Рин Дилин - Заложники

– Ну, вот, Мишенька. Тебе уже намного лучше, – сказал доктор, – Ещё чуть-чуть и ты поправишься. Тогда мы выпишем тебя домой.

Но по его печальному взгляду мальчик понял, что это ложь. Ему было жаль расстраивать этого доброго усталого молодого мужчину, и он попытался улыбнуться ему, делая вид, что верит.

В палату вошла молодая красивая женщина, в светлом платье с кружевами и оборками, с одетой на высоко уложенные волосы шляпкой с широкими полями и цветами из ткани. Мишенька уже не в первый раз видел её и знал, что это жена доброго доктора.

– Вот ты где, – сказала она мужу, подставив щёку для поцелуя, – я сейчас зашла в кондитерскую и купила какие-то совершенно удивительные пирожные! – она вручила ему коричневую коробочку, перевязанную верёвочкой.

– Не стоило тебе сюда приходить, здесь столько инфекции… – начал было доктор, но она его перебила:

– Что же мне делать, mon chéri, если мой муж почти не появляется дома? – и улыбнулась ему.

Затем женщина посмотрела на Мишеньку и присела к нему на краешек кровати. Она вытащила из рукава своего красивого платья носовой платок и промокнула им покрытый холодной испариной лоб мальчика.

– Ну? Что скажешь, малыш? Ты не будешь против, если я ненадолго заберу у тебя доктора?

Мишенька сжал её руку с платком у себя на груди, слабо улыбнулся и покачал головой, давая понять, что совершенно не против. В последнее время он старался не разговаривать, потому что даже одно произнесённое слово могло вызвать новый приступ. Женщина с жалостью посмотрела на тонкую бледную ручку и внезапно сказала:

– Ты очень хороший мальчик. Знаешь что? За такую добрую услугу, я подарю тебе свой платок. Хочешь?

У мальчика загорелись от радости глаза, и он кивнул. Она вложила платок в его руку, легонько погладила ладонью в кружевной перчатке по щеке и встала:

– Не скучай. Скоро твой доктор к тебе вернётся.

Когда они ушли, мальчик рассмотрел подарок. Платок был очень красивым, сливочно-белый с вышитыми букетиками цветов и лёгкими, точно паутинка, кружевами по краям. Мишенька поднёс платок к лицу и понюхал. От него пахло цветочными духами жены доктора. От резкого запаха злобный кашель вновь рванулся наружу, раздирая изнутри лёгкие. Мальчик прижал к груди драгоценный подарок, чтобы не испачкать его брызжущей изо рта кровью, но несколько капель на него всё равно попало.

Мишенька бился и выгибался, пытаясь вобрать в себя хоть немного воздуха, но кровь изо рта пошла пузырящейся алой пеной, не давая ему сделать и глотка воздуха.

– Эй, сестра! Сестра! Доктор! Здесь мальцу совсем худо! – закричали больные, лежащие в одной с ним палате, – Сестра!

Когда в палату подоспел врач, всё было уже кончено. Мальчик затих и замер, уставившись в потолок широко распахнутыми глазами, крепко-накрепко сжав в своей ручке белый, с алыми пятнами кружевной платок. Доктор констатировал смерть, закрыл мальчику глаза и накрыл тело с головой простынёй.

– О боже, боже! – рыдала в коридоре жена доктора, – Это я виновата! Если бы я не увела тебя, ты бы успел спасти бедного мальчика!

Мужчина прижал её к себе, и принялся утешающе гладить её по спине.

– Успокойся, это не твоя вина. Мальчик умирал, и я уже ничем не мог помочь ему. Час или два… это всё равно случилось бы сегодня. Ночь он точно не смог бы пережить.

Невидимая для них душа мальчика тоже пыталась её утешить:

– Пожалуйста, не надо грустить. Мне уже хорошо и ничего не болит. Спасибо, вы очень добрая. Доктор, можно мне уже выписаться домой? Я хочу к маме.

* * *

Мать Мишеньки сидела в небольшом больничном сквере на скамейке, когда к ней подошла медсестра и сказала, что её сына не стало. Третьего подряд.

Первый упал с лошади и ударился виском о камень. Второй пошёл на речку и утонул. А третьего вот, чахотка съела. Без него у неё остались две дочки и ещё сынок. Но он тоже начал чахнуть на глазах, сильно похудел. Врачи подозревают, что он заразился от брата.

«Возможно, тут тоже сынок», – погладила она свой уже большой живот.

Муж всё чаще стал кричать на неё, говорит, что это её вина в том, что мальчики в их семье долго не живут.

«Одни проклятые бабы от тебя плодятся! – зло упрекает он её, – Лучше бы я тогда на Зинке женился!»

А она-то что может сделать? Разве что закрывать глаза и помалкивать, зная, что он к этой самой Зинке на сторону и бегает. Все всё видят, соседи за спиной уже судачат, да ей же про всё и рассказывают. Те же доброхоты и посоветовали ей обратиться к ведьме, живущей на окраине старой деревни за станцией. Лютариха, кажется, её зовут.

– Если ещё хоть один пацан умрёт, я от тебя уйду! Проклятая баба! – зло бросил ей муж сегодня в больнице.

И вот, Мишенька умер. Что теперь делать?

«Идти к ведьме, – тут же ответила она сама себе, – Хуже уже всё равно не будет».

Женщина поднялась со скамейки и решительно направилась в сторону станции. Дойдя до неё, она перешла железнодорожные пути и пошла по просёлочной дороге. Войдя в деревню, она шла между покосившихся домов, выглядывая в них признаки дома ведьмы.

Лютариха уже ожидала её возле калитки.

– Знаю-знаю, какая беда тебя ко мне привела, – сказала она, старательно морща коричневое лицо в улыбке, – Заходи в дом, милая, заходи.

Нехорошее предчувствие шевельнулось в душе женщины, но она сердито отогнала его от себя: ну, что за глупости, в самом деле?! Зря, что ли в такую даль шла, спрашивается?

Она осторожно прошла в врастающий в землю дом ведьмы. Та поставила какой-то котелок в печь и принялась помешивать дурно пахнущее варево.

– Муж от тебя к разлучнице, гулящей бабе уйти хочет. А всё потому, что сыновья у тебя умирают один за другим. Так? – спросила ведьма, и женщина кивнула, не в силах говорить от подступающей комом к горлу тошноты.

– Так, – вслух вместо неё подтвердила Лютариха, продолжая помешивать в котелке, – есть у меня кое-что, что поможет тебе. Обряд один древний. Только тебе нужно решить, кто тебе дороже – муж или сын?

Женщина испуганно схватилась за выпирающий живот:

– Как это, решить кто дороже?..

Ведьма посмотрела на неё, раскаркалась в смехе и махнула на её живот:

– Да не этот! А тот, что в больнице сегодня умер. Вот тебе и нужно решить, кто тебе из них важнее – муж или умерший сын.

Женщина задумалась и спросила:

– Есть же в этом какой-то подвох? Иначе бы ты и спрашивать не стала.

– Умная какая, гляди-ка, – Лютариха села за стол и пригласила сесть посетительницу, – А он, подвох этот, завсегда есть. Вот смотри: ты сейчас стоишь на распутье и по какой дороге пойдёшь, такая твоя судьба и будет. Пойдёшь по первой: уйдёт от тебя мужик к Зинке. Четвёртый твой мальчик тоже умрёт от чахотки. А этот, что не родился ещё, умрёт от голода. Судьба у них такая, на роду им так написано.