Дмитрий Костюкевич - Темная волна. Лучшее

Её внимание привлекла клетка в дальнем конце дворика. «НЕ КОРМИТЬ!» — призывала корявая надпись.

Девушка подошла к клетке и её сердце невольно вздрогнуло.

«Мамочка, смотри! Это же пума!»

Вольер был явно не рассчитан для габаритов крупного зверя. Кошка лежала, стиснутая стенками. Жёлто-коричневая голова покоилась на массивных передних лапах. По меху, короткому и грубому, прыгали блохи. При всём этом пума сохраняла величественный вид, и глядела из клетки с мрачным достоинством.

— Красавица, — сказала Кира, протягивая руку к решётке.

Пума повела тёмными ушками и словно нахмурилась.

— Познакомилась с нашей Ханной?

Брюнет, так и не одевший рубашку, стоял сзади, поигрывая связкой ключей.

— Ханночка, — обратилась Кира к пуме. — Хорошая девочка.

— Я тебя видел, — сказал брюнет, бесцеремонно разглядывая Киру. — Живёшь в том доме, да? Меня зовут Гордей. Только не смейся.

— Похоже, что я смеюсь? — проговорила Кира сквозь зубы.

— Да ладно, не бычься, — брюнет протянул ей руку. У него были длинные пальцы со сбитыми костяшками. Запястье украшали шрамы.

«Красивая рука, — невольно подумала Кира. — Интересно, это звери его погрызли?».

На рукопожатие она не ответила.

— Ну, как хочешь. Буду звать тебя Худышкой.

— Не советую, — вспыхнула Кира. — А то я могу позвонить в службу защиты животных и поинтересоваться, в курсе ли они, как вы обращаетесь с питомцами?

— Ой, не пугай пуганных, — фыркнул брюнет. — У нас в каждом городе проблемы. Один убыток с этими борцами.

— Но животные не должны жить в таких условиях! — завелась Кира. — Их надо выпустить на свободу!

— А если выпущу, пойдёшь со мной на свидание?

— Что? — не поняла девушка.

Гордей ловко вскарабкался по решётке и вставил в замочную скважину самый длинный ключ. Пума задвигалась в своём вольере.

— Хочешь, выпущу Ханну?

Гордей ухмылялся, и сам был похож на питомца зоопарка, дикого вальяжного кота.

— Идиот, — огрызнулась Кира и пошла к выходу. Повисший на решётке Гордей провожал её искренним смехом.

— Мы здесь ещё дней десять торчим, — крикнул он. — Заскакивай в гости!

Скоблев взял у неё анализы и сообщил, что всё идёт великолепно.

— Даже лучше, чем я думал! Кило за ночь. Ну и ну!

Увидев шприц с белой, как молоко, жидкостью, Кира затревожилась.

— Спокойно! Лёгкое тонизирующее. Для лучшего эффекта.

Голубые глаза посмотрели на неё по-отцовски тепло, и она расслабленно улыбнулась.

19 мая

Сегодня объедалась! Коктейль из кефира и банана (170 ккал) и рисовые чипсы (215 ккал). Вечером пробежка, быстрым шагом прошла 8 километров, уложилась в 45 минут. 420 ккал сожгла. Настроение превосходное. По-моему, я молодец.

20 мая

Хлеб (67 ккал), крабовые палочки (30 ккал), яблоко (60 ккал). Отлично побегала в фитнес зале, убрала 400 ккал. Джинсы висят, кому-то пора заняться шопингом.

21 мая

100 г брокколи (30 ккал), слива (65 ккал), половинка грейпфрута. Вечером хотела побегать, но почувствовала себя усталой. Это всё месячные. Лежу в кровати и слушаю, как за окном кричат дикие животные. Нет, я не брежу, у нас тут зверинец возле дома, настоящий. Громче всех кричит пума, почти как человек. Ещё чуть-чуть, и я у цели.

