Керстин Гир - Второй дневник сновидений [litres]

– Погоди-ка, – медленно сказала я, а в моём мозгу усиленно закрутились маленькие колёсики. – Значит, Грейсон и Генри рассказали тебе сегодня ночью о том, что расстались со своими девушками?

Артур кивнул:

– Я же тебе об этом и твержу.

В одну секунду вид у него стал таким же самоуверенным, как и всегда.

– Какое совпадение, что именно сегодня Леди Тайна сообщила об этом в своём блоге!

Артур пожал плечами:

– Позволь ответить тебе словами Ницше: «Ни один победитель не верит в совпадения».

Никакой он не победитель. Артур был всего лишь жалким предателем. Он был…

– Артур, Леди Тайна – это ты?! – вырвалось у меня.

Артур рассмеялся:

– Ну конечно же нет! Лив, как тебе в голову приходят такие смешные идеи? Я не Леди Тайна! Честно говоря, у меня нет ни малейшего понятия, кто она. Несколько раз я подозревал то одного человека, то другого, но каждый раз оказывался не прав. Она действительно крепкий орешек.

– Но…

– Но, естественно, у меня, как и у всех остальных, есть её электронный адрес. – Он улыбнулся, и мне показалось, что ему нравится мой недоумённый взгляд.

– Значит, ты снабжаешь Леди Тайну информацией?

– Ага. – Артур дунул на один из своих ангельских локонов, который упал на его ангельское личико. – Иногда. С выдуманного аккаунта, конечно. Всё, что умеет Леди Тайна, умею и я. Знаешь, а ведь я идеальный информатор. В снах можно узнать столько всего интересного! Вещи, о которых никто больше не догадывается. Вот только не надо на меня так укоризненно глядеть. Подумай о том, что сверху падать гораздо больнее.

Он поглядел на свои наручные часы:

– Кстати, знаешь, который час? Пора нам на уроки.

Я задрала подбородок.

– Ты прав! – сказала я, стараясь, чтобы мои слова звучали как можно более холодно и презрительно. – Только вот мне там, на высоте, нужно срочно пойти умыться после такой беседы.

Артур продолжал улыбаться, но улыбка его из расслабленной превратилась в искусственную и натянутую. Кажется, я здорово его задела. Но сейчас это меня мало волновало.

Я поспешила в кабинет химии. Сдаётся, по дороге мне хочешь не хочешь придётся написать парочку сообщений.

– Заходи же скорее в воду, малыш! – Би соблазнительно красовалась над джакузи. На этот раз у неё был переливающийся всеми цветами радуги рыбий хвост, которым она пускала по воде волны.

Генри был в замешательстве. Он поднял глаза на меня.

«Не делай этого», – хотела сказать я, но говорить я не умела. Потому что я была деревом и мои корни проникали сквозь кафельный пол глубоко в землю.

Совершенно беспомощно я наблюдала за тем, как Генри разделся и скользнул в воду, в объятия Би.

– Неприятно, правда? – прошептал голос рядом со мной. Это была Анабель. Она сочувственно похлопала меня по стволу. – Ведь тебе приходится за этим наблюдать. Но таков уж Генри. И если ты решила отдать своё сердце ему, сама виновата.

Тем временем в джакузи Би подплыла к Генри и обвила тонкими руками его шею.

– Сейчас ты наверняка хотела бы закрыть глаза, чтобы не видеть этого, – прошептала Анабель. – Как же глупо, что ты дерево.

Да, глупо. Генри и Би начали целоваться, а я ничего не могла с этим поделать. Даже убежать.

– Тут поможет только одно, Лив! – сказала Анабель. – Ты должна проснуться. – Она указала на украшенную золотыми узорами стену напротив, на ней, рядом с душевой, находилась моя мятно-зелёная дверь.

Слава богу, это был всего лишь сон. Мой сон. Что не мешало Генри и Би продолжать свои утехи. Они вплотную прижались друг к другу, и Генри запустил руку в волосы Би…

– Просто проснись, – мягко сказала Анабель.

Именно так я и поступила. Ну почему только не сразу понимаешь во сне, когда спишь. И даже когда тебе приходится быть деревом? Это же полное сумасшествие.

Моё сердце билось неестественно быстро, я поближе придвинулась к Мие и облегчённо вздохнула. Её будильник показывал пять тридцать утра, оставался ещё целый час. Мия дышала спокойно и ровно. Этой ночью мы снова связали наши ноги скакалкой, и поэтому (и ещё по некоторым причинам) я, не боясь, уснула.

Снаружи в коридоре Грейсон опять стоял на страже, и снова вместе с ним был Генри. Прошлой ночью они тоже были тут вместе.

На моё сообщение: « А признался, что снабжает инф Леди Т» (всему виной жуткая клавиатура моего старого как мир телефона, писать с её помощью длинные тексты было невозможно), Генри всё-таки ответил: «Меня это не удивляет. Такой уж он, А ». И в конце поставил смайлик с улыбкой.

Я хотела было написать ему ещё одно сообщение, что-то вроде: «Табакерка у меня. Что с ней делать?», но потом передумала. Во-первых, набрать это на моём телефоне не так уж просто, а во-вторых, если бы ему хотелось, чтобы я написала, он закончил бы своё сообщение каким-нибудь вопросом. Но ничего подобного в его ответе не нашлось.

Да и вообще у меня и без того хватало забот. Благодаря Леди Тайне вся семья была в курсе того, что мы с Грейсоном теперь стали членами клуба разбитых сердец. Флоранс любезно согласилась продекламировать пост всем желающим.

Мамино самолюбие было задето – почему я не рассказала ей обо всём сама, – но она всячески старалась этого не показывать.

– Мышонок, я прекрасно знаю, как это – переживать первые любовные страдания, – сказала она и погладила меня по голове. – Но поверь мне, далеко не последний раз ты испытываешь такое чувство.

Ну прекрасно! Вот уж утешила так утешила.

Грейсону она, кстати, сказала те же самые слова и тоже погладила его по голове. Надо было видеть, каким кротким взглядом он наградил взамен мою маму. Только за это полагалось его как следует высмеять.

– Мне так нравился этот мальчик! – Лотти тут же начала производство своих утешительных кексов для Грейсона и для меня, а мама всё продолжала гладить нас по голове.

Лотти тоже немного обижалась на меня за то, что я молчала всю неделю, и кексы, следовательно, появятся теперь на целых семь дней позже. Во всяком случае, для меня. Для Грейсона история была совсем свежей.

– А… э-э-э… Эмили тоже наверняка милая девочка. Даже если она не особенно часто это показывает.

– Да, у неё талант это скрывать, – сказал Грейсон с таким видом, будто одного лишь запаха шоколада достаточно, чтобы его утешить.

Кексы были признаком того, что Лотти не считает всё случившееся такой уж трагедией. Если бы она действительно переживала, то принялась бы печь своё фирменное круглогодичное ванильное печенье, которое использовалось в самых запущенных случаях.

– Повторюсь, Генри мне очень нравился, – продолжала Лотти, помешивая в огромной кастрюле шоколад. – Но, быть может, это и к лучшему. Мужчины только усложняют нам жизнь. Вот возьмём, к примеру, Чарльза. После недели полнейшего безразличия он снова хочет со мной встретиться.