Дарси Коутс - Призраки дома Эшберн [litres]

Когда она повернулась к лестнице, свет фонарика отразился от какой-то металлической поверхности. Она наклонилась, чтобы заглянуть за лестницу, и обнаружила крошечную квадратную дверь, скрытую в тени.

Вы, наверное, шутите.

Дверь идеально вписывалась в деревянную лестницу. Единственным намеком на то, что там вообще был вход, был блеск маленькой изогнутой ручки и темная щель по периметру.

Эдриенн встала на колени, чтобы дотянуться до ручки. Это определенно совпадало с историей, какую бы версию ее не выбрать – с миссис Эшберн, прячущей свою дочь в подвале или с Эдит, спрятавшейся в нем самой. Не знай вы об этой двери, вам бы и в голову не пришло ее здесь искать.

Эдриенн потянула за ручку. Нижняя часть двери поднялась, и легкий щелчок подсказал ей, что дверь действительно не заперта. Квадратный вход распахнулся, и Эдриенн, затаив дыхание, наклонилась вперед, чтобы посветить внутрь.

Пылинки кружились в свете фонаря, как крошечные вялые снежинки. Пространство, казалось, было бесконечным, и фонарик был слишком слаб, чтобы осветить его целиком. Эдриенн видела ступеньки, ведущие от двери к грязному полу подвала. Все, что было видно – несколько старых ящиков и то, что девушка приняла за груду гниющих мешков. Она выключила фонарик, чтобы привыкнуть к темноте. Ее глазам потребовалась всего секунда, а затем она увидела голубое сияние лунного света далеко по правую руку от себя. Все-таки в подвале была дверь, ведущая наружу. И дверь эта была открыта.

Пульс Эдриенн участился. Очень осторожно, словно слишком быстрое движение нарушило бы идеальное равновесие, в котором она находилась, Эдриенн закрыла за собой дверь. Под ручкой была замочная скважина. Эдриенн попыталась вставить в нее ключ от дома, но отверстие оказалось слишком маленьким.

Значит, нужен другой ключ – тот, которого у меня нет. Ничего страшного. Я могу подпереть дверь чем-нибудь тяжелым. Интересно, смогу ли я перетащить сюда напольные часы?

Огромный, звенящий колосс был самым большим и тяжелым предметом мебели в коридоре и стоял всего в нескольких метрах от двери. Эдриенн поспешила к нему, уперлась плечом в дерево и толкнула. Она напрягала все силы до тех пор, пока каждый мускул в ее теле не закричал от боли, а легкие не загорелись огнем, но ей удалось сдвинуть часы вперед всего на несколько сантиметров.

Тяжело дыша, она прислонилась спиной к часам. Их просто невозможно сдвинуть с места. И хорошо. Как только эта штука окажется на месте, Эдит ни за что не попасть в дом.

Затем Эдриенн почувствовала, как ее тело напряглось. Это было смутное ощущение: словно запах, который она едва могла уловить, но девушка инстинктивно почувствовала, что что-то не так. Эдриенн закрыла глаза и попыталась определить источник беспокойства. Вот он – тот же самый напряженный, звенящий звук, который она слышала в своей спальне. Он был похож на фальшивую игру на скрипке, но был таким тихим, что она почти могла убедить себя в том, что ей показалось.

Эдриенн открыла глаза. Прямо впереди в прихожей, чуть поодаль, висело зеркало. Незаметно для Эдриенн ткань упала с него и лежала грудой на полу. Внутри отражения стояла Эдит, высокая и величественная, окруженная тенями коридора. Их взгляды встретились.

Эдриенн резко втянула воздух. Ее глаза рефлекторно метнулись в пространство рядом с дверью гостиной, где стояла Эдит. Там было пусто. Эдриенн вновь обратилась к зеркалу.

Эдит была настолько неподвижна, что образ можно было принять за фотографию. Она стояла лицом к Эдриенн, сложив руки поверх черных юбок и выпрямившись, как столб. Лицо у нее было плоское, без ухмылок и гримас, как у существа снаружи, но взгляд был жестким и властным. Даже несмотря на то, что их разделяло девяносто лет, сходство с портретами наверху было жутковатым.

Она хочет поговорить? Можно ли ее переубедить?

Эдриенн облизнула пересохшие губы и взмолилась, чтобы ее голос не дрожал.

– Эдит? Я… я не знаю, почему ты все еще здесь после смерти, но…

Эдит шагнула ближе. Выражение ее лица оставалось бесстрастным, но вот глаза сверкали, отражая лунный свет.

Эдриенн становилось все труднее дышать, и луч фонарика затрепетал в дрожащей руке.

– Надеюсь, ты не злишься на меня. Я… я хотела бы уйти, пожалуйста. Я могу уйти отсюда прямо сейчас. Пойти пешком в город. Дом будет твоим… ты никогда меня больше не увидишь…

Эдит сделала второй шаг вперед, приблизившись к поверхности зеркала. Она выглядела настолько реальной, что Эдриенн почти ждала, что призрак пройдет через зеркало. Эдит не отводила немигающего взгляда от лица Эдриенн и покачала головой. Нет.

– Прошу тебя… – пот бисером выступил на теле Эдриенн. Ее разум, испуганный и измученный, вышел из-под контроля, когда она попыталась придумать аргумент, который мог бы переубедить призрака. – Что бы здесь ни случилось, что бы ни случилось с твоей семьей, я не хочу в этом участвовать. Позволь мне уйти.

Еще одно покачивание головой. На этот раз Эдит подняла костлявую бледную руку, вытянула указательный палец и указала вниз.

Эдриенн нахмурилась. На что она указывает? На свои ноги? На пол? Позади нее раздался протяжный скрип, и маленькая квадратная дверь приоткрылась. О нет… подвал.

Было трудно оторвать взгляд от Эдит, но Эдриенн повернулась к двери под лестницей. Та распахнулась плавно и без усилий, словно подхваченная легким ветерком. Страх перед тем, что может произойти, обрушился на Эдриенн, и она потянулась за ножом, лежащим в кармане куртки.

Из-за двери никто не появился. Вместо этого в дрожащем свете фонаря возник маленький серый силуэт.

Вольфганг подошел ко входу в подвал. Он обнюхал дерево, как делал это всякий раз, когда видел новый предмет, а затем направился к темному отверстию под лестницей.

– Нет! – Эдриенн бросилась к нему, забыв об Эдит и больной лодыжке, пытаясь оттащить кота от двери. Слишком поздно. Изящный и неуловимый, как дым, Вольфганг скользнул вперед и исчез в подвале.

Эдриенн упала на колени. Она протянула руки к черному отверстию, сердце казалось вот-вот выскочит из груди. Недоверие и холодный ужас поднимались у нее внутри.

– Вольф… – скорее взвизгнула, нежели сказала Эдриенн. Она стояла на коленях, не двигаясь, молясь каждой клеточкой своего тела, чтобы кот вновь появился в дверях. Но он этого не сделал.

Конечно, не сделал. Теперь дом поглотил его. Проглотил целиком, засосал в свое чрево, где сможет переварить его и в конце выплюнуть его кости.

Эдриенн попыталась выбросить эту мысль из головы и избавиться от образа серого полосатого кота, слепо блуждающего в темноте всю оставшуюся жизнь, но не смогла.