Ирина Матлак - Поющие пруды

Кто-то вспомнил наши посиделки у Алисы, после которых родители решили объединиться и пристально за нами наблюдать. Сейчас события того дня большинством воспринимались как забавное приключение. Как это обычно бывает, время притупило пережитый тогда страх… почти для всех. Мельком взглянув на Кира, я заметила, что он слегка напрягся, да и мне самой вспоминать о купании в грязном холодном бассейне было не слишком приятно. Как, наверное, и Оле, которая сейчас осталась с Олегом и обещала присоединиться к нам попозже.

Через некоторое время, когда все наелись, мы включили громкую музыку и выключили свет. У нас в гостиной стояла музыкальная колонка, в которой можно было включить светомузыку, чем мы и воспользовались, превратив обычную комнату в мини-клуб. Как и ожидалось, помимо шампанского у ребят было припасено кое-что еще, а я довольствовалась протеиновыми коктейлями, которые оказались довольно вкусными.

Анжелика все время старалась оказаться рядом с Киром, Алиса не упускала из виду Данилу, а Ник как-то незаметно оказался рядом со мной и Егором. Динамичная музыка захватывала и заставляла подхватывать ритм, вторящий учащенному пульсу.

Улучив удобный момент, когда Ник отвлекся, Егор увел меня в сторону и негромко произнес:

– Им нужно уйти. Скоро полнолуние.

– Я не могу просто так взять и выставить их за дверь, – так же негромко возразила я. – Но я что-нибудь придумаю…

Наш краткий диалог прервал все тот же Ник, настойчиво предлагающий Егору выпить хотя бы пива.

Пока все танцевали, я решила поменять тарелки. Собрав грязную посуду, отнесла ее на кухню, и в тот момент, когда загружала посудомоечную машинку, мир перед глазами внезапно пошатнулся. Не то на самом деле, не то в моем сознании блеснула яркая вспышка, в которой я увидела ровный лунный диск. Услышала плеск и приглушенный шелест ветра. А потом тело скрутило болезненным спазмом, сопровождающимся невыносимым приступом жажды. Пара тарелок, которые я не успела загрузить в посудомойку, выпали из ослабевших пальцев и, ударившись о пол, разлетелись на множество осколков.

Пошатнувшись, я привалилась плечом к холодильнику и шумно дыша, обхватила горло руками. Сил не было даже на то, чтобы дотянуться до графина с водой. Это было в разы хуже и больнее, чем во время предыдущих приступов. В легкие словно наливали раскаленное железо, горло нестерпимо пекло, и я впивалась ногтями в кожу, оставляя на той красные полумесяцы.

– Марина? – словно из-за ватной стены донесся до меня голос Данилы. – Марин!

Встав передо мной, он посмотрел мне в лицо и сдавленно выругался.

– Отойди от нее, – внезапно прозвучал другой, принадлежащий Егору голос, и моих губ коснулось холодное горлышко фляжки. Следующее слова адресовались уже мне: – Пей.

Меня дважды просить не требовалось.

Обычно заряженная озерная вода помогала мне практически сразу и если не устраняла приступ полностью, то значительно его облегчала. Теперь же мне было больно даже глотать. Я буквально давилась, делая глотки воды, перемешанной с непроизвольно бегущими из глаз слезами. От этой боли совсем перестала воспринимать окружающую действительность и не понимала, что рядом со мной происходит. Кажется, Данила требовал у Егора объяснений, но я не была в этом уверена. В настоящий момент не могла думать вообще ни о чем, только мысленно повторять как мантру: «пожалуйста, пусть это поскорее закончится…»

Постепенно боль стала переходить из верхней части тела в нижнюю и сосредотачиваться в ногах. Колени подрагивали, и я неожиданно поймала себя на том, что сползаю на пол. Кто из них двоих – Егор или Данила, – придержал меня и помог сесть на стул, не знаю. Может, даже оба.

Я совершенно потеряла счет времени, поэтому не знала, сколько прошло перед тем, как мне стало лучше. Боль не исчезла совсем, но немного спала, позволив вернуться в реальность.

– Если ты сейчас не объяснишь, какого черта с ней происходит, и что ты ей дал, я…

Что именно он сделает, Данила так и не озвучил, заметив, что я относительно пришла в себя.

– Марина! – в его слившемся с гремящей музыкой возгласе слились самые разнообразные эмоции.

– Я в порядке, – уже сбилась со счета, сколько раз врала, используя эту набившую оскомину фразу. – У меня просто легкое недомогание…

– А лекарство во фляжке твой лесной отшельник носит? – вспылил Данила.

– Перестань орать, – в отличие от него, Егор говорил спокойно, но я видела, что это дается ему нелегко. – Да, у Марины обострилось одно редкое заболевание. И да, я ношу ее лекарство в своей фляге, чтобы оно всегда было под рукой. Какие еще будут вопросы?

Ответить Данила не успел, поскольку в кухню вошла Алиса.

– Чем вы тут заняты? – она улыбалась, но ее скользящий по мне и Даниле взгляд был цепким и внимательным.

– Тем, что спроваживаем твоего парня, который нам мешает, – Егор демонстративно опустил руки мне на плечи. – Может, пригласишь его потанцевать?

Я буквально услышала, как Данила скрипнул зубами, но Алиса во второй раз не дала ему ответить. Обняла его, поцеловала в щеку, что-то шепнула и, взяв за руку, потащила за собой. В какой-то момент мне показалось, что Данила не подчинится и останется на кухне, но он все же нехотя ушел с Алисой.

Если бы я могла сейчас радоваться, то обрадовалась бы тому, что по крайней мере удалось избежать очередной стычки. Но испытывать положительные эмоции я сейчас была не в состоянии и все, на что меня хватило – остановить поток бесконтрольно льющихся слез. Хорошо, что в кухне было достаточно темно, и Алиса их не заметила…

Егор присел передо мной на корточки и, взяв за руки, посмотрел в глаза:

– Ты как, держишься? Сильно плохо?

– Хуже, чем обычно, – ему я врать не стала.

– Это нормально, – кивнув, он бросил взгляд на наручные часы. – До полнолуния почти два часа. Мне бы очень хотелось тебя утешить, но боль будет только усиливаться. Мы могли бы поехать к озеру прямо сейчас – возможно, там тебе было бы легче, но есть риск нарваться на низших. С этой точки зрения, чем позже ты там окажешься, тем лучше…

Я глубоко вдохнула и, медленно выдохнув, твердо произнесла:

– Я справлюсь.

Не столько ответила Егору, сколько дала установку самой себе. Мы не раз обсуждали все, что будет сегодня происходить. Ни Егор, ни даже его отец, к сожалению, не могли точно сказать, как будет протекать мое превращение. В мире не так много русалок, и не все черные стражи хорошо осведомлены о связанных с ними нюансах. Я – первая русалка, которую встретил Егор, а Герман Громов знал только мою мать. Ключевые моменты им, конечно, известны, но не более.

Следующая пара часов превратилась для меня в настоящий кошмар. Несмотря на то, что острая боль прошла, и я снова могла передвигаться, изображать из себя веселящуюся именинницу было невероятно сложно. Я даже удивлялась сама себе и считала, что за такой подвиг мне можно смело давать Оскар.