Вики Филдс - Умирать не больно [litres]

– Так, Кая, что ты почувствовала, когда Леда тебя испугалась?

Началось!

– Ничего.

На лице доктора ноль реакции, на моем тоже.

– И ты не обратила внимания на ее слова? – с вежливым любопытством спросила она.

– Нет, – ответила я так же вежливо, – потому что у Леды проблемы с психикой. Было бы странно, если бы я восприняла ее слова всерьез.

На долю секунды веки доктора Сивер дрогнули, будто она хотела подозрительно прищуриться, но затем ее лицо разгладилось и вновь стало бесстрастным. Она помолчала, и я вместе с ней. Не хочу помогать ей. Нужно держать дистанцию. Она думает, что мне нужна помощь, и это так, но не ее и не помощь любого другого врача. Пусть помогает Леде Стивенсон, пусть вылечит ее, чтобы она себя не калечила.

Доктор Сивер сдалась первой:

– Если не хочешь говорить о Леде Стивенсон, давай поговорим о Джорджи.

О Джорджи я тоже не хочу говорить и тем более не хочу говорить с вами, – подумала я, но вслух сказала:

– Вы все знаете, доктор Сивер.

– Я читала заключение врачей, но я не знаю твои чувства. Расскажи мне о Джорджи, Кая. Что ты помнишь?

Я отвела взгляд от притворно-заботливого лица и посмотрела в окно. Розово-багряный закат полыхал над верхушками деревьев.

Я хотела уйти. Я хотела молчать. Задуматься, глядя на закат, и больше никогда не заговаривать о Джорджи. Но не могла, потому что зеленые глаза доктора Сивер смотрели прямо на меня, буравили, выжидали.

– Я помню все.

Неужели этот безэмоциональный голос – мой? Проблема в том, что я чувствую слишком много, и потому кажется, будто не чувствую ничего. Внутри меня происходит целая война, но только внутри. А вот голос доктора Сивер был наполненным чувствами до краев, и стало тошно. Ведь у нее все наоборот, внутри она пуста. Она не понимает меня. Она ничего не знает.

– Люди, пережившие такую тяжелую травму, как ты, скорее пытаются забыться. – Я взглянула на нее. – Со временем прошлое уходит и боль тоже. А раз ты все помнишь в мельчайших подробностях, значит, и ту боль при потере Джорджи тоже. Мы здесь для того, чтобы ее преодолеть. Перешагнуть. Начать жизнь заново.

Я против воли рассмеялась. Мой тихий смех заставил доктора Сивер перемениться в лице. Она нахмурила брови, явно не находя ничего смешного в сложившейся ситуации.

– Простите, – сказала я. Прочистила горло и спросила: – А вы бы забыли?

Она все еще хмурилась. Я – нет. Я перестала смеяться и почувствовала себя еще ужаснее, чем прежде.

– Ты думаешь, что я не смогу помочь, верно? – спросила доктор Сивер беззаботным тоном. Прежде чем я возразила, она сказала: – Это так, Кая, не смогу. Если ты сама не захочешь.

Говорит прямо как Ной.

– Я не могу об этом говорить, – сказала я. Доктор Сивер встала и подошла к окну. Следя за ее движениями, я поспешно добавила: – Это уже в прошлом. Я хочу поговорить о чем-нибудь другом. О другом.

Но доктор Сивер продолжала упрямо стоять на своем:

– Ты закрываешься, Кая, и это нормально. Я все понимаю, но ты должна пойти мне навстречу, не находишь? – Она облокотилась о подоконник и сцепила пальцы в замок на животе. – После этих инцидентов в университете и после сегодняшнего случая с Ледой…

Я поняла. Она говорит о том, что, если все продолжится, меня могут отстранить от учебы.

– Джорджи к этому не имеет никакого отношения, – в последний раз попыталась я. Я просто не могу. Даже если меня вышвырнут из университета…

– Но она имеет отношение к тебе.

