Линдалл Клипстоун - Поместье Лейкседж [litres]

Я снова тянусь к ветке. Закрываю глаза и думаю о силе. Моей силе. Она такая маленькая . Я с трудом могу почувствовать ее. Она как тонкая золотая нить, которая ускользает из моих пальцев.

Я крепко сжимаю ежевику руками. Шипы пронзают мою кожу, и я стискиваю зубы от боли. Я думаю о том, как наша магия – моя, Кловер и Ариена – переплеталась, когда мы накладывали заклинание. Я думаю о том, как моя сила вспыхнула, когда Роуэн коснулся линии сердца моей ладони.

А потом возвращается воспоминание о моем отце в саду, такое яркое, что я чувствую его здесь, прямо рядом со мной. Его руки лежат на моих, его голос нежен. Он показывает мне, как творить магию. Я думаю о свете и жаре, о солнце и семенах. И то, что было почти мертво, оживает. Печать горит. Я снова тянусь за нитью. Она вот-вот ускользнет. Но я держусь и не отпускаю.

Я открываю глаза и вижу, что сделала. Большая часть ежевики такая же, безлистная и высохшая. Но между моими сложенными ладонями небольшая гроздь пурпурно-темных ягод. Горсть зеленых листьев в форме сердца.

Роуэн становится на колени и тянется к ветвям. Он улыбается. Я впервые вижу, как он так беззаботно улыбается. Так криво и по-мальчишески. Его передние зубы очаровательно выступают.

– Ты была права, – говорит он с благоговением. – Оно не мертво.

Это первый раз, когда я сотворила магию собственными руками, в одиночку. Я смотрю на ягоды и листья. Чувствую себя такой выжатой, словно израсходовала все свои силы на этот единственный раз. Смогу ли я защитить Ариена во время ритуала, смогу ли помочь, если обладаю столь немногим? А что, если, продолжая использовать магию, я окажусь в долгу перед Подземным Лордом?

Этого должно быть достаточно. Я должна рискнуть. Должна.

– Не думаю, что в ближайшее время меня пригласят в Майлендс, чтобы продемонстрировать свои навыки. Но тем не менее.

Я хочу смеяться, но в глазах стоят слезы, а в груди все сжимается.

Я на мгновение сжимаю пальцами ручку, а затем роняю ее вниз. Мои пальцы измазаны кровью. Я поранилась о шипы. Закрываю глаза. Нет, я не расплачусь из-за этого.

– Виолетта.

Роуэн снова прикасается к ежевике, которую только что выпустил из рук. Берет ручку и пытается вернуть ее мне. Видя, что я не шевелюсь, он неуклюже сжимает мои пальцы.

– Это прекрасно. Твоя магия… она прекрасна.

– Нет. Нет, это не так. Мне даже не следовало…

Все, о чем я могу думать, это о той давней зиме. О том, как тяжело было нести Ариена. Как ветер в лесу изменился и воздух наполнился кристаллами льда и инея.

А потом все выплескивается наружу.

– Это еще не все. История, которую я рассказывала. Подземный Лорд тогда пришел за Ариеном.

Лицо Роуэна мрачнеет.

– Ты отдала свою магию в обмен на его жизнь?

Я киваю. Я так долго хранила этот ужасный секрет. Теперь, когда все раскрылось, я даже чувствую облегчение.

– Мы заблудились. Было так холодно, а он был таким тяжелым. Он плакал и плакал, и это было ужасно. Потом он перестал плакать, и это было еще хуже. И тогда пришел Подземный Лорд.

Роуэн смотрит на свои руки. На испещренные шрамами ладони и пальцы.

– Он причинил тебе боль?

