Кристиан Винд - Похититель бабочек

Я переступаю порог гостиной, и все три пса тут же с радостным лаем бросаются мне под ноги.

– Мальчики! – грозно выкрикивает старушка, и собаки грустно пятятся прочь, с надеждой глядя в мое лицо своими блестящими черными глазами. – Джек, вам нужно отдохнуть! Вы просто измотаете себя этим репортажем. В конечном итоге, у вас еще остается куча времени. Устройте себе выходной.

– Да, – согласно отвечаю я, опускаясь в уже знакомое кресло. – Я чувствую себя совершенно измотанным.

– Вы выглядите уставшим, – старушка укоризненно качает головой, а затем вынимает из своего кармана тонкий белый конверт и протягивает его мне. – Молодые всегда спешат куда-то сломя голову. Не забывайте о том, что здоровый сон и полноценный отдых куда важнее карьеры, Джек.

– Спасибо, Джиллиан, – я прячу конверт и окидываю уборщицу задумчивым взглядом. – Вы не будете против, если я задержу вас еще на пару минут? Я хотел бы расспросить вас о нескольких людях из госпиталя Хайден Крик.

– О, конечно, – она добродушно улыбается, усаживаясь в кресло напротив. – После смерти моего дорогого мужа у меня сколько угодно свободного времени. Я буду рада побеседовать с вами снова, Джек. В моем доме по вечерам бывает очень одиноко.

– Спасибо, – смущенно отвечаю я. – Меня интересуют трое сотрудников лечебницы – Питер Джонсон, Питер Мейсон и Дрейвен Хоуп. Вы можете рассказать мне что-нибудь о них?

Джиллиан на мгновение замолкает, задумчиво наморщивает лоб и глядит в пустоту перед собой, будто бы силясь воскресить в своей памяти только что услышанные имена. Но затем она уверенно кивает и едва заметно улыбается, словно радуясь тому, что снова смогла оказаться кому-то полезной.

– Да, я прекрасно помню всех троих, – отвечает она. – С Питером Джонсоном мы очень хорошо знакомы и всегда прекрасно ладили. Он очень хороший человек, Джек. К сожалению, ему пришлось покинуть госпиталь из-за проблем со здоровьем. Но мы до сих пор поддерживаем связь и созваниваемся по выходным, обсуждаем городские сплетни, обмениваемся планами на отведенные нам годы. Жаль, что Питер больше не может работать, с его уходом лечебница как будто опустела.

– Насколько я знаю, у него трое дочерей?

– О да, – кивает Джиллиан. – Питер настоящий семьянин, Джек. Я не могу припомнить, чтобы он когда-нибудь повышал голос, проявлял неуважение к кому-нибудь из больных или чтобы на него жаловались. Напротив, в госпитале все были от него без ума. По правде сказать, именно его мягкость и беззлобность сыграли с ним злую шутку – несколько лет назад жена Питера собрала свои вещи и ушла к любовнику. Конечно, Питер прекрасно знал об этой затянувшейся интрижке, но слишком сильно любил жену, а потому долгие годы прощал ей все многочисленные прегрешения.

– Это очень грустно.

– Я скажу вам больше, Джек: именно она разбила ему сердце и заставила страдать так сильно, что здоровье Питера заметно пошатнулось.

После этих слов в бледных глазах миссис Бишоп сверкают искры презрения. Очевидно, старушка откровенно осуждала неверную жену Питера Джонсона и втайне злилась на нее за то, что та сотворила со своим доверчивым мужем.

– Надо же, какие страсти, – внезапно гудит в моем наушнике Зет. – Судя по всему, наш мягкотелый мистер Джонсон не имеет никакого отношения к похищению Беллы.

– А что вы можете рассказать о Дрейвене Хоупе?

– Честно сказать, о нем я знаю не так много, Джек, – отвечает уборщица, едва заметно пожав плечами. – Между нами стоит целая пропасть, ведь Дрейвен еще очень молод. Не припоминаю, чтобы мы с ним когда-нибудь беседовали.

– Ну а что о нем говорят другие?

– Дрейвен неплохой парень, – после коротких раздумий произносит Джиллиан. – Стоило ему только появиться в госпитале Хайден Крик, как все молодые сотрудницы мгновенно потеряли голову. Но, насколько я знаю, Дрейвен давно обручен и ни разу не позволял себе флиртовать с другими женщинами. К их огромному сожалению, разумеется.

Лицо старушки озаряет беглая улыбка, после чего она негромко смеется, что-то бубня себе под нос, однако до моего слуха долетает лишь обрывок ее фразы: «… Ведь я тоже была когда-то молодой».

– Про Питера Мейсона вы тоже знаете не так много, Джиллиан?

– О, – она заметно оживляется. – Питер – настоящая загадка нашего госпиталя. Очень странный мужчина. По правде сказать, Джек, у меня от одного его вида по спине бегут мурашки!

– Почему же?

– Не поймите меня превратно, – уборщица зачем-то понижает голос, словно нас могут невзначай подслушать. – Но этот человек вселяет в меня настоящий трепет. Все его лицо покрыто рубцами и шрамами – уж не знаю, что с ним произошло, но выглядит он по-настоящему ужасно. Но хуже всего то, что он совсем не говорит.

– Не говорит? – я удивленно приподнимаю бровь. – Что это значит?

– У него на шее есть большая темная полоса, похожая на глубокий след от ожога, – заговорщицки шепчет Джиллиан. – Думаю, по ее вине он и лишился голоса. Речь дается Питеру Мейсону с огромным трудом, чаще всего он просто молча кивает в ответ или общается при помощи жестов.

– Вы случайно не знаете, что с ним произошло?

– О нет, – старушка быстро качает головой. – Никому не приходило в голову спрашивать его об этом. Если бы вы видели Питера Мейсона, то поняли бы, почему.

– Значит, – тяну я, напряженно прислушиваясь к тишине, царящей внутри моего наушника. – В лечебнице его побаиваются?

– Можно сказать и так.

– Понятно… – я со вздохом поднимаюсь на ноги и киваю головой в направлении входной двери. – Что ж, спасибо вам, Джиллиан. Вы в очередной раз рассказали мне много интересного и тем самым помогли сделали мой репортаж значительно лучше.

– Ну что вы, Джек, – она смущенно улыбается. – А вот теперь вы в самом деле можете пожелать мне хорошего вечера.

– Конечно, – я пожимаю ее сухую ладонь. – Хорошего вам вечера, миссис Бишоп.

– И вам, мой дорогой!

Она проводит меня до крыльца, мягко похлопывает по плечу, а затем скрывается за дверью, тихо щелкнувшей металлической цепочкой в знак прощания.

– Отлично, – едва слышно бормочет Зет, выстукивая настойчивый ритм по компьютерным клавишам. – Кажется, пришло время проведать нашего таинственного уборщика.

Когда в коридоре дома Джиллиан гаснет свет, я поворачиваюсь к зданию спиной и спешно сбегаю вниз по сырым ступеням. Вокруг царит густой вечерний мрак, и даже оранжевый свет уличных фонарей не в силах развеять тяжелый осенний морок, окутавший Хайден Крик.

– Зет, – говорю я, открывая переднюю дверцу авто. – Что именно ты пытаешься скрыть, изменяя свой голос при помощи компьютерной программы?

– Что?.. – на мгновение в моем наушнике виснет неловкая пауза, и стук клавиш обрывается. – Джек, к чему ты клонишь?