22 мая

Да, да, да! Сорок девять килограмм! Сорок девять и ни на грамм больше! Я это сделала! Я победила!

23 мая

После занятий Кира, как обычно, отправилась в «Биотрон». Сдала очередные анализы и сделала УЗИ.

Результаты привели Скоблева в восторг.

— Вы чудо, Кира Дмитриевна! Это многократно превосходит наши ожидания!

Кира сидела на кушетке в джинсах и бюстгальтере, когда доктор подскочил к ней и смачно поцеловал в щёку. Никакого сексуального подтекста в поцелуе не было, но девушка покраснела. Осознав, что переступил черту дозволенного, Скоблев тоже смутился.

— Простите, я не должен был.

— Всё нормально, — заверила Кира.

Ей понравился искренний порыв Скоблева. Она вдруг осознала, насколько не хватает в её жизни нежности и простых человеческих чувств.

Вечером она позвонила Гале, и девушки пошли по магазинам. Тощая, замотанная в палестинский платок, Галя без умолка твердила про свою будущую свадьбу.

— На мне будут кеды и фата, а на Джиме рваная рубашка с бабочкой. И еда только веганская. Пюре из щавеля, соевый пирог, морковное смузи…

Через полчаса Кира пожалела, что не пошла одна. Ей захотелось схватить подругу за волосы и бить головой о стену, чтобы треснули очки в роговой оправе, чтобы хлынула кровь, сначала из ноздрей, потом из трещины посреди носа, чтобы череп раскололся, как фаршированная тыква, и тофу потекло по стене.

— Всё в порядке? — спросила Галя. К её передним зубам прилип кусочек петрушки.

— Конечно, — сдавленно ответила Кира.

Ночью ей приснилось, будто она красуется перед зеркалом, и видит в зеркале Киру Найтли. Улыбка тёзки переливается гранями бриллианта. Кира трогает отражения, поглаживает зеркало.

— Это я, — шепчет она. — Я, настоящая.

Но внезапно зеркало начинает линять, сбрасывать чешуйки амальгамы. Кира трёт его поверхность ногтями, соскребая отражение, и видит под ним сестру. Видит свисающие бока, ляжки, круглые щёки.

— Это ты, — звучит искажённое эхо. — Настоящая ты.

Кира взметнулась на постели и ощупала себя. Сердце колотилось в груди, глаза были влажными. Она вздохнула и обхватила руками озябшие плечи. Так она и сидела, глядя в темноту, дожидаясь рассвета.

Первые спазмы в животе случились у неё на следующий день. Кира вышла на пробежку и не заметила, как оказалась у входа в зверинец. Ноги сами понесли ею к шатру. Гордей стоял у вольера пумы, вертя на пальце ключи.

— Привет, Худышка! Соскучилась?

Девушка скорчила недовольную гримасу.

— Я пришла к Ханне.

На первый взгляд клетка с кошкой была пустой.

— Забилась в угол, — пояснил парень. — Кстати, это не ты на нас пожаловалась?

— Больно надо.

Левую руку Гордей засунул под ремень укороченных штанов. Кира старалась не смотреть на его красивую продолговатую кисть. Она подошла вплотную к вольеру.

— Животных арестовали, — беззаботно сказал парень. — За грубое обращение с ними, прикинь? Теперь мы здесь застряли, суд не знает, что с ними делать. Скорее всего, отправят в какой-нибудь зоопарк, а нас выкинут на улицу.

— Так вам и надо.

Кира вгляделась в тёмный угол клетки.

— Слушай, ты в порядке? Бледная какая-то.

— Не твоё…

Желудок девушки резко сжался. Словно от удара в живот, она согнулась пополам. И ощутила толчок, затем ещё один и ещё. Толчки сопровождались острой болью. Дыхание перехватило.

— Худышка!

Ханна вылетела из темноты, как чёртик из табакерки. Гибкое тело ударилось в решётку, стегнул плетью длинный мускулистый хвост. Фургон затрясся.