Керстин Гир - Второй дневник сновидений [litres]

Но «мисс Вистельхупер» и юная правонарушительница не могли покинуть кухню, потому что должны были следить за тем, поднимаются ли кексы. Поэтому Грейсон вместе со своей бабулей вышли в «салон» – так Рыся называла гостиную.

Достоинство ей это позволяло. Так или иначе, свои несколько слов она говорила настолько громко, что мы в комнате совершенно отчётливо их разбирали. Если, конечно, сидели тихо как мышки, как можно плотнее прижав уши к стене.

Рыся была страшно зла на Грейсона за то, что он совершил «непростительную глупость» и так «непредвиденно» покинул такую девушку, как Эмили. Будто бы мало ей (то есть Рысе) сейчас отвратительного кризиса среднего возраста, который переживает Эрнест, к нему добавилось и инфантильное поведение Грейсона.

– Молодой человек, подумайте о моём слабом сердце, – жаловалась она. – Видит Бог, я уже не молода, а с субботы, с этого… с этого… предложения руки и сердца… – Последние слова она практически выплюнула. – Я не смогла уснуть ни на минуту.

Мне показалось, что это неплохое достижение, ведь с тех пор прошло уже три дня. И ничего особенного я в Рысе не заметила, никакой усталости или кругов под глазами. Даже наоборот – удивительно бодрым боевым голосом она продолжала свою тираду: Эмили, мол, обладала абсолютно всеми качествами, о которых только может мечтать такой юноша, как Грейсон, – молода, красива, из хорошей семьи и, самое главное, очень целеустремлённая.

– С такой женой, как Эмили, у тебя всегда всё будет получаться! – кричала она. – Эмили проследит, чтобы ты не сошёл с правильного пути.

Все возражения Грейсона по поводу того, что ему всего семнадцать и что вообще-то ему бы самому хотелось распоряжаться своей жизнью, она решительно отметала. Его дедушке тоже было всего восемнадцать, когда они познакомились, и это стало для него настоящим спасением. Грейсону пора бы перестать так манкировать (семейная дисгармония неблагоприятно влияет на интеллектуальное развитие детей, но нас это не коснулось – наш словарный запас невероятно расширился) и смотреть на мир реалистичней. На что Грейсон сразу не нашёлся как возразить (не используя при этом иностранных слов), и некоторое время спустя Рыся покинула дом.

– Бабушка иногда бывает довольно… властной, – несчастным голосом сказал Грейсон и вытянул вперёд ноги.

– Ты хотел сказать категоричной? – попробовала ободрить его я.

– Нет, скорее, превалирующей, – вяло улыбнувшись, ответил он.

– Но со стороны Флоранс это было довольно подло – обо всём ей настучать. – Я присела рядом с Грейсоном и прислонилась к двери Мии.

– Ничего она ей не говорила, – отозвался Грейсон. Только сейчас он заставил свою книжку по генетике раствориться в воздухе. – Самое жуткое в этой истории то, что бабушка читает блог Леди Тайны. Во сне она меня, кстати, оплевала, потому что я не сдал экзамен по биологии.

– О, это действительно звучит противно. Но до моего сна ей ещё далеко, – сказала я и поглядела вдоль коридора. Белый свет здесь казался мне сегодня ярче обычного. – Только представь себе: мне снился кошмар, а затем я проснулась, облегчённо вздохнув, потому что всё закончилось и я, целая и невредимая, лежу в своей кровати. То есть в кровати Мии. И тут я поняла, что вовсе не проснулась, а просто вижу сон о том, что проснулась. Понимаешь?

Грейсон медленно помотал головой.

– Э-э-э… честно говоря, не совсем.

– Это такой сон о сне во сне. – Я натянула на колени свою ночнушку, любуясь прекрасной бахромой на её подоле.

Сегодня я надела её в первый раз, она была совершенно не в моём стиле, но в декабре мы с мамой случайно купили её в одной винтажной лавочке вблизи Ковент-Гарден, и я влюбилась в неё с первого взгляда. Точно в такую наверняка была одета спящая красавица, когда её поцеловал прекрасный принц, – кремового цвета, с кружевами и оборкой из вышитых маленьких розочек. Я раздумывала, не стоит ли мне нафантазировать сейчас что-нибудь более практичное, но эта ночнушка была слишком уж милой.

Грейсон провёл рукой по волосам:

– Тройной сон? Как-то это сложновато.

– Ага. И это снова доказывает нам, насколько мудрёная вся эта система сновидений. В сущности, мы никогда не можем быть полностью уверены в том, что проснулись. Может, на самом деле мы существуем лишь в каком-нибудь сне?

– Прекрати сейчас же! – потребовал Грейсон. – У меня уже мурашки забегали. О, привет, Генри! У тебя бывали когда-нибудь сны о сне во сне?

Генри, как всегда, подошёл совершенно бесшумно. Мне бы очень хотелось как-то внутренне подготовиться к встрече с ним, чтобы глядеть на него расслабленно и спокойно. Может, на этот раз мне удалось это не идеально, но всё же результат был довольно неплох. Во всяком случае, я была рада, что новая ночнушка мне так идёт. Даже если сейчас я показалась себе слишком пышно разодетой.

– Ну как, всё в порядке? – спросил Генри.

– Мы сами только подошли, – ответил Грейсон.

Генри приблизился, чтобы присесть рядом с нами.

– Но вы уже проверили, всё ли спокойно во сне Мии?

– Эм-м… нет. Это как? – Грейсон поглядел на него с недоумением.

Генри вздохнул и встал.

– Ведь вполне может статься, что кто-то уже успел зайти в сон Мии до того, как вы пришли. – Он нажал на дверную ручку. – Я быстро проверю.

– Погоди! – крикнула я и тоже вскочила на ноги. – Не можешь же ты так просто зайти внутрь. Это сон Мии – она бы точно этого не хотела.

Генри убрал руку от двери.

– Но как нам тогда выяснить, зашёл ли кто-нибудь её навестить?

– Мы можем, например, просто подождать, пока этот кто-то не выйдет, – предложил Грейсон. – И тогда мы поймаем его с поличным.

Генри наморщил лоб:

– Мне кажется, кем бы он ни был, этот посетитель сна Мии слишком хитрый, чтобы его можно было вот так просто схватить прямо у двери. Кроме того, как бы это не оказалось слишком поздно.

Подспудно я чувствовала, что он прав, но моё упрямое сознание всё ещё не соглашалось.

– Может, мы себе надумали проблемы и на самом деле лунатизм – это совершенно нормальное явление, и Мия просто так ярко всё воспринимает. И если бы она сейчас ходила во сне, я бы уже давно проснулась. Потому что мы связали свои ноги скакалкой.

Генри, который до этого избегал моего взгляда, вдруг посмотрел мне прямо в глаза. Уголки его губ поднялись, а в глазах зажёгся знакомый огонёк.

– Скакалкой? – весело спросил он. – Вот честно, Лив, иногда я так скучаю… – Он резко замолчал и прикусил нижнюю губу. – Может, было бы лучше, если бы ты просто вошла туда сама и проверила обстановку. – Он кашлянул. – Если всё в порядке, ты выйдешь к нам и обо всём расскажешь. А если не в порядке…

– Тогда я выйду к вам и обо всём расскажу, – сказала я.