Я не знала, что ответить, и в кабинете повисло тягостное молчание. Не хотелось отступать, но я все равно низко опустила голову, уставившись в колени, а в горле встал ком, мешающий дышать.

Вдруг перед моим лицом появился стакан, наполненный водой.

– Выпей, пожалуйста.

Я сделала несколько глотков. Дышать стало легче. Доктор Сивер вновь отошла к окну, словно хотела держаться от меня на безопасном расстоянии. Все еще ничего не говоря, я поставила стакан на стол.

– Уже лучше?

– Да.

– Что ж, – голос доктора стал увереннее, – давай поступим иначе. Давай поговорим о Стивене Роджерсе.

Я вздрогнула и с трудом разлепила пальцы, когда доктор Сивер заговорила об этой твари из прошлого.

– Кая, ты побледнела…

Все еще чувствуя мучительную боль, я попыталась расслабиться и вытерла вспотевшие ладони о штаны.

– Он был моим учителем. – Слова давались с трудом, но я расцепила зубы, чтобы продолжить: – Стивен был учителем литературы. Лучшим учителем. И он изнасиловал и убил мою подругу.

Завтра мне исполняется двадцать семь лет. Я хотел бы отпраздновать свой день рождения с тобой… Стук, стук, стук ножа по металлической перекладине хирургического стола.

– Я хотел бы отпраздновать свой день рождения с тобой.

Разрыв ткани. Будет больно.

– Кая? – Доктор Сивер нахмурилась, вставая. – Все хорошо?

– Да.

Доктор с сомнением кивнула.

– Ты проходила свидетелем по этому делу, верно?

– Да.

Это был вторник.

Вечер был таким холодным, что с каждым шагом у меня изо рта вырывался пар. Я, как обычно, делала пробежку: от дома до супермаркета, потом до «Дьявольских врат» и до школы.

В свете уличных фонарей я заметила машину Лили на школьной парковке. Ее не должно было там быть, ведь Лили сказала, что будет готовиться к конференции на пятницу. Посещает клуб физиков?.. Я сунула наушники в уши и сделала два наклона вперед, чтобы растянуть спину, когда на мобильник пришло сообщение. Я достала замерзшими пальцами из кармана телефон и прочла: «СПАСИ».

Лили.

И тогда кто-то ударил меня в грудь. Нет, не кто-то, а что-то – беспокойство заставило помчаться к школе. Я забыла, как правильно дышать. Шаги были пружинистыми, кроссовки скользили по вымытому полу в школьном коридоре.

– Лили! – Мне даже не приходило в голову, что она могла подшутить. Лили не из таких девушек, а значит, что-то происходит.

И что-то действительно происходило.

Лили лежала на полу за учительским столом в кабинете литературы. Я видела лишь ее голову, шею и плечи с разорванной белой кофточкой. Ее остекленевшие глаза уставились на меня. Из пореза под левым глазом набухла огромная кровавая слеза и скатилась дорожкой к виску.

Я смотрела на эту каплю не отрываясь. Будто в замедленной съемке следила, как та чертит алую кривую черточку и срывается вниз.

– Ну вот. – Я не поверила своим ушам, когда услышала голос учителя Стивена Роджерса, а затем и он сам, запыхавшийся, вынырнул из-за стола. Застегивая рубашку, он нашел меня взглядом. Несколько секунд мы смотрели друг на друга не отрываясь, пока он стирал с губ и щек любимый Лилин матовый блеск, а затем сказал:

– И что мы будем с тобой делать?

– Кая? – Доктор Сивер осторожно прикоснулась к моей руке своими холодными пальцами, и я сосредоточила на ней взгляд. Лицо Лили с каплей крови, стекающей по виску, исчезло. Теперь я видела только зеленые глаза доктора Сивер, которые казались яркими изумрудами из-за алой губной помады и рубашки цвета сочно-зеленой травы.