Юлия Фаро - Прощай, гуня-кандальник

* * *

Наконец до Хайфиц дошло всё, что произошло минуту назад...

Милица разжала пальцы, и тяжёлый шёлковый водопад мягко опустился на пол. Она смотрела в сторону Любки, но по выражению её лица было понятно, что богатейшая из женщин планеты в данный момент производит в своей голове сложные расчёты и взвешивает все "за" и "против".

Прерывисто дыша и громко топая, к беседке подошли двое охранников. Один из них крепко прижимал к груди поскуливающего ло-ши мопса.

- Милица Иосифовна, что прикажете с кобельком делать? Если убить, то разрешите я его подожгу! С детства любил кошек подпаливать, а этот - тоже небольшой, вполне на кошку тянет, - на полном серьёзе предложил мерзкий "кинг-конг".

- Нет!!!

Захлёбываясь слезами и соплями, Ленка Листова на четвереньках подползла к Милице. Стоя на коленях с низко опущенной головой, рестораторша принялась умолять бывшую одноклассницу.

- Милочка, Милочка! Не убивай Гунечку... Пожалуйста! Я подумала, Милочка... И денег не надо... И Дортезина привораживать не надо... Только не убивай! - ныла Ленка. - А хочешь, я сама тебе денег дам? У меня есть...

При слове "деньги" Хайфиц вышла из анабиоза и удивлённо подняла вверх идеальную тёмно-каштановую бровь.

- Интересно, а откуда у тебя деньги?

Не успела Листова и рот открыть, как в разговор вклинилась Люба.

- Покойный Пётр Николаевич взял у Ниткина полмиллиона долларов в долг. Перечислил деньги за дорогостоящее оборудование, воспользовавшись счётом оформленной на дочку компании, а дочка... А дочка киллеру по кличке Смарт сначала папашу заказала, а потом - и кредитора. Денежки вернула, половиной за услуги рассчиталась, а половину себе оставила, - громко пояснила Любка, как ни в чём не бывало поднимаясь со стула.

- Ух ты! - рассмеялась Милица. - Славная сделка! А собачку ей жалко! Видишь, Кандальникова, а ты говоришь, что нельзя людей в эмульсию переплавлять...

- А я и сейчас скажу, что нельзя, - с вызовом ответила Любка. - Ты её в этой действительности жизни лишишь, а она... Она в альтернативном мире ещё большей сволочью родится... Судить нужно! Да так, чтоб осознала, чтоб раскаяньем пылала до тех пор, пока всю мерзость души своей в пепел не превратила.

- Браво! Чувствую силу! Значит, и нас уничтожать не станешь? Надеешься, что раскаемся? Или сейчас в вихре закружишь и на куски порвёшь? Что молчишь, ведьма? Выноси свой вердикт!

- Где мой ребёнок? Мне нужен мой ребёнок! - глаза Любки сузились и буравили Хайфиц таким взглядом, что брюнетка качнулась, еле устояв на ногах.

- Милица Иосифовна, так что насчёт псинки? - тупо переспросил охранник.

- Да чтоб ты сквозь землю провалился! - в сердцах выкрикнула Любка, чувствуя, как клокочет в венах горячая, словно кипяток, кровь, и тут же пожалела об этом.

Земля у порога беседки с шумом и треском разрывающихся корней разверзлась, а детина, от страха выпустивший из рук собачку, начал проваливаться в образовавшуюся пустоту.

- Нет! - в страхе заорала Любка, чувствуя, как кровь внутри неё начинает остывать. - Вернись на своё место! - уже более спокойно приказала она, и приятный холодок разлился по всему телу.

Охранник ухватился за края ямы, подтянулся и вылез наружу.

"Никаких смертей!", - мысленно дала себе установку Кандальникова. - "И максимальная экономия энергии. Хотя... Опыт был не лишним. Теперь понятно - нельзя ничего желать, когда кровь кипит...".

