Дарси Коутс - Призраки дома Эшберн [litres]

Эдриенн сняла куртку со спинки каминного кресла. Вольфганг, сытый и довольный, растянулся на ковре и лениво моргнул, прежде чем вновь заснуть.

Разве это не странно? Я все еще думаю об этом доме как о доме Эдит, хотя, технически, теперь он мой. Полагаю, сложно в одночасье избавиться от многолетних привычек, но что-то мне подсказывает, что и через пятьдесят лет я буду считать его домом Эдит.

Она выскользнула в парадную дверь и обогнула дом. Поиски утром были настолько нервными, что Эдриенн не могла четко вспомнить, где находилась тропинка, но помнила, что она привела их к задней части дома. Она подошла к краю леса и пошла вдоль его границы, высматривая выход на поляну.

Проход обнаружился между двумя корявыми умирающими деревьями. Дорожка была почти незаметна, пока Эдриенн не вышла прямо на нее и не увидела, что тропа извивалась между огромными стволами на протяжении нескольких метров, прежде чем исчезнуть из виду.

Последний взгляд на небо убедил ее в том, хоть дело и шло к закату, у нее еще было время совершить путешествие. Она шагнула между деревьяв и очутилась в другом мире.

Перемена произошла мгновенно. Пока она находилась вне гущи леса, солнечный свет казался ярким и теплым. Внутри же он стал серым и приглушенным. Многослойные тени обволакивали стволы деревьев и окутывали Эдриенн, заставляя ее дрожать от холода. Она застегнула куртку, обхватила себя руками и отправилась в путь.

Трудно было сказать наверняка, была ли тропа создана искусственно или кто-то прошел именно здесь, чтобы сократить путь. Дорожка была слишком узкой, чтобы ступать по ней, не пригибаясь и не петляя, а корни деревьев, пересекавшие тропу, были раздавлены и раскрошены так, словно кто-то топтал их сотни раз. Возможно, Эдит?

Сердито и нетерпеливо кричали птицы, и Эдриенн подумала, не боялись ли они заката так же сильно, как она сама.

Путь был недолгим. Тропа расширилась, а затем внезапно вывела девушку на поляну. Эдриенн остановилась на краю опушки и уставилась на надгробие.

Оно торчало из земли, словно мерзкий выродок – единственное создание рук человеческих в окружении природы, установленное вдали от деревьев, которые будто накренились от него в другую сторону. Ни травы, ни сорняков вокруг. Единственным, что покрывало поляну, был слой разлагающихся листьев.

Эдриенн подошла ближе. Земля прямо перед камнем была голой и сырой, все еще темной от влаги в том месте, где Мэрион ее копала. Яма была неглубокой, но выглядела так, словно девушка рыла ее для гроба.

Для той, кто был в бреду и замерзал, это была очень непростая задача, учитывая столь долгую прогулку.

Эдриенн представила подругу, лежащую там с бледным лицом и пустыми глазами, уставившимися на переплетенные вверху ветви деревьев. Она вздрогнула и подошла еще ближе к могильной плите.

Камень был темного, мрачно-серого оттенка и выглядел старым, хотя лес и защищал его от капризов погоды. Памятник был традиционной прямоугольной формы с закругленным верхом, а декоративная канавка, которая шла по краю камня, придавала ему своеобразие.

На гладкой поверхности были высечены слова. Эдриенн сделала еще шаг вперед и наклонилась, чтобы прочитать их в тускнеющем свете солнца.

Э. ЭШБЕРН

ЗАБЫТАЯ, НО НЕ УШЕДШАЯ

Она произнесла вслух странную фразу и нахмурилась. Это что, шутка? Неужели какой-то любитель дурацких розыгрышей пришел и вырезал эти слова на надгробии? Нет, это невозможно – слишком аккуратно и точно для любителя была выгравирована фраза.

Неужели Эдит сама заказала такую надпись? И если уж на то пошло, почему ее могила здесь? Я думала, ее похоронили в городе.

Эдриенн выпрямилась и потерла руки. День был теплый, на ней была куртка, однако девушке было холодно. Волоски на руках встали дыбом, когда она ощутила, как что-то колючее коснулось ее. Будто слегка ударило током. В лесу воцарилась тишина. Сердитый птичий щебет умолк, и даже деревья вокруг затихли.

Эдриенн бросила испуганный взгляд вверх, туда, где маленькие просветы между ветвей позволяли ей разглядеть небо. Оно было темным – темнее, чем она ожидала, – но еще не стало совсем черным. Были сумерки.

Я это чувствую. Это что-то… наэлектризованное… побуждение… импульс…

Ее разум пытался найти способ определить это ощущение. Она чувствовала его всем телом – подобно ощущению, какое возникает под линиями электропередач, хотелось закричать, словно тебе не хватает воздуха, и еще почему-то, совершенно бепричинно захотелось заплакать. Абсолютно ясно Эдриенн поняла, что должна бежать – бежать из леса, бежать отсюда, пока не стало слишком поздно, но не понимала почему. И это чувство становилось все сильнее.

Она попятилась от могилы, ощутив приступ тошноты. Руки дрожали. Легкие втягивали в себя короткие и мучительные глотки воздуха, а пульс подскочил, готовя девушку к бою, накачивая адреналином конечности и лишая способности рационально мыслить.

Краем уха она услышала шум. Эдриенн решила, что при обычных обстоятельствах не услышала бы его, но когда вокруг воцарилась мертвая тишина, едва уловимые шорохи, царапанье и звуки рытья проникли в ее уши и мозг.

Беги.

Это была первая связная мысль, пришедшая ей в голову за все это время. Эдриенн повернулась и помчалась в лес, не обращая внимания на направление и даже не пытаясь отыскать узкую тропу. Лес был густой и спутанный. Эдриенн цеплялась за ветви, выдираясь из их крепкой хватки.

Над ее головой сумерки постепенно превращались в ночь. Яркие цвета заката на горизонте продержатся еще минуту, а затем луна на небо взойдет луна.

Эдриенн было трудно дышать. Листья хрустели под ногами, а кусты громко шелестели, пока она пробиралась сквозь них, но звуки были недостаточно громкими, чтобы заглушить адский приглушенный скребущий звук. Звук, словно ногти вонзались в землю.

Все ее сознание было сосредоточено на том, чтобы вернуться в дом. Эшберн олицетворял собой безопасность – твердые стены, чтобы противостоять нападению – предлагая укрытие, свет и тепло. Снаружи она была уязвима. Здесь скребущие пальцы могли схватить ее за лодыжки и утащить в самое сердце леса.

Эдриенн выбежала на опушку. Безумная гонка хоть и сбила ее с курса, но не сильно – дом, словно истукан, возвышался справа от нее. Девушка бросилась к двери, ее дыхание было прерывистым, а сердце готово разорваться на части. Она повернула ручку, ввалилась в дверной проем и пинком захлопнула дверь за собой.

Со стороны леса донеслась оглушительная какофония птичьих голосов.

Эдриенн медленно приходила в себя. Она лежала лицом вниз на коврике в прихожей Эшберна, поджав под себя колени и закрыв голову руками. Ее подташнивало от напряжения и страха, а жгучая боль в руках и лице говорила о том, она была вся в царапинах от веток и сучьев.