Майкл Макдауэлл - Элементали [litres]

Она заснула на качелях, а когда проснулась, крыльцо уже не было равномерно черным, а искривлялось таинственными тенями. Растущая луна взошла над заливом и теперь светила прямо над головой. А разбудил ее, медленно выводя из напоенного жарой сна, звук шагов на крыльце; шаги раздавались на ступеньках сзади и приближались к тому месту, где она лежала. Конечно же, это была Одесса, Одесса вышла из дома Сэвиджей из-за бессонницы или тревоги – или просто не хотела ночевать там в одиночестве. Индия настолько привыкла к приливам, что по звуку волн – насколько далеко они были от дома – могла точно сказать, что проспала почти три часа. Было уже больше часа ночи – что же Одесса делала так поздно? Индия стянула с головы москитную сетку, приподнялась на качелях и выглянула с крыльца.

Никого не было.

– Одесса! – тихо позвала Индия, но ее голос все еще дрожал. – Одесса! – позвала она громче, обеспокоенная тем, что чернокожей женщины нигде нет – никого нет.

Она медленно поднялась с качелей, убеждая себя, что она вела себя тихо и не разбудила Ли и Дофина, спящих в доме, но зная, что ее забота была вызвана только страхом.

– Одесса! – шептала она. – Где ты? Уже пора спать!

Она обошла качели, удерживая их рукой, и спустилась вниз по крыльцу. Здесь было темно, хотя лунный свет падал на перила, делая их сверкающими, как песок за крыльцом. Песок сиял под лунным светом, перекрывая белые гребни волн залива и свечение лагуны. За крыльцом песок казался белым замерзшим морем, бледным и ужасающим.

Она подошла к краю крыльца и огляделась. Дома в Бельдаме выглядели как огромные глыбы тьмы, стоящие на якоре в сияющем море залитого лунным светом песка.

«Прилив еще не ушел, – подумала Индия. – Мы все еще на острове».

Она подняла глаза на яркую выпуклую луну и возненавидела ее за несовершенство формы. Индия посмотрела туда, где отражался ее свет – на окно спальни третьего дома, соответствовавшей комнате Большой Барбары. Он дрожал на стекле, но эти блики были лишь ответом на дрожь самой Индии.

Шаги ей приснились: они были отголоском какого-то аморфного видения в ее голове, слуховой галлюцинацией, вызванной жарой и стесненной позой на качелях, коварным суеверием, внушенным Одессой.

Она повернулась, чтобы войти внутрь, и в этот момент заметила следы, ведущие вверх от песчаного двора к веранде. Лунный свет осветил их так, что они стали отчетливо видны: маленькие отпечатки деформированных босых ног, рассеянных по деревянным ступенькам. Эти следы выглядели не так, как если бы кто-то прошел по двору босиком, оставив пару жирных отпечатков, постепенно становившихся все более незаметными по пути к крыльцу: каждый след был идеально очерчен, как если бы кто-то сыпал на доски песок по точнейшему трафарету. Это были следы чего-то, состоящего из песка.

Следы поднимались по лестнице и шли по крыльцу к тому месту, где она стояла; но позади нее, у качелей, где она спала, они терялись в тени.

Индия скинула сандалии и на ощупь пошла по песчаному следу в темноту веранды. След привел к качелям и остановился.

Индия лихорадочно огляделась. Она отскочила к краю крыльца, отчаянно стряхивая песок с подошв ног. Слева была лагуна, а справа – залив; впереди сверкающий песок Бельдама тянулся к черному расплывчатому горизонту.

Облака внезапно перекрыли луну, и вся панорама померкла. В Бельдаме было так тихо, что даже звук сетчатой двери дома Сэвиджей, тихонько открывшейся и так же осторожно закрывшейся, не ускользнул от ее ушей. Она подбежала к краю крыльца и, сощурив глаза, едва смогла рассмотреть Одессу на черной лестнице дома Сэвиджей.

Индия выбежала во двор: та не удивилась, увидев ее.

– Одесса! – шепотом воскликнула Индия. – Я так рада, что это ты поднималась ко мне на крыльцо, я так…

– Не я, деточка…

Индия испытала удивление, а затем страх. Одесса повернулась к третьему дому.

Индия подняла глаза. Хотя луна все еще была скрыта, ее отражение оставалось в окне наверху. Но это была не луна: лицо, бледное, с едва различимыми чертами, медленно отступало во тьму третьего дома.

Одесса вся звенела, когда решительно шла по двору. Индия боялась идти рядом с ней, но еще страшнее было остаться позади.

– Что у тебя в карманах? – шепотом спросила Индия, видя, как сильно они были оттянуты вниз.

– Ключи, деточка, – ответила чернокожая женщина. – У меня есть ключи от третьего дома.

Приноровившись к шагам Одессы, Индия резко затаила дыхание.

– Эй, а откуда ты их взяла?

– О, они были у меня все время. Всегда были.

– Мы пойдем внутрь? – воскликнула Индия. – Мы правда зайдем в третий дом? – Когда Одесса кивнула, Индия потянула ее за юбку. – Слушай, почему бы нам не подождать до завтра? Почему бы не дождаться, когда рассветет?

– Будет поздно, – сказала Одесса. – Мы должны защититься.

– А что насчет тех семян? Мы съели все семена, ты сказала, они нас защитят. Ты сказала…

– Однажды я уже использовала семена, деточка, и они защитили меня, защитили всех в Бельдаме. Это было сразу после убийства Марты-Энн. Тогда они сработали, но сейчас не работают. Духи позволили им сработать в первый раз – пытались обмануть меня, заставить думать, что семена всегда будут работать, они просто дали нам почувствовать, будто мы защищены. Но, как я вижу, в этот раз семена не работают. Так что нам нужно войти внутрь.

– Я знаю, что там кто-то есть, – сказала Индия, удерживая Одессу за юбку, чтобы помешать ей приблизиться к третьему дому. На мгновение на небе показался месяц и окутал их своим бледным сиянием. – Кто-то смотрел на нас из окна. Мы не можем взять и войти туда, когда знаем, что кто-то ждет внутри.

– Деточка, – сказала Одесса, – тебе не обязательно идти со мной.

– Чем ты собралась защищаться? У тебя есть оружие?

– Нет, но если бы было, я бы захватила. Люди говорят, что оружие бесполезно против духов, но нельзя сказать наверняка, что может остановить духа, а что нет. Они не следуют нашим правилам никогда. У меня с собой Библия. Я буду читать Библию, а еще у меня есть ключи, и я попробую запереть духов в их комнатах.

– Духи могут проходить сквозь стены, – констатировала Индия.

– Ты не знаешь! – воскликнула Одесса. – Ты же сама говорила, что не знаешь ничего про этих духов, а теперь заявляешь, что их нельзя запереть в комнате! Что ж, деточка, расскажи, откуда ты знаешь, что их нельзя запереть!

– Я не знаю, – нервно признала Индия. – Может, и можно. Ты правда собираешься войти внутрь и попытаться их запереть?

Одесса пожала плечами.

– Я точно не знаю, что делаю, – она взяла Индию за руку. – Ты подержишь для меня фонарик?

Несмотря на переполнявший ее страх, Индия кивнула и взяла фонарик, который Одесса вытащила из кармана платья. Она включила его и посветила на заднее крыльцо третьего дома. Темной ночью, освещенной только этим дрожащим белым кругом, тот казался совершенно неотличимым ни от дома МакКрэев, ни от дома Сэвиджей.