Линдалл Клипстоун - Поместье Лейкседж [litres]

– Я понимаю. Не волнуйся, я сохраню твой секрет. И даже книгу за молчание не потребую.

– У тебя и так достаточно книг. Но я, наверное, могла бы вырастить тебе еще ежевики.

Он смеется, и я прислоняюсь к его груди. Его кожа под рубашкой теплая. Ткань прилипает к ней там, где он вспотел, пока рубил дрова. И хотя он держал меня и раньше, все то время, пока я плакала… сейчас все ощущается по-другому. Моя магия начинает просыпаться. Я чувствую, как она свободно движется во мне. Мне нравится вес Роуэна, его близость и то, как моя щека прилегает к его плечу.

– Лета. – Он произносит мое имя с тихим, нежным придыханием. – Лета.

Его руки все еще лежат у меня на коленях и нежно поглаживают взад и вперед мои шрамы. Я начинаю думать о том, что он мог бы подняться выше. О том, что его пальцы могли бы прижаться к моим бедрам. В горле что-то пульсирует. Оно бьется в такт с моим сердцем, а затем движется ниже, через грудь к животу. Потом еще ниже. Внутри меня растекается болезненный и нежный жар.

Я протягиваю руку и провожу пальцами по его подбородку. Он напрягается. В его дыхании я слышу шипение Гнили. По краям его горла текут ручейки тьмы, а под кожей расползаются тени. Магия поднимается из моих рук слабым теплым сиянием.

Вдох-выдох, и еще раз. Мое бледное лицо отражается в глубине его взгляда. Между нами почти не осталось пространства. Мне так легко наклониться вперед, чтобы сократить его еще больше.

Его рот весь в шрамах. Интересно, что бы я почувствовала, если бы поцеловала его?

Грубость.

Нежность.

Медленно, медленно я поднимаю руку и кончиком большого пальца провожу по его губам. Из моих пальцев исходит свет, а полоски яда на его коже распространяются все дальше, покрывая горло и ползя по щекам.

Роуэн хватает меня за запястье:

– Подожди. – Его голос – как волна озерной воды. – Пожалуйста, остановись.

– Извини.

Я отстраняюсь от него, и мы оба быстро встаем. Я приглаживаю юбки до тех пор, пока тонкие слои ткани снова не покрывают мои ноги ровным слоем.

– Не извиняйся.

Он такой тихий. Я его почти не слышу.

– Не могу, Лета. Я просто не могу.

Я киваю, но мне неловко. Какое у меня есть право желать этого? Какое право я имею что-то от него требовать, если он уже столько отдал и столько потерял?

Я берусь за ленту на шее и снимаю ее через голову. Вытаскиваю ключ и протягиваю его ему.

– Спасибо, что показал мне сад, Роуэн.

Он долго не двигается, только смотрит на мою протянутую руку. Его пальцы прижаты к горлу, где под кожей еще осталась тьма.

Затем он говорит лишь два слова:

– Что угодно.

Я смотрю на него в замешательстве, но потом понимаю, что он имеет в виду.

– Это была ваша сделка? Ты предложил Подземному Лорду что угодно за свою жизнь?

– Да.

Чудовищность ситуации вызывает у меня холодную, ужасную дрожь. Такой договор означал, что Подземный Лорд мог устанавливать свои собственные правила. Он мог забрать все, что хотел.

– О, Роуэн. Я…

– Нет.

Он останавливает меня, прежде чем я успеваю закончить то, что хотела сказать. Мне жаль. Он грубо сжимает мои пальцы вокруг ключа.

– Я хочу отдать его тебе.

– Я не понимаю.

– Его.

Он указывает на деревья, заросли ежевики, беспорядочные клумбы.

– Ты хочешь отдать мне весь сад?

Я оглядываюсь на это красивое забытое место. Деревья и ежевика, фруктовый сад и лужайка с полевыми цветами. Растения неухоженные и почти мертвы, но это гораздо больше, чем все, что у меня когда-либо было. Мое.

– Да. Он твой.

Мы оба думаем о том, что может быть что-то кроме грязи, яда и тьмы. Что в следующее полнолуние мы можем справиться с Гнилью. И после этого у меня будет свой кусочек земли. Я посею семена и соберу цветы. Верну к жизни это запертое, слишком долго спящее место.

В горле все еще стоят соленые, горькие слезы. Я закрываю глаза и чувствую слабую искру моей магии. Следы. Остатки.

На секунду я позволяю себе поверить, что и этого будет достаточно.

Ночь второго ритуала выдалась жаркой. Летний закат окрашивает небо в кровь. Воздух такой тяжелый, что я едва могу дышать. По лицу и затылку стекает пот. Мы стоим на опушке леса у озера. Между деревьями пролегают полосы теней. Ариен и Кловер стоят по обе стороны от меня. Наша кожа отмечена заклинаниями. На берегу тоже нарисована печать. Мы почти готовы.

За прошедшие недели мы извлекли массу уроков. Это были дни, проведенные в библиотеке, – стол был завален бумагами, ручками и чернилами, а я тренировалась рисовать печати, чтобы сосредоточить свою магию. Дни, проведенные на улице, – мы втроем кружили вокруг кувшинов с чернильной водой, и печать уже не исчезала с лужайки. Покрытая сажей, обугленная отметина. Мы использовали заклинание так часто, что оно снилось мне каждую ночь. Мои руки, их руки. Средоточие силы, переплетение теней. Отравленная вода очистилась и восстановилась.

И все это время за окном, под растущей луной, озеро ждало нас, нашей магии. Я не слышала и не видела Подземного Лорда с тех пор, как он предложил свою помощь. Но часть меня все еще боится, что, если я буду использовать магию, он вернется. Но другого выхода нет. Это сработает. Это должно сработать.

Роуэн спускается по дорожке и проходит через арку, ведущую из сада. Через его руку перекинут плащ. За ним идет Флоренс, неся фонарь и корзину с бинтами и сложенной тканью. Когда она ставит корзину у наших ног, я стараюсь не смотреть на нее. Стараюсь игнорировать напоминание о том, что если ритуал не удастся, Роуэну придется резать себя и истекать кровью, чтобы позволить гневной тьме овладеть им.

Флоренс бросает на всех нас твердый, жесткий взгляд:

– Все будет хорошо.

В ее голосе нет ни тени вопроса.

– Конечно, – говорит Кловер. Она улыбается, но ее глаза не блестят так, как обычно. – Что ж, мы будем стараться изо всех сил.

Роуэн кладет руку Ариену на плечо, и я вижу, как в его глазах мелькает нежность. Затем он отступает, и его лицо вновь застывает, словно маска.

– Все готовы?

Ариен расправляет плечи:

– Мы готовы.

– Хорошо.

Кловер и Ариен идут к воде, но, когда я следую за ними, Роуэн касается моей руки.

– Подожди. Виолетта, я…

Я поворачиваюсь. Он замолкает. Мы смотрим друг на друга, никто из нас не говорит. Он завязал все свои волосы назад, и его лицо без распущенных темных волн выглядит совсем по-другому. Он прикасается пальцами к своему горлу. Вокруг шрамов пролегает бледная нечеткая тень, под кожей – следы яда.

– Ты разве не собираешься пожелать мне удачи в моем первом ритуале?

– Тебе не нужна удача. Я наблюдал за тобой.