Рин Дилин - Заложники

Мишенька опустил рубашечку и сжал руки в кулаки, пытаясь удержать рвущиеся наружу от обиды злые слёзы:

– За что она так со мной, дядь Миш? – знахарь молчал, не зная, что ответить, – Ненавижу… Проклятые бабы! Ненавижу!

– Пусть не смотрит! Пусть не смотрит! – отчаянный, срывающийся на рыдания голос Мишеньки выдернул Тамару в реальность, – Не показывай ей, дядь Миш! Пусть не смотрит! Ы-ы-ы…

Каждый волосок на теле Тамары стоял дыбом и дрожал от возмущения: своими руками этих паскуд поубивала бы!

Внезапно входная дверь тихо хлопнула, и кто-то вошёл в дом.

– Михаил Иванович! Ну, что у вас тут опять происходит? Ох, вы у меня самая беспокойная палата…

Тамара вскочила с дивана, начертила в воздухе атакующую вязь заклинаний, и та внезапно засияла ослепительно ярко, напитанная яростью взбудораженной картинками прошлого ведьмы.

– Тише-тише, успокойся, – мягко произнёс ей Михаил Иванович и обратился к незваному гостю, – Всё в порядке, Валерьич, честное слово, не хотели. Постараемся снова не шуметь.

Тамара погасила заклинание. Невидимый гость прошёл на кухню и принялся негромко выговаривать знахарю за беспокойство и неподобающее поведение.

– Это Валерьич, – шёпотом пояснил знахарь Тамаре, – врачом был. Его во время бомбёжки в госпитале вместе с ранеными убило. Неупокоенный он, поверить всё никак не может, что умер. Времена-то какие были? В Бога, в чёрта верить перестали, а после смерти куда? Без веры-то? Вот на грешной земле и маются. Тут много таких топчется. А Валерич, вот, присматривать за нами взялся. Самоназначился старшим, значит.

Девушка тихо хмыкнула:

– То есть, если что, мне к нему на вас жаловаться бежать? – знахарь фыркнул в ответ.

Тамара прихватила с собой из шкафа кофту и вышла во двор. Небо уже вовсю светлело, и по округе разносились крики третьих петухов: три часа ночи. Спать ложиться бессмысленно, она пребывала в таком взбудораженном состоянии, что всё равно не сможет уснуть, только измается.

Девушка присела на скамейку и принялась бормотать себе под нос, рассуждая вслух – это всегда помогало ей найти верное решение. Но со стороны наверняка выглядело чрезвычайно глупо.

– И так, что мы имеем? – бубнила она, – В доме находятся два заложенных покойника. И если Михаил Иванович, заложенный от значения «заложить камнями», то Мишенька от «оставить в залог». Его точно вещь заложили в ломбард в уплату своих эгоистичных желаний – чтобы мужик-кобель семью не бросил, да мальчики в роду умирать перестали. Но насколько мне помнится, подобные игрища с судьбой добром никогда не кончаются. Даже если его братья пережили отведённое время намного дольше положенного, они всё равно погибли. Потому что Мироздание очень быстро исправляет допущенные ошибки и жёстко карает тех, кто пытается его одурачить. Можно не сомневаться, что весь род Мишеньки уже бесследно стёрт с лица земли. И в качестве наказания они все наверняка умерли очень трагично и мучительно.

Тамара замолчала и задумчиво покачала ногой.

– Мне не даёт покоя тезоимство, с которого был начат обряд… Почему Лютариха выбрала могилу именно Михаила Ивановича, своего врага? Догадайся он сразу о её планах мог помешать, и весь обряд пошёл бы крахом. К чему такой риск? Не потому ли, что ей требовался тёзка мальчика, а Михаил на кладбище был только один – убитый ею знахарь?

На ограду уселась парочка воробьёв. Самец принялся громко чирикать и хорохориться перед подругой, показывая ей свою молодецкую удаль.

– Если это так, и всё построено на имени, тогда проклятие можно разрушить. Это малюсенький шанс на миллион, но может помочь…

– Хорошо, складно баешь, – раздался голос Михаила Ивановича из-за спины.

Тамара скосила глаза. В предрассветном сумраке, когда ночь уже отступила, а день ещё не вступил в свои права, знахаря было хорошо видно. Он сложил руки на груди, опёрся спиной о стену дома и смотрел на светлеющее и играющее красками небо.

– Только вот один вопрос – а зачем оно тебе нужно? К чему тебе чужие проблемы? Откажись от сделки, или продай дом, да и забудь обо всём, живи своею жизнью.

«Продать? Забыть? А если другие жильцы всё же найдут толковую ворожею без стыда и совести? Отсыпят ей злата-серебра, а она возьмёт, да и выкинет Мишеньку из дома. Даже не посмотрит, что это просто обиженный на весь свет маленький мальчик. На его месте после того, что с ним сделала родная мать, любой бы злобу затаил. Чего уж от ребёнка-то иисусовского всепрощения ждать? И будет он вокруг дома скитаться, ещё больше страдать…» – при мысли, что ребёнок может оказаться выброшенным на улицу, Тамару нервно передёрнуло.

– Не по-людски это, детей в беде бросать, не по-христиански! – тихо рыкнула ему Тамара и сердито отвернулась в другую сторону.

У знахаря тёплым мёдом мазнуло по душе. Сразу вспомнилась Марфа, одна вставшая супротив всей деревни. «Не по-христиански это!» – не побоялась бросить она озверевшей от страха толпе в лицо, волками смотрящих на неё и готовых тут же растерзать, да прикопать рядом с ним.

«А что, вполне может такое быть, что Тамарка наша приходиться Марфе какой-нибудь пра-пра-правнучатой племянницей. И Господь не просто так послал её к нам? Может быть, удастся ей снять с нас Лютарихины проклятия? Пусть даже с одного только Мишеньки, но уже великое дело сделает!» – знахарь смущённо кашлянул и с надеждой спросил:

– Так что ты там себе под нос набормотала?

Тамара вздохнула и снова покачала ногой:

– Если я права, и Лютарихино проклятие зиждется только на вашем с Мишенькой тезоимстве, то чтобы разрушить его, достаточно будет только перекрестить мальчика другим именем. С вами, Михаил Иванович, дело обстоит сложнее, о вас я потом думать стану. Сначала с этим разберёмся.

Знахарь аж поперхнулся от такой мысли:

– Ополоумела ведьма совсем! Мертвеца крестить удумала!

– Не мертвеца, а светлую душу ребёнка, – поправила его Тамара, – Истлевшие останки нам без надобности.

– Да всё равно! А если для этого могилу придётся разрыть? Она у нас ровнёхонько под домом находится. Что тогда делать будешь? Да и какой священник в своём уме возьмётся за подобное?!

Тамара ухмыльнулась, тоже сложила руки на груди и весело фыркнула:

– Видите ли, Михаил Иванович, прошло много лет с момента вашей смерти. За это время мир успел свихнуться на теме денег. Сие пагубное веянье не минуло стороной никого. Будем надеяться, что местный поп так же озабочен вопросом доходности своего прихода. А дом мой. Что хочу, то с ним и делаю. Если мне понадобится, вскрою полы и разрою под ним землю. Или вообще, снесу до самого основания.

Знахарь задумался. Идея Тамары была возмутительно амбициозна и гениальна на грани безумия. Но вполне возможно, именно поэтому она и могла сработать.