Зои Аарсен - Холодный как мрамор [litres]

Я сползла вниз на переднем кресле, сильно сжимая губы, и пожалела о том, что поделилась своей теорией. Для меня все стало очевидным. Мое сердце сильно билось. Я решила записать все это в заметки на телефоне, чтобы не забыть, как складывался пазл. Меня огорчало то, что Трей и Генри не были такими же воодушевленными, как и я.

После минуты пребывания в задумчивости Генри добавил:

– То, о чем ты говоришь, звучит логично.

Он посмотрел в мою сторону и спросил:

– Ты в порядке?

Если честно, я чувствовала жар, переходящий в пот. Это было самое острое ощущение покалывания кожи, которое мне довелось испытать на данный момент, – но оно убеждало меня в том, что я иду по верному пути.

Хотя Трей был на моей стороне, его тон меня немного беспокоил. Если Генри собирался участвовать в нашей миссии, то враждебность Трея к Генри только замедлит дело. Мы повернули на Марта-роуд, и я поняла, что мы не продумали наши следующие шаги.

Улица выглядела по-волшебному красиво – наполненная той спокойной и уютной атмосферой, которая свойственна жилым кварталам во время праздников. Светящиеся фигуры Санты, олененка Рудольфа, снеговика Фрости украшали заснеженные крыши домов, а семья Блюменталь, живущая через дорогу, установила огромный фанерный дрейдл [8] Четырехгранный волчок, с которым, согласно традиции, дети играют во время еврейского праздника Ханука. ( Прим. ред .) и пластиковую менору [9] Подсвечник на семь свечей. Является одним из древнейших символов иудаизма и еврейских религиозных атрибутов. ( Прим. ред .) во дворе своего дома. Деревья, украшенные огнями и гирляндами, виднелись сквозь передние окна дома.

– Итак, что будем делать дальше? – спросила я, интересуясь, насколько серьезно Генри был настроен довести дело до конца.

– Ничего не планируй на послезавтра, и мы разберемся, как, где и когда заставим Вайолет сыграть с нами, – сказал Генри.

Трей съязвил с заднего сиденья:

– Да уж.

Он подшучивал над подходом Генри, как будто любой из нас легко мог убедить Вайолет сделать все что угодно . Трей вышел из машины и отстегнул мой ремень.

– Спасибо, что поехал с нами сегодня, – сказала я Генри. – И за то, что подвез нас, но больше за то, что присоединился. Даже не знаю, что ты думаешь после всего того, что произошло сегодня.

– Я думаю, – ответил Генри и сделал паузу, прежде чем продолжить, – что моей сестре повезло иметь такую подругу. Никогда еще не встречал такого храброго человека, как ты.

Я знала наверняка, что Трей ждет меня около машины, но не хотела ускорять происходящее.

– Не уверена насчет того, что я храбрая , – заметила я, – возможно, просто отчаянная .

– Нет, ты храбрая. У меня есть кое-что для тебя от моих родителей. Надеюсь, тебе не покажется странным, что они приготовили для тебя подарок. – Он протянул руку к бардачку и достал оттуда небольшую коробку, обернутую сверкающей золотой бумагой и обвязанную толстой лентой.

Я была так польщена тем, что Ричмонды приготовили для меня подарок, что не знала, что и сказать.

– Ты не должен был мне ничего дарить! Это так мило с твоей стороны.

Мне не приходило в голову купить ему подарок. Я думала, что после смерти Оливии мы больше никогда не увидимся. Хотя его родители присутствовали на моих судебных слушаниях в ноябре, сам Генри не появлялся в суде округа Шавано.

– Ну, я все же это сделал. Мы сделали, – исправился Генри. – Это то, что мама обычно дарила Оливии на Рождество. Одна из ее любимых вещей.

– Ой, правда… Ух ты, я даже не знаю, что сказать.

Глянув в окно, я заметила, что Трей немного отошел от машины и нетерпеливо ходил туда-сюда по снегу. Свет в его доме горел только на кухне – значит, никто из членов семьи еще не вернулся.

Генри глубоко вдохнул и моргнул, чтобы убрать слезы, навернувшиеся на глаза.

– Мои родители должны были верить во что-то , им было тяжело поверить, что Оливия умерла в случайной автокатастрофе, как и в случайность гибели Кэндис всего-то через нескольких недель после первой трагедии. Поэтому – что бы вы с Треем ни делали в ноябре – мои родители всегда верили, что вы пытались отомстить за смерть Оливии. Думаю, они были благодарны. – Генри скользнул взглядом по моему дому, прежде чем добавить с большей уверенностью: – Да. Мы благодарны.

Ни за что бы не подумала, что родители Оливии, уважаемые члены нашего сообщества, поддерживают то, чего мы пытались достичь с Треем. Мнение Генри не должно было иметь для меня значения. Любая возможность романтических отношений, когда-либо существовавшая между нами, была уже в прошлом. И все же – даже если это было просто потому, что я восхищалась Оливией, когда та была жива, – мнение ее брата обо мне имело значение.

– Что ты думаешь?

– Я думаю… тебе надо отдохнуть, так как нам нужно будет еще сыграть в игру, – сказал Генри.

Когда я вышла из машины, то заметила движение в окне гостиной моего дома. Мама махала мне рукой. К счастью, Трей предугадал, что чем дальше «Мерседес» будет стоять от нашего дома, тем вероятнее, что мама выглянет в окно. Трей медленно подошел к воротам нашего гаража, откуда его нельзя было увидеть.

Генри отъехал от моего дома, а мама исчезла из окна – наверное, предполагая, что я зайду в здание через пару секунд.

Вместо этого я подбежала к Трею, и он притянул меня к себе.

– Увижу ли я тебя еще, пока мы дома? – спросил он, крепко обхватив меня руками, как будто не желая отпускать.

Сердцем я чувствовала, что хочу раствориться в его объятьях, но предупреждение Кирстен охладило мой пыл. Я была насторожена – будто вокруг меня кружит шершень – и беспокоилась, заметит ли он, как я была напряжена в его объятиях.

– Извини, – прошептала я. – я думала, все это закончилось, думала, у нас будет больше времени спланировать… – Я замялась.

Фантазии, которые были у меня в Шеридане – найти способ быть вместе, когда Трею исполнится восемнадцать и его отпустят летом из Северного Резерва, – теперь казались наивными. Я представляла, как мы оба переедем во Флориду, ближе к моему отцу, где я смогу закончить школу в Тампе, а Трей найдет работу в автосервисе. Я почувствовала облегчение, что никогда не делилась с ним этими мыслями – хотя бы потому, что наши телефонные разговоры отслеживались. Если он намеренно меня обманывал, позволяя слепо ему верить, это подтвердило бы, что он хорошо выполняет свою работу.

Дым потянулся в сторону Трея, когда Кирстен задула свечу, – но Дженни не велела мне его опасаться, а он ведь участвовал в истории с деревом во дворе, которую она пересказала. Я уткнулась носом в шею Трея, вдыхая его запах, не зная, чему верить. Не могло быть и речи о том, чтобы просто спросить у него, почему Кирстен настоятельно рекомендовала не доверять ему и было ли что-нибудь, что он от меня скрывал. Если и было что-то, что Трей ненавидел, так это когда люди его недооценивали. Он спорил с учителями в школе еще в начальных классах, и как только убеждался, что имеет дело с врагом, не мог изменить свое мнение. Я не знала, что могло бы быть хуже: Трей, работающий с Вайолет и покрывающий ее убийства, или ошибочные обвинения, из-за которых он мог отвернуться от меня.