– Нет. Он добр. Он сказал мне, что Ариен еще не совсем мертв, но если мы остаемся на холоде, то он не выживет. Поэтому я попросила его показать нам выход из леса. Он поднял Ариена и понес его, а меня взял за руку. Он был… нежен. Мы шли через Вейрский лес всю ночь. А утром мы вышли на дорогу. Он положил Ариена. И забрал мою магию. А потом…

Я начинаю моргать. Горячие слезы вот-вот польются наружу. Роуэн протягивает руку, его пальцы касаются моего запястья, и печать приглушенно пульсирует.

– Ты можешь сказать мне, Виолетта.

– После того как мы вышли из леса, моя магия исчезла, но это еще не все. То, что я сделала той ночью, сделка, которую я заключила… это что-то изменило в Ариене. Его магия, живущая в нем тьма и все, что с ним из-за этого случилось потом, – это все моя вина.

– Ты была ребенком. – Он колеблется, затем продолжает: – В том, что ты сделала, когда была напугана, нет твоей вины.

Смех перехватывает мое горло.

– Если бы я этого не сделала, мы бы не смогли тебе помочь. Но вдруг из-за того, что я снова использую свою силу, Подземный Лорд вернется и заберет Ариена?

– Ты заключила сделку – добровольно передала ему свою магию. Я не думаю, что это можно обратить. А что касается твоей мне помощи – ты действительно думаешь, что это все, что меня волнует?

– А это не так?

– Нет.

Роуэн вытирает мою щеку большим пальцем.

– Это не так.

Я освобождаюсь от его прикосновений.

– Я не хочу, чтобы Ариен расплачивался за мой выбор. Не хочу, чтобы его это ранило.

– Тебя это тоже ранило.

Он смотрит на мои руки, я вижу бурю эмоций на его лице. Я вспоминаю тот день в доме, когда он увидел мои синяки. Как его руки дрожали над моими запястьями. Синяки давно зажили. Но я могу думать только о том, что как бы я ни старалась уберечь Ариена, этого не было достаточно. Я не смогла сделать этого ни тогда, ни сейчас.

– Это моя вина. Все это. Что бы Мать ни делала, я это заслужила. В том, что она боялась Ариена, была моя вина.

– Ты не сделала ничего плохого, – яростно говорит Роуэн.

Он зол – но не на меня.

– Я тоже его боялась. Его тьмы и его теней.

Я грубо хватаюсь за подол платья и подтягиваю его. Между мятой юбкой и носками видны мои обнаженные колени. Шрамы, оставшиеся после того, как Кловер меня исцелила, покрывают мою кожу яростными глубокими морщинами. Роуэн резко вздыхает, когда видит их.

– Я это заслужила.

Я не плакала даже тогда, когда стекло глубоко врезалось в мою кожу. Как я могла плакать, когда все это – страх матери, темная сила Ариена – произошло из-за меня? Но теперь я позволяю себе слезы.

Свернувшись калачиком, я наклоняюсь вперед. Роуэн обнимает меня.

– Виолетта. Ты сделала ужасный, отчаянный выбор. И ты не заслужила такой боли.

Я утыкаюсь лицом ему в плечо. Теперь, когда я начала плакать, я не уверена, что когда-нибудь смогу остановиться. Рыдания застревают у меня в горле, а по щекам текут горячие слезы. Он проводит рукой по моим волосам, бормоча мне на ухо:

– Это не твоя вина. Нет, нет.

Затем Роуэн медленно, нерешительно касается шрамов на моих коленях. Он такой нежный. Больше он ничего не говорит. Просто сидит рядом и позволяет мне плакать. Наконец я последний раз вздрагиваю и успокаиваюсь.

Свет начинает тускнеть, и в сумерках сад превращается в бархат. Между ветвями над нашими головами проглядывает голое пространство неба, где несколько ярких звезд окружают молодую луну. Мне кажется, что весь мир молчит.

Я вытираю лицо рукавом.

– Пожалуйста, не рассказывай Ариену о том, что я сделала. Он провел так много времени, думая, что он темный, неправильный. И только сейчас он начал понимать, что это не так.