Однако дело следовало завершить. Немного подняв температуру крови усилием воли, Любка снова обратилась к напуганному "кинг-конгу".

- Иди, собирай свои вещи и возвращайся домой. По приезду построишь питомник для бездомных животных и до конца своих дней будешь за ними ухаживать.

- А сколько там платят? - глупо спросил стоящий неподалёку напарник.

- Нисколько! - отрезала Любка. - Он будет так грехи свои искупать. Пожизненным волонтёром он будет! А если попытается ослушаться - найду и превращу в дворового кота. Пусть ему хулиганы хвост подожгут!

Последние слова она уже произносила в спину убегающего амбала-изверга. Второй охранник, потоптавшись на месте, тоже предпочёл удалиться.

- А с этой что сделаешь? - развязным тоном спросила Хайфиц. - В землю вгонишь или в надгробие на могиле отца превратишь?

- Да ты на неё посмотри, - снисходительно заметила Любка. - Зачем её наказывать - она и так разума лишилась.

Блаженно улыбающаяся Листова прижимала к себе пёсика и, целуя его в носик, бормотала бессвязную чепуху.

- Итак, где мой ребёнок? - повторила свой вопрос Любочка.

- Ну... Допустим, что на этой территории. И что? Что ты с ним сделаешь? Уничтожишь? Вернёшь в небытие? Не верю! Ты вон... Даже урода этого и то пожалела. Так что расслабься, и давай думать, как нам с тобой сосуществовать на взаимовыгодных условиях ещё почти семь месяцев. Согласна?

- Может быть... Но сначала проводи меня в лабораторию, - не поддавалась Любка.

- Проводить - не проблема... Проблема в том, что туда никого не пускают. В помещении - где находится эмбрион - стерильно. Без специальной обработки и спецодежды я бы туда заходить не рискнула. А учитывая, что сегодня выходной день, и оператор, обслуживающий камеры дезинфекции, улетел домой и вернётся только в понедельник утром, то... Ну что, пойдём? Или, всё-таки, сначала поговорим?

- Что тебе от меня надо? Сразу предупреждаю - крови не жди!

- "Чёрную Книгу"! - вызывающе произнесла Хайфиц. - Мне нужна "Чёрная Книга".

- Ты же в ней ни бельмеса не разберёшь, - усмехнулась Любка.

- Сейчас не разберу, а лет через десять-двадцать - когда компьютерные программы-дешифраторы достигнут совершенства - то думаю, что смогу понять всё до последнего слова.

"Только будешь ли ты лет через десять-двадцать?..", - усмехнулась про себя Любка.

- А если я принесу тебе "Книгу", что получу взамен? - тут же спросила она.

- Я передам лабораторию тебе в собственность вместе с этой усадьбой, со всем персоналом и средствами на оплату их деятельности на год вперёд. Более того, мы с Юрой тут же съедем и вряд ли когда вновь с тобой увидимся.

Любка прекрасно чувствовала подвох, но...

Но держалась, изображая заинтересованность от услышанного предложения - в конце концов, этот год ей совсем не нужен, в её планы не входит ждать целых семь месяцев.

- Ладно, я ухожу. Вернусь завтра с "Книгой", - сказала теперь уже настоящая ведьма и направилась к выходу из поместья.

* * *

Крупная сорока устало опустилась на придорожный указатель. До Хевиза оставалось меньше двадцати километров...

Рейсовый автобус из Будапешта, пыльно притормозив, съехал на обочину и остановился. Двери отворились, и кучка пассажиров, спрыгнув на травку, с удовольствием разминала затёкшие тела. Некоторые поспешили в сторону аккуратного домика с двумя дверями, кто-то закурил, отойдя поодаль, и только один мужчина в стареньких джинсах и видавшей виды футболке, задрав голову, рассматривал чёрно-белую птицу, уставившуюся на него блестящими кругляшками глаз и застывшую от удивления с разинутым клювом.