Анатолий Даровский - Часы бьют полночь

И тут — внезапный звонок посреди ночи и требование проверить соцсети. В прошлый раз, когда Женька так делал, ей пришлось забирать его с детской площадки.

Судя по встревоженному тону, в этот раз ситуация была не лучше.

Оля поморщилась, когда яркий свет монитора ударил в лицо. В тёмной комнате контраст особенно резал глаза. Трубку она держала прижатой к уху, но Женька молчал — видимо, ждал её реакции.

— Да вроде ничего, — она потёрла глаза свободной рукой. — А что случилось? Ты что-то узнал об их следующем шаге?

— Если бы, — вздохнули в трубке. — Хотя… можно и так сказать, но не совсем. Точно ничего нет? Проверь ещё раз.

Это ей уже совсем не понравилось. Оля кликнула на очередную вкладку. Здесь ничего. Тут молчание. Электронная почта? А почему бы и не…

Что?

Видимо, она охнула — потому что Женька тут же отреагировал:

— Пришло что-то? Блин. Мне так хотелось верить, что обошлось, но вот же…

— «Мы знаем, что ты знаешь», — процитировала Оля единственную фразу, приговором темневшую на белом фоне. — С неизвестного адреса. И ссылка. Похоже, на тот самый форум.

— Не нажимай. Это всё?

— Кажется, да, — на всякий случай она проверила список вложений. Пусто. Ничего больше — только странная угроза и адрес сайта.

— Значит, обо мне они всё-таки не в курсе… — Женька в трубке тихонько выругался. — Иначе было бы не только это. То есть, в опасности пока только ты. Блин. Блин! Знал же, что они начнут действовать, но не был уверен, как именно.

Оля ничего не понимала. «Пока только ты»? «Не знают»?

— О чём ты… — начала было она, но он перебил её.

— Слушай внимательно. Никуда не выходи. Нигде не регистрируйся. Закройся дома, притворись больной хотя бы на несколько дней. И… и… и, чёрт, это же всё равно ничего не изменит, да?

Оля молчала. Нотка безнадёжности в последних его словах резанула по ушам, даже искажённая телефонными помехами. Ничего не изменит? Что происходит?

Ей прислали письмо с угрозой. Без конкретики. Больше она ничего не знала.

— Ты ведь… точно не сказала этой Наташе ничего, что могло бы на меня указывать? — уже тише спросил Женька. — Совершенно точно? Никаких данных? Город, что-нибудь ещё, что может подсказать им, где я?

— Никаких, — машинально откликнулась Оля. От сна не осталось и следа: казалось, всё тело звенит струной. Напряжение брало своё. Она потянулась к коротким прядям, рассеянно намотала локон на палец. — Может, всё-таки расскажешь, что случилось?

В трубке что-то невнятно простонали.

— О боже… вот, смотри. Любуйся. Мне это сегодня пришло на основную страницу. Чтоб ты понимала — я нигде её не светил.

В соседней вкладке стукнуло уведомление: сообщение. В унисон звуку с силой бухнуло сердце. Оля медленно потянулась курсором к нужному окну.

Женька прислал фотографию. Не слишком качественную, сделанную на дешёвый телефон. На снимке виднелась знакомая забегаловка: горел дурацкий неон, со стен соблазнительно крутили румяными боками бургеры. За столиками обедали люди.

И Оля. Оля сидела на диванчике со стаканом колы и сливочным мороженым. Подтаявшим.

— Ох, чёрт… — пробормотала она, пялясь на фотографию. — Ты говоришь, тебе это прислали? «Они»?

— Не ты же, — резонно заметил Женька. — Никто больше не мог. А теперь скажи — это не тот случаем день, когда вы общались с Наташей?

Оля присмотрелась к деталям. Да, точно. Пятнышко от мороженого на джинсах, приметное объявление у входа… тот день, то время. И напротив неё самой сидит кто-то — лица не рассмотреть, но цветастую курточку узнать легко.

— Быть не может, — пробормотала она. — Хочешь сказать, она…

— То есть, я прав, — вздохнул тот. — Ненавижу оказываться правым в такие моменты.

— Но это… это же не… — слова никак не хотели складываться в осмысленные фразы, а паника подкатывала всё ближе. — Но как…

— Думаю, так. Эта твоя Наташа была наживкой, чтобы заставить тебя засесть где-нибудь вне лицея и дать им шанс сделать фото, — голос Женьки звучал обречённо, но почти спокойно. Оля знала цену этому спокойствию. — В школу они проникнуть без Фролова не могли. На улице подходить не хотели. В нашем городе не слишком людно, ты могла запомнить лицо. А в забегаловках всегда полно народу.

— А… что с твоей страницей? — наконец обрела дар речи Оля. — Как они на неё-то вышли?

— Через твой френд-лист, — мрачно заметил Женька. — Спасибо ещё, что у меня данные на основной странице тоже фейковые. Вот блин, как знал. Нарочно не придумаешь.

— Тогда как они догадались…

— Что я — это я? А ты давно пароль меняла? Из кафешки той к вай-фаю подключалась?

— А… твою мать!

Оле захотелось удариться головой об стол. Вай-фай! Чёрт, о таком она и не подумала! Ну конечно же! Увести сессию через вай-фай, залезть в её аккаунт, подсмотреть, с кем она чаще всего переписывается и с кем разговаривает о чудовищах… Вот зачем им было заманивать её в забегаловку!

Всё казалось настолько просто, что волосы рвать хотелось. Только от них и так ничего уже не осталось.

— Говорил же быть осторожнее, — безнадёжно протянул Женька. — Я в последнее время весь трафик через ВПН веду на случай чего. Раз уж лазаю по их сайтам. Так что на мой город они так и не вышли, благо, в нашей переписке название не мелькало. Но вот у тебя проблемы.

Волнение переходило в панику, которая сменялась отчаянием. Оля ощутила, как ноги становятся ватными, и порадовалась, что сидит. Стой она сейчас — точно бы упала.

В голове толкнулась полузабытая боль. И знакомый уже стыд, приглушённый страхом.

— Прости, — пробормотала она, — я идиотка. И да, у меня проблемы.

— Да ладно, чего теперь уже, — вздохнул Женька. — Я бы и сам не догадался. Влезть в твой телефон через сеть забегаловки — довольно неочевидное решение.

— Что мне теперь делать?.. — Оля чувствовала себя так, будто её уже обложили. Будто под самой дверью стоит, карауля, целый отряд чудовищ, готовых всеми правдами и неправдами превратить её в симбионта.

Что там нужно, согласие? В крайнем случае они его, наверное, и под пытками могут вытащить…

О таком думать совсем уж не хотелось.

— Уф. Не знаю. Успокоиться, я полагаю, хоть это и сложно, — неуверенно произнёс Женька в трубке. — Угрозы, фото с непонятной страницы — всё выглядит так, будто они хотят, чтобы мы паниковали. Значит, паниковать нельзя.

— А потом? — в горле встал тугой комок, мешающий дышать. Успокоиться? Как?! — Я же не могу запереться дома навсегда! А ждать они умеют…

В окно что-то постучало. Створки задребезжали, как будто кто-то снаружи подсказывал ей: не поможет. Дом — не гарантия безопасности. Да, тепло и уют обычно не по нраву тварям, но у каждого правила есть исключения.

К тому же — кто сказал, что по её следу не пошлют симбионта? Ему не придётся даже ломиться.