Альбина Нури - Ужас без конца

«Ага, вот так взяли все и сговорились!»

В этот момент за дверью что-то грохнуло, а следом послышались шаги — волочащиеся, как будто человек еле переставлял ноги.

— Помогите! — прохрипел слабый голос. — Больно!

Петя бросился к двери, но уперся взглядом в свое отражение в зеркале. Перепуганное, побледневшее лицо, глаза вот-вот из орбит выскочат… Он смотрел на себя долю секунды, а потом лицо в зеркале подмигнуло ему. Петя отпрянул от двери. Отражение снова стало нормальное, такое, как надо. Почудилось? Или у него глаз непроизвольно дернулся, а показалось…

Отражение внезапно припало к поверхности зеркала, словно зазеркальный Петя собрался выскочить наружу, а потом высунуло язык и облизнуло губы.

Петя заорал и шарахнулся в сторону, каждую секунду ожидая, что неведомое существо высунется наружу, прямо из зеркала, и схватит его.

Про то, что кто-то стоял за дверью и просил о помощи, он совсем позабыл, но тут раздался голос:

— Открой! Ты должен помочь! — Дверь принялись трясти. — Выходи!

А потом закричала женщина. Вопила, захлебываясь криком, который пульсировал, рвал барабанные перепонки.

Никогда в жизни Петя не испытывал такого страха — зашкаливающего, необузданного, от которого стучит в ушах и к горлу подкатывает тошнота. Он прижал руки к ушам, чтобы не слышать.

Не слышать… Соседи не слышат. Конечно, у них беруши.

Взгляд упал на наушники. Петя сунул их в уши, впервые сделав это не чтобы послушать музыку, а чтобы не тронуться умом. Включил первую попавшуюся песню, вывернул громкость на максимум. Музыка загрохотала, изолируя Петю от внезапно сошедшей с привычных рельсов реальности.

Он не слышал, о чем поют, не понимал слов, хотя песня была на русском языке. Стоял, прижавшись спиной к шкафу, пытаясь унять сердцебиение. Когда более или менее успокоился, осторожно подошел к двери и, не глядя в зеркало, снял его с крючка. Перевернул тыльной стороной к себе, затолкал под диван.

Потом взял стул и прислонил к двери. Что там, снаружи? Что было бы, если бы он вышел? Петя думал, что всю ночь так и просидит без сна, но усталость взяла свое, и он все же заснул, даже не сделав музыку тише.

Проснулся в начале шестого. Наушники разрядились, за дверью было тихо. Хотелось в туалет, но Пете было страшно выйти из комнаты.

Больше оставаться тут нельзя. Что бы ни творилось в этой общаге, если он не хочет слететь с катушек, надо съезжать. Но куда? Обратно к маме? Она, конечно, возражать не будет, не попрекнет ни словом, а если ей рассказать, что к чему, поверит.

Но признавать поражение и капитулировать перед трудностями не хотелось. Ушел из дому, гордый, как Петрушка, своей самостоятельностью, а теперь, роняя тапки, обратно? Взрослый же человек, двадцать два года, должен уметь решать свои проблемы и принимать последствия собственных решений. Снял подозрительно дешевое жилье, понадеялся на авось — сам и расхлебывай, а не за мамочку цепляйся.

Петя залез в Интернет и до звонка будильника лазал по сайтам с предложением жилья. В итоге нашел несколько приличных вариантов, сохранил телефоны, чтобы позвонить.

Голова была тяжелая: не выспался. Немного взбодрился, лишь когда умылся и почистил зубы. Выходя из ванной, наткнулся на Колю.

— Привет вам от Михалыча, — сказал и подумал, что мог ведь и ошибиться, никакой это не Коля.

Однако догадка оказалась верной. Сосед склонил голову и обратился к Пете как к своему:

— Чё сам-то? Нормально?

— Это каждую ночь у вас тут? — напрямую спросил Петя.

Коля почесал лохматую голову.

— А куда денешься? Ты, главное, не слушай. И все будет в ажуре. Кто начинал слушать, те, конечно… — Он вздохнул. — Пока ты не слышишь, внимания не обращаешь, вроде как и нету тебя. Ты отдельно, они отдельно.

— Кто «они»?

— Нечистые, — ответила за Колю старуха-соседка, которая, оказывается, выбралась из своей комнаты и стояла рядом. — Тут церква была. А потом, в революцию-то, батюшку убили, вместе с ним еще много народу постреляли. И стала та церква оскверненная: как в такой службу служить, если смертоубийство было? Стояла она на пустыре, тянула к себе нечистых.

— Как тянула-то? — невольно подстраиваясь под бабкину манеру говорить, спросил Петя.

— В храме с человеком Бог говорит, — вздохнула старуха. — А в оскверненной церкви Бог умолкает, и тогда нечистые нашептывают. Бесы. Морочат, пугают. Вот и пошло-поехало. То забредет туда пьяница, а утром его мертвым найдут. То повесится кто. То лики святых размалюют непотребно. В общем, сгорела церква. Надо было место то солью посыпать и не строить ничего. Да куда там! Фабричным жилье нужно было, ну и…

Старуха опять вздохнула. Дальше Петя знал, спасибо Михалычу.

— Я ж говорю, не слушай. И говорить с ними — последнее дело.

— А слышал уже чего, нет? — нервно спросила старуха.

Петя признался, что слышал.

— Ох, плохо. Раз ты их слышал, то и они тебя. Не отстанут теперь. А хуже всего, если покажется кто из них. Увидишь, в глаза ему посмотришь — пиши пропало. Утянет за собой. Многих утянули.

— Съезжать тебе надо отсюда, — подвел итог Коля, дымя вонючей папиросой.

Работалось Пете после такого плохо. На вопросы отвечал невпопад, не те данные ввел… Хорошо, хоть сам заметил вовремя, исправил. Вместо обеденного перерыва взялся звонить по объявлениям.

А когда закончил переговоры, совсем приуныл. Где требовали предоплату за полгода, где цена на сайте оказалась занижена, а по факту была неподъемной, а в одном месте хозяин был явно нетрезв, никак не мог понять, что Пете от него нужно.

Петя позвонил хозяйке комнаты, попытался вернуть деньги, которые заплатил за месяц: ему пришло на ум, что можно пока в хостеле пожить и поискать комнату. Но Валентину Васильевну на кривой козе не объедешь, как она сама сказала.

— Ты комнату видел, когда снимал? Видел. Свет, вода, техника, мебель — все, как договаривались? Да. Так какие ко мне претензии? Тебе мерещится, может, спьяну, а я виновата? Глупости разные поменьше слушай и нервы подлечи.

Вот и весь сказ.

Петя уже отчаялся, не зная, где искать выход, но тут позвонила мама.

— Слушай, ты только не подумай, что я вмешиваюсь и пытаюсь давить, но, мне кажется, я нашла для тебя лучший вариант. Комната, которую ты выбрал, конечно…

— Что? Как? — не поверил своим ушам Петя, боясь обрадоваться раньше времени. А мама, решив, что он сердится, принялась торопливо объяснять:

— Ты помнишь тетю Лену? — Это была мамина школьная подруга. — Она уезжает на полгода в Москву, по работе, переживает за квартиру. Она же одинокая, присмотреть некому… В общем, спрашивает, не хочешь ли ты у нее пока пожить? Район хороший, квартира отличная, двухкомнатная. Будешь квартплату только оплачивать. Счета надо забирать, присматривать за хозяйством, цветы поливать, кот у нее еще, Барон.