Дмитрий Костюкевич - Темная волна. Лучшее

Глядя на искорёженный перед и бок «ауди», я вспомнил сон Макса: «Пап, мне снилось, как машина упала в реку. Там была стена! И паровоз!»

Машина упала с виадука… так, совпадает… стена — ограждение… паровоз — электровоз… не было только реки, но сколько трёхлетних детей знает, что не под каждым мостом течёт река?

«Мост, в будущем твою жену очень расстроит мост».

Ещё одно предсказание Ненастоящего дяди сбылось.

Это почти успокоило меня.

Это было похоже на действие укола перед операцией. Я почти не боялся, что предсказание Ненастоящего дяди по поводу Макса — ложь.

Почти.

Потому что если он соврал, то…

(сорок девять лет без голоса и лица сына, просто потому, что я поверил)

…более страшного проклятья нельзя и придумать.

Я думал, что закончу свою историю на этом месте. Просто расскажу её (не для того, чтобы облегчить боль, чёрные буквы на желтоватой бумаге тут бессильны) и пойду спать. Возможно, наконец-то решусь выпить не две таблетки снотворного, а двадцать. Но поставив последнюю точку и закрыв тетрадь, я долго сидел за столом, таращась в пятно света на стене. Мысль пришла неожиданно, от неё мои руки задрожали.

Что, если тогда я просто не дошёл до конца, повернул назад слишком рано? Что, если искал не там? Что, если Страшный дом, как и говорил Макс, существует?

Я почти видел этот дом в своём воображении — угрюмый, одинокий, с чёрными провалами окон и дверей, с сухими перекрученными деревцами на крыше. Он страшил меня… он звал …

Я почувствовал связь. Страшный дом был гораздо больше, чем простое здание, давным-давно напугавшее моего Макса. Больше, чем сентиментальное желание старика уделить несколько страниц своему сыну, ещё раз пройтись с ним по крепости в поисках мистического строения.

И тогда я решил: вернусь и попробую найти его, Страшный дом.

Спустя пятьдесят лет.

Выкарабкавшись из капсулы (в вакуумном туннеле мои суставы молчали, словно тоже предвкушая… нечто необычное ), я сразу взял дрон-такси и выбрал на планшете ближайшую от крепости гостиницу.

Я не смотрел в окно беспилотника — не хотел видеть, как изменился город.

Вещей с собой я взял всего ничего, мог сразу отправляться на поиски Страшного дома, но старикам нужна передышка. Много маленьких или одна большая. Я решил — завтра утром.

Гостиница находилась в десяти минутах ходьбы от дома, который я покинул целую вечность назад. Я не питал иллюзий, что Марина или Макс по-прежнему живут там. Скорее всего и дома-то нет — растворился в желудочном соке модульных новостроек и вертикальных ферм. Женился ли Макс? Есть ли у него дети? Эти вопросы ранили, как удары ножа, но я не мог позволить себе искать на них ответы. Я даже не знал, живы ли они — те, кто были моей семьёй.

Вечером я перечитал распечатки с найденной в интернете информации о Волынском укреплении, обозначил на карте (той самой, что купил в ларьке после первого разговора с Ненастоящим дядей) сохранившиеся объекты, принял две таблетки снотворного и лёг в кровать.

Это сработало.

Волынское укрепление возвели на топких берегах Западного Буга и Мухавца, на месте Волынского форштадта средневекового города. Корпуса мужского и женского бернардинских монастырей перестроили, превратив в кадетский корпус. К началу Второй мировой в зданиях монастыря размещались военный госпиталь, медико-санитарный батальон и армейская санитарно-эпидемиологическая лаборатория. Помимо этого, на Госпитальном острове находились полковая школа, гарнизонная прачечная и несколько жилых домов.

Мы въехали через Южные ворота: кирпичные, украшенные элементами псевдоготики, с хорошо сохранившимися бойницами. Я приложил карточку к терминалу дрон-такси, вышел и осмотрелся.

Новым пластиковым створкам, прикрывающим вход в кордегардию, попытались придать эффект состаренного дерева — вышло неумело. Левое крыло казематированной казармы отдали под прокат гирокаров и гид-очков.

Развернувшись, я стал лицом к Холмским воротам. Штык-обелиск по-прежнему величественно поднимался над цитаделью, с монументом конкурировала вышка Теслы (после прорыва в области беспроводной передачи энергии ветвистые великаны росли как на дрожжах). Если дойти до моста и повернуть налево, то выйдешь к музею «Берестье», а дальше — упрёшься в забор пограничной зоны. Если свернуть направо и пойти вдоль берега, поросшего невысокими ивами, березами, осокой и водяным мхом, то пройдёшь мимо одного из госпитальных корпусов, гаражей, порохового погреба и выйдешь к автостоянке. Этот путь мы когда-то проделали вместе с Максом.

Так где же он, Страшный дом?

Страшный дом всегда был со мной — на карте, что я купил пятьдесят лет назад в крепости. Или в двухстах метрах от Южных ворот, справа от дороги, на которую я сейчас смотрел. Ещё один госпитальный корпус — бывший монастырь бернардинок.

Я знал, что это и есть Страшный дом, ещё до того, как осилил эти двести метров.

Прошедшие годы и загадка Страшного дома сделали своё дело. Я ожидал увидеть чуть ли не готический дворец, а увидел унылые одноэтажные руины — то, что осталось от католического монастыря, госпиталя, склада. Их даже не пытались законсервировать. У восточной стены, обнажая древнюю кладку, зияла глубокая яма.

Тем не менее, это был он .

С трёх сторон Страшный дом окружали заросли деревьев, с четвёртой — дорога, за которой начинались огороды. Я обошёл здание. Разрушенные стены из тёмно-красного кирпича, поросшие сорняками. Слепые проёмы окон и дверей. Высокая крапива, лопухи, акации, клёны. Земля, продавленная колёсами самосвалов, солома.

Я отдышался и зашёл внутрь. Мои сандалии ступали по бетонному полу, пальцы касались стен, белых, серых, грязно-голубых, чёрных, в плесени, с провалами и следами от плитки. Я старался смотреть под ноги — везде лежали куски кирпичей, ветки, доски, пивные и водочные бутылки, осколки стекла. С потолка и стен свисали провода в наростах штукатурки. Пахло сыростью.

По некоторым обвалившимся стенам можно было подняться на крышу, вернее, на второй этаж, от которого остался лишь пол. Там лежал толстый слой земли, облюбованный небольшой рощицей. Через дыры виднелось небо, в провалы свисали корни деревьев, точно я бродил по древнему индийскому храму.

С противоположной стороны здания до меня долетели голоса. Туристы. Как и я.

Я нагнулся — в пояснице прострелило, — чтобы пройти под низкой аркой, и попал в коридор со множеством проёмов и железными крепежами под потолком. Проходы по правую сторону вели во внутренний двор, в котором властвовали сорняки. В конце коридора был спуск в подвал, точнее, дыра с огрызком железной лестницы, ведущей в подвальные помещения.