Андрей Сиротенко - Сон, ставший жизнью [litres]

Леонид натянуто улыбнулся и сложил руки крестом на груди. Я взял договор, подошёл к кровати, захватил с неё святую воду и рисунок с козлом и вернулся обратно за стол. Степан немного испуганно наблюдал за моими действиями. Я положил картинку с козлом рядом с работами художника, слева от рисунка разместил договор.

– Сними крест, – попросил я друга.

Я приложил крест к договору и спрыснул святой водой. То же самое я проделал с портретами, сделанными художником, слегка раздвинув их в разные стороны. Краски с буквами подёрнулись и видоизменились. Текст на договоре вместо русских букв преобразился в нечто, похожее на латынь. Я не особо разбирался в этом языке, но так мне казалось. А на каждом портрете в левом углу появился кровавый отпечаток большого пальца. Вот всё и сошлось. Лёха Кистопёров и родственники изображенных на работах Леонида людей заключали договор с Дьяволом. Отсюда и богатство, и удача. Наверное, кто-то продолжает расплачиваться за поступки своих родных и близких. А кто-то сам пришёл к нему и согласился на сделку. Только почему же среди них и этот рыжебородый дед? Тоже была сделка с Дьяволом? Тогда зачем он впутывает в эту историю и меня? Мне противен персонаж, заключающий договоры с людьми.

– Браво, Максим, – Леонид, если его так можно и дальше называть, театрально зааплодировал мне, не поднимаясь со своего места. – Я, конечно, рассчитывал, что ты можешь догадаться, но чтобы так быстро, да ещё друга своего успеешь спасти от подписания договора… Тут ты превзошёл все мои ожидания.

Степан сидел, открыв рот, и не находил никаких слов. Я боялся предпринимать активные действия, ведь от такой сильной сущности можно ожидать чего угодно, тем более если не забывать, что сейчас творится вокруг меня. Леонид наконец поднялся с табуретки, собрал все картины в одну стопку и убрал их в сумку. Взяв в руки договор, он стряхнул с него капли святой воды, скривив при этом лицо как при зубной боли, сложил пополам и отправил вслед за своими работами.

– За те бесчисленные тысячелетия, что я существую, я повидал очень многих людей. Кто-то сам был рад заключить договор, получив взамен минутную радость и богатство, кто-то делал это скрепя сердце, жертвуя собой ради кого-то другого, но интереснее всего мне было с такими как ты, Максим. С проницательными и рассудительными, кто может взвешенно мыслить холодной головой. Кто даже в самых трудных ситуациях уповает лишь на себя, не прибегая к легкой наживе. Но ты не переживай, – он закрыл сумку и перекинул её через плечо, – битва за твою душу ещё не окончена. Я всегда буду где-то неподалеку. Буду искушать тебя и испытывать. Такова природа всего сущего. А теперь я вынужден проститься с вами.

Он поклонился и щёлкнул пальцами. В то же мгновение его образ подёрнулся, расплываясь и превращаясь в облако чёрного дыма. А ещё через секунду перед нами была лишь пустота. Я несколько раз прокрутил в голове последние слова художника, который был совсем не художником. Однако останавливаться на чем-то конкретном не стал. Его слова точно не относились к кошмарным снам наяву.

– Ты молодец, Макс, – смотря в одну точку перед собой, запоздало похвалил Степан. – Я же мог прямо сейчас с ним… того…

– Главное, что не подписал, – постарался пресечь его размышления я.

Если на секунду предположить, что все портреты, которые нам показывал Дьявол, не просто игра моего воображения, претворившаяся в жизнь, а на самом деле правда, то тогда можно легко объяснить смерти всех тех людей, которых я вспоминал. Надо будет поговорить с Лизой… Правда, как доходчиво ей всё объяснить? И как расторгнуть договор с Дьяволом, если он на самом деле имеется? Вряд ли такое возможно: за многие тысячелетия он составил все пункты так, что отказаться от чего-то не получится ни при каких обстоятельствах…

– Это тоже было у тебя в записях? – Степан надел крестик и пересел на кровать.

– Да, причем достаточно близко к тому, что я видел во сне. Никак не пойму логику всех этих кошмаров. Где-то нужно много чего додумывать, а где-то работают воспоминания ночных видений…

– Так просто никогда не бывает, – окончательно переварив увиденное, Степан заговорил размеренно. – На то и расчёт: чтобы ты метался и паниковал, пока он руки потирает и наблюдает за тобой.

В этом мой друг был прав. Если уж самому Дьяволу интересен процесс завоевания чужой душой, то рыжебородому деду и подавно. Я обязательно пойму, кто ты такой и что хочешь на самом деле.

– А ещё ты был прав, что всё в доме так или иначе оказалось задействованным. Даже картинка с козлом, – Степан постучал костяшками пальцев по рисунку, лежащему на столе. – Но, похоже, нам пора двигаться дальше. Я не хочу застрять здесь навечно, да ещё атакуемый твоими кошмарами, – он улыбнулся и направился к выходу.

– А куда идти-то? – крикнул вслед ему я.

– Давай подумаем, – Степан остановился, посмотрел на потолок и принялся чесать подбородок. – Если рассуждать логически, выбрасывая за скобки бабу Юлю… То твой главный страшный сон связан с похоронами…

– Да, рыжебородый дед сказал, что, когда я досмотрю тот сон до конца, то умру. При условии, что не успею прожить другие кошмары, – подхватил я мысль Степана. – Ты думаешь, нам надо самим отправиться на кладбище и посмотреть, что там происходит?

– Ну, я, конечно, не к этому вел, но ты высказал очень хорошую идею.

Мысль здравая. Мы должны пойти на кладбище и попытаться найти место моего будущего захоронения. И раз Домовой говорил, что действовать следует по наитию, то это и есть единственное верное решение.

– А ты что хотел предложить? – запоздало спросил я.

– Хотел вспомнить тех, кого мы недавно хоронили в деревне, вдруг там есть какие-то зацепки или схожести.

– Мы можем подумать над этим по дороге на кладбище.

Мне почему-то предложение Степана не казалось хоть сколько-нибудь стоящей. И всё дело в том самом внутреннем голосе, который подтолкнул меня к походу на кладбище. За последнее время в деревне случилась лишь одна смерть. Произошла она естественным путем, от старости. Умершему – деду Никите, дальнему родственнику самого Степана – было сто четыре года. Никаких параллелей или знаков равенства. Дед Никита в жизни мухи не обидел. Занимался последние двадцать лет яблоневым садом. Души не чаял во всех своих родственниках, постоянно приглашал их в гости. Я сам часто заходил к нему за яблоками вместе со Степаном. В общем, ни одного тёмного пятна, которое могло бы привести к рыжебородому деду или к одному из записанных в тетради кошмаров. Потому постараюсь сам эту тему не поднимать, если Степан не предложит какой-нибудь весомый аргумент.

– Идём!

Я хлопнул друга по плечу и вышел на улицу. Ночь совершенно не думала заканчиваться. Небо оставалось безоблачным, открывая всевозможные созвездия и красивую луну. Я отошёл на несколько шагов от дома и хотел было затеять разговор со Степаном, как неожиданно голова моя закружилась, а тело начало заваливаться на спину. Мой друг оказался рядом и подхватил меня, не давая упасть на землю.