Анатолий Даровский - Часы бьют полночь

— Вы его знаете? — спросила, не выдержав, Оля. На прямой ответ она уже не надеялась, но женщина неожиданно кивнула.

— Знала. Когда-то. Это было очень давно, и с тех пор в нём не осталось ничего человеческого, но… в те времена он не был монстром.

В её голосе мелькнула такая горечь, что Оле стало стыдно.

— Мне жаль, — начала было она, но незнакомка перебила:

— Нет-нет. Не жалей. Нет смысла. В конце концов, ты ещё можешь сделать так, чтобы ничего этого не случилось. Можешь всё изменить.

Оля оцепенела. Это ещё что? «Может изменить»? Это как?

Поневоле вспомнилось: рука, ударяющая её под локоть, смартфон, падающий на рельсы — и одновременно повисающий на шнурке, шнурке, которого у неё никогда не было, шнурке, который она носила с девятого класса, шнурке, который…

Ужасно закружилась голова.

— Я не понимаю… — жалобно призналась Оля, пытаясь справиться с тошнотой: старая травма решила напомнить о себе именно сегодня. — О чём вы…

— Вспомнила, да? Про шнурок, — тепло произнесла женщина. — Это мелочь, конечно, но… с неё всё началось. Этот мир начал меняться. Стал хрупким. К тебе начала возвращаться память о том, чего пока не произошло. Сможешь вспомнить — предотвратишь всё это.

— Да о чём вы? — простонала Оля, чувствуя, как оживает и ворочается в голове боль. — Вы говорите так… будто то, что происходит сейчас…

— Ещё не случилось? — перебила незнакомка. — Так и есть. Этого мира, мира, в котором мы с тобой сейчас разговариваем, ещё нет. И, если ты постараешься, и не будет.

Оля раскрыла было рот в попытке расспросить женщину поподробнее, но та заговорила снова, с грустной усмешкой добавив:

— В конце концов, я могу с тобой сейчас говорить только потому, что этого мира не существует. Помнишь? Я твоё прошлое. Я мертва уже много лет. Считай меня… ну, не призраком, а скорее мимолётным воспоминанием. Тайной информацией в мозгу, которую тот, как может, делает явной.

Теперь Оля совсем ничего не понимала. Воспоминанием? Информацией в мозгу? То есть, она… знала эту женщину, но забыла, и теперь мозг подсовывает ей галлюцинации, чтобы она вспомнила?

— Но вы же реальны, — пробормотала она. — В смысле… если бы вы были выдумкой моего мозга, я бы вас не чувствовала…

Та снова невесело улыбнулась.

— Когда-то я сказала вам, — негромко произнесла она, — не верить в то, что видите. Тебе и ему. Но ты этого пока не помнишь.

— Пока?..

Женщина кивнула и осторожно коснулась лица Оли прохладными пальцами. Кто-то так уже делал, вспомнилось ей. Недавно, давно, никогда, вечность назад, буквально сегодня, в девятом классе, зимой, в Сибири…

В голове взорвался фейерверк, и она чуть не упала на колени.

— Просыпайся, Оля. — Голос незнакомки — или всё же давней знакомой? — доносился будто бы со всех сторон. Замигало, отказывая, освещение. — Просыпайся и помни: ты ещё можешь всё исправить. Этот мир никогда не станет настоящим. Ты не потеряешь воспоминания, а мой сын не лишится рассудка.

— А вы?.. — из последних сил прошептала Оля, чувствуя, как расплывается и ускользает, рассыпаясь в клочья, реальность.

— А я умерла, когда тебе было пятнадцать, — прошелестело в ответ. — Но ты не переживай. Когда ты проснёшься… я снова тебе помогу. Я всегда вам помогала. По крайней мере, то, что от меня оста…

Голос растворился в визге тормозов метро, и мир растаял.

На мгновение Оле показалось, что едкий запах креозота сменился невыносимым виноградным ароматом.

Но, конечно, всего лишь показалось.

Оля подскочила на кровати, как будто её током ударили. Что за сон такой странный? Метро какое-то, непонятные женщины, монстры… Переучилась, что ли? Волнуется перед праздником? Или всё сразу?

— Спасибо, что хоть не школа опять, — зевнула она, переворачиваясь на другой бок. Точно. Школа же закончилась, начались каникулы. Можно спать сколько влезет, и будильник не звенит, но мозг по старой памяти просыпается в дикую рань. Это тридцать первого-то числа! Ох, а потом весь день томительное ожидание, салюты, что начнут греметь ещё к девяти вечера, звонки с поздравлениями от людей из других часовых поясов…

Зато потом — праздник. Уже сегодня. Уже всего через… сколько, часов пятнадцать?

Сон не шёл. Оля зевнула и села на постели, продирая глаза. Ладно. Раз уж проснулась, будет время подготовиться. Подарки там упаковать… а? Что?

Что-то было не так.

Она поняла это, как только обвела взглядом комнату. Маленькую, захламлённую непонятными рисунками и разноцветными шмотками, совершенно обычную с первого взгляда. Даже похожую на Олину.

Вот только не Олину. Комната была чужой. А пейзаж за окном — незнакомым.

— Что за… — пробормотала Оля, опуская ноги с кровати. Нет, даже не кровати — раскладного дивана, притулившегося в углу комнатушки. На такие обычно кладут спать гостей.

Она что, заночевала у кого-то и не помнит, у кого именно? Такое вообще реально? Да и друзей с подобным интерьером Оля припомнить не могла. Судя по бумаге, карандашам и куче скетчей, валявшихся вокруг, неизвестный хозяин дома был художником — но знакомых-художников у неё не водилось!

Как так вообще вышло? Она же даже не пила никогда!

На соседнем диване что-то заворочалось. Заворчало девичьим голосом, скрипнуло пружинами:

— А, что?.. Уже утро? Проснулась, да?..

— Ага, — кивнула Оля, окончательно переставая понимать, что происходит. Судя по словам, владелица дома знала её — вот только она-то почему эту девушку не знала?!

Прямо как в том сне, с незнакомой женщиной.

В нос ударил запах креозота, в виске толкнулась боль, и Оля скривилась. Как будто что-то хорошо знакомое и очень неприятное вспомнила. Вроде бы и не кошмар, а так, тягомотина какая-то — а какое послевкусие мерзкое.

— Дурацкий вопрос, — она решила говорить «в лоб», иначе всё равно ничего бы не выяснила. — Я не помню… как вас зовут.

— Рэна, — донеслось со стороны второго дивана. Одеяла зашевелились, явив миру растрёпанную девичью голову с цветными прядями в волосах. — Ира по паспорту, но лучше Рэна. Не парься, бывает, я тоже имена забываю.

Девушка по имени Рэна сладко зевнула и пригладила пятернёй лезущие в лицо волосы. У Оли на миг будто что-то ёкнуло внутри, словно этот невинный с виду жест напомнил ей о чём-то… важном?

О чём-то забытом?

— А это место… — осторожно продолжила Оля. Рэна. Вот как. Отлично. Имя не говорило ровно ни о чём, разве что напоминало о Стасиных увлечениях. Но, познакомь их Стася, она и сама была бы тут, разве нет?

— Что — это место? — переспросила Рэна и поднялась с кровати. На большой, явно не по размеру футболке красовалась задорная надпись. Что-то про хаос.

Пожалуй, хаос стал бы хорошим определением для всего, что происходило вокруг.