И что же ты увидела? — повторял он снова и снова. — Что же ты увидела?

— Миссис Кевинью! — испуганно пропищала Марджи, дрожа всем телом.

— Чарльз, — резко бросила Теодора. — Беги и принеси куклу.

— Ту куклу?

— Да, скорее!

Взволнованный Чарльз помчался назад по улице туда, откуда они пришли. Когда ночь поглотила его, Марджи прижалась к спине Теодоры.

— Что им нужно?

— Не знаю, — ответила Теодора. — И не думаю, что хочу знать.

— Они… они это серьезно ?

— Тише, милая.

Она потянулась назад, схватила Марджи за талию и отступила на несколько шагов вместе с ней. К тому времени неуклонно приближающаяся группа была уже достаточно близко, чтобы Теодора могла ясно различить разводы крови, запятнавшие почти каждого.

— Мы меняемся, — сказал толстый мужчина, которого Марджи знала как владельца аптеки.

Рас вопросительно уставился на жену, словно она, а не он была перемазана кровью. Он склонил голову набок, и его жестокие черные глаза блеснули в слабом свете.

— Мы меняемся, Теодора, — тихо сказал он, и за ним эти слова отрывисто повторили чьи-то голоса.

— Ну и меняйся! — крикнула она в ответ. — А меня оставь в покое!