Юлия Фаро - Прощай, гуня-кандальник

* * *

Возникший в темноте Егорий понял всё сразу. Глядя на исписанный мелким почерком листок и не задавая лишних вопросов, основоположник фамилии Кандальниковых приступил к чтению молитвы. Надо отдать ему должное - прапрадед постарался! Ни разу не сбившись и не перепутав ни единого слова, он дочитал написанное с конца до начала без единой ошибки. А когда наконец поднял глаза от бумаги, то облегчённо вздохнул - рядом с ним стояла его ненаглядная Любочка, живая и невредимая.

- Спасибо, Гуня, - благодарно произнесла девушка. - Я уже боялась, что останусь навсегда сорокой, - грустно пошутила она и, бережно свернув бумажку, спрятала в кармане изрядно помятого сарафана. - Завтра же выучу наизусть, мало ли... Зачем рисковать? - твёрдо заявила она.

- Кто там? - хриплым сонным голосом испугано поинтересовалась разбуженная Коркина и, присев в кровати, включила ночник.

Через стеклянную балконную дверь, глупо улыбалась, на неё смотрела бледная и растрёпанная Кандальникова.

- Приснится же, - пробурчала Ирка и, рухнув головой в подушки, перевернулась на другой бок, отворачиваясь к стенке.

- Крепкая баба... - одобрительно похвалил Гуня. - Такую оглоблей не перешибёшь! Не закричала даже... - и обратился к Любаше. - Что делать-то будем, внученька? Неужто под дверьми по-собачьи утра дожидаться станешь?

- Не стану, - пообещала Любка и, просунув руку в приоткрытое окно, осторожно открыла балконную дверь.

Бесшумно ступая босыми ногами по пушистому ковролину, Любочка дошла до кровати, на которой, сладко посапывая, спала Коркина. Опустившись на колени, легонько потрясла Ирину за плечо.

Открыв глаза, подруга от ужаса не смогла проронить не слова. Любка видела, как у девушки задрожал подбородок и застучали зубы.

- Ира, Ирочка, пожалуйста, не кричи и не бойся, - как можно ласковее зашептала Кандальникова. - Я - не приведение, я - Люба! Ну протяни руку, потрогай меня.

- Ты что, умерла? Ты за мной явилась? - из глаз Коркиной потекли слёзы. - Сэм сказал, что машину, на которой ты приехала, расстреляли у него во дворе... Любка, ты пришла меня забрать?! Прости меня, Любочка, если я тебя когда чем обидела! Прости, что замужеству твоему завидовала! Прости, что с Жориком твоим замутить хотела...

- Ира, перестань, я живая! Я сбежала. Вот смотри, моя рука - тёплая!

Любка дотронулась до плеча подруги.

- Люб, правда, ты? - недоверчиво протянула Ирка. - Тогда скажи: под какую музыку мы выступали на чемпионате в Болгарии?

Вспомнив выступление почти десятилетней давности, Любочка непроизвольно хихикнула.

- Это была композиция "Angry Birds Rio Salsa".

- Точно, - успокаиваясь, произнесла Ирка. - А кто отсчитывал ритм под водой? - тут же продолжила она экзаменовать ночную гостью.

- Ты! - моментально ответила Люба. - У нас тогда была проблема, отключилась музыка... Довольна? Может, хватит уже?

- Если скажешь ещё, чем мы мазали волосы перед выступлением, тогда поверю, - упиралась Ирка.

- Чем? Чем? Желатином! Не надоело ещё? Я есть хочу, сил нет! И ещё мне бы в душ и поспать... Можно? Или продолжим викторину?

- Перекрестись! - вдруг потребовала Коркина и, увидев, что Люба выполнила приказ, облегчённо выдохнула. - Блин, Кандальникова, а как ты в номере оказалась? - и, переведя взгляд на открытую балконную дверь, изумлённо добавила. - Офигеть! У меня же последний этаж!

- Жить захочешь - залезешь, - отшутилась Любка...

После душа, облачённая в махровый халат, она с жадностью выпила все соки из коркинского мини-бара в прикуску с орешками и единственной шоколадкой.

Ей пришлось поведать Ирине выдуманную историю о своих приключениях. О том, что похитивший её Гастропод требовал назвать место, где скрывается Алексей Дортезин, по мнению Юрки умело инсценировавший собственную смерть. О том, как ей удалось угнать его машину и, вернувшись в город, выкрасть свой паспорт, чудом избежав столкновения с посланными по её следам головорезами. Как она, выкинув туфли, забралась по пожарной лестнице на крышу Иркиного отеля и путём неимоверных усилий очутилась на её балконе.

Поверила Коркина или нет - было неясно. Но в том, что в её номере и на её кровати лежит настоящая и живая Любовь Кандальникова, она уже не сомневалась.

- И что делать собираешься? - наконец спросила Ирка.

- Для начала мне нужно незаметно попасть в дом Дворжака. У меня к старому художнику вопросы имеются, - уверенно ответила Любка. - Поможешь?

- Как? - спросила Коркина. - Сама говоришь, что тебя искать будут. Первым делом за мной проследят!

- Я уже придумала.

И Любочка изложила Ирке простой, легко осуществимый план действий.

Утром, переодевшись в неформальный наряд одной из юных синхронисток Иркиной группы, Любочка изменилась до неузнаваемости. Затёртые джинсовые мини-шорты были надеты поверх дурацких тонких лосин с принтами газетного текста и чёрно-белыми фотографиями. Ярко-красную, в тёмную крупную клетку рубашку требовалось надеть на чёрный топ и, застегнув только на две нижние пуговицы, заправить в шорты таким образом, чтобы её концы виднелись из штанин на несколько сантиметров. На ногах оказались голубые кеды с разноцветными шнурками, а на голову была надета лёгкая мужская шляпа - бежевая с небольшими полями. Как гордо пояснила владелица: "Короче, это "Blackburn" - летняя шантунговая федора от "Bailey". Причёска тоже выглядела более чем странно, потому что роскошные Любкины волосы были заплетены в четыре толстенные косы с канекалоном ядовито-розового цвета. В другой ситуации, может, только под гипнозом Люба разрешила бы вплести себе в волосы этот самый канекалон, представляющий из себя имитирующее пряди волос искусственное волокно.

Венчали этот маскарад солнцезащитные очки "Ray Ban" "авиационной" формы.

- И на кого я похожа? Это что, стиль Страшилы, который отправился в Изумрудный город просить себе мозгов у всемогущего Гудвина? - не удержавшись от ехидства, спросила она девочек, разглядывавших её в немом восторге.

- Вы просто очень старая, - как бы невзначай бесцеремонно заметила самая бойкая из Иркиных воспитанниц. - Это - стиль современных хипстеров. По-моему, вы выглядите очень весело и оригинально, как и должно быть... Не переживайте, - уже убегая на улицу, посоветовал какая-то из синхронисток.

"Жаль, что сорокой к Сэму нельзя заявиться...", - подумала про себя Кандальникова. - "Хотя и в этом обличье пожилого человека можно напугать как следует...".

Масла в огонь подливал и Гуня. Пращур так возмущался, наблюдая за вынужденным перевоплощением Любы в хипстера, что в сердцах несколько раз просил "запечатать" его душеньку обратно в ножик до тех пор, пока эта срамотища с глаз долой не исчезнет.