Наталья Тимошенко - Запертые во тьме

Женя вышел из переговорной, плотно прикрыв за собой дверь, но свет в коридоре включать не стал: через стеклянную перегородку его хватало. Прошел в прицеп, стараясь ступать осторожно. Не для того, чтобы не разбудить Ксению, если вдруг она спит, а для того, чтобы слышать происходящее. Зачем ему это надо, Женя не понимал, ведь, кроме него и девушки, здесь никого нет.

В прицепе было темно, и Женя потянулся к выключателю, чтобы зажечь тусклую лампу под потолком, но рукой наткнулся на что-то мягкое и мохнатое. Едва не заорав, он торопливо зашарил руками по карманам, но тут же вспомнил, что оставил мобильный телефон на столе. Вот дурак! И что теперь делать? Бежать обратно или все-таки собрать волю в кулак и снова поискать выключатель? Женя выбрал последнее.

Лампа зажглась под потолком, осветила узкий коридор и стеклянную перегородку, за которой находился медотсек. И теперь стало хорошо видно, что внутри него тоже горит свет! Почему он не видел его раньше? И на что наткнулся рукой? Стена возле выключателя была гладкой и холодной.

Женя подошел к двери, посмотрел на неподвижную фигуру на кушетке. Девушка спала, лежа на спине, только голову повернула набок. Руки покоились поверх пледа, и все говорило о том, что музыка ее не разбудила. Чьи шаги он тогда слышал?

Женя вставил небольшой ключик в замочную скважину, аккуратно повернул и вошел в медотсек. Ксюша не пошевелилась даже тогда, когда он подошел совсем близко и остановился возле кушетки. Ему вдруг почудилось, что руки девушки лежат слишком неподвижно, что грудная клетка не поднимается и не опускается, и Женя наклонился, чтобы посмотреть, дышит ли она вообще. Еще не хватало, чтоб умерла в его смену, Саша с него тогда три шкуры спустит!

Громкий стук заставил Женю вздрогнуть так сильно, что пришлось схватиться рукой за кушетку, чтобы не упасть. Кушетка вздрогнула вслед за ним, девушка на ней недовольно поморщилась, пошевелила губами, но не проснулась. Женя резко выпрямился и сделал полшага назад, стараясь успокоить пустившееся в галоп сердце.

Стук повторился: кто-то стучал в дверь фургона, и уходить ни с чем явно не собирался. Женя вышел из медотсека, запер дверь, вернулся в фургон и прежде, чем открывать тому, кто стоял снаружи, на всякий случай взглянул на экран, транслировавший видео с камеры наблюдения над входом. На пороге обнаружились два молодых человека, одетых в неприметные штаны цвета хаки и футболки с длинными рукавами. Парни словно сошли с экрана старого комедийного фильма: один был высокий и худой, а второй ниже своего товарища на полторы головы и с минимум двадцатью лишними килограммами. Пока Женя разглядывал их через экран, высокий поднял голову и заметил камеру, уставившись прямо в нее, будто в глаза ему заглянул. Женя непроизвольно дернулся, словно тот на самом деле мог его увидеть. Низкий тем временем снова постучал, на этот раз сильнее и дольше. Если Женя не откроет в ближайшее время, они точно разбудят Ксюшу.

Женя успел распахнуть дверь в тот момент, как низкий снова занес руку, но коснуться двери еще не успел.

— Ой, а мы уже думали, что вы спите! — заявил высокий, растянув губы в радостной улыбке, а вот Жене захотелось его стукнуть: если думал, что спят, зачем в дверь ломился?

— А вам чего? — не стараясь быть вежливым, спросил он, хоть и понимал, что это кто-то из «своих», чужих за кордон не пускают.

— А мы с вами соседи, — не замечая грубого тона, продолжил высокий, а сам так и норовил заглянуть Жене за плечо, рассмотреть внутренности фургона.

Женя понимал его интерес: если они на самом деле соседи, значит, это те ребята, у которых возле обычного старенького внедорожника стоит такая же обычная брезентовая палатка. Огромный белый фургон наверняка вызывает у них нездоровую зависть и желание хоть одним глазком подсмотреть, что там внутри и кто эти люди, которые могут себе позволить такую величественную красоту.

— Так вам соли по-соседски, что ли? — схохмил Женя, выходя вперед и прикрывая за собой дверь.

— Соли не соли, а от сигаретки я бы не отказался, — вздохнул молчавший до этого низкий.

— Не курю, — соврал Женя.

— Эх…

Не обратив внимания на тяжелый вздох товарища, высокий протянул Жене руку.

— Меня Алексей зовут, для своих можно просто Леха, а это Альберт, — он указал на низкого.

— Женя, — Женя пожал его руку, оказавшуюся внезапно прохладной в этой жаркой степной ночи.

Леха еще раз оглядел фургон, уже не скрывая зависти во взгляде, и предсказуемо спросил:

— А вы, ребят, кто вообще?

Наверное, хотел еще спросить, откуда деньги на такую машину, но постеснялся.

— Мы из Института исследований необъяснимого! — не без гордости заявил Женя.

Ребята перестали его настораживать, показались теперь обычными энтузиастами, которыми была когда-то и компания Войтеха Дворжака. Непонятно только, каким образом энтузиасты получили доступ на закрытую территорию.

— Круто! — выдохнул Леха.

— На государственные деньги таким добром разжились? — не стал уходить от вопроса про деньги парень с необычным именем Альберт.

— Почему на государственные? — не понял Женя. — Мы частная организация!

— Ясно.

И в этом «ясно» Жене почудилось презрение ко всем зажравшимся буржуям, которые смеют брать плату за выполненную работу вместо того, чтобы добиваться дотаций от государства, прозябать от безденежья и ездить на тойотах начала девяностых. Наверное, понял посыл и Леха, потому что разом сник, осознав, что внутрь их Женя теперь не пустит. Не то чтобы он раньше собирался, но теперь уж точно.

— Говорят, вы сегодня в Кувандык ходили? — зашел с другой стороны Леха.

— А вы что, не ходили еще? — удивился Женя. Он точно помнил, что, когда они приехали, лагерь ребят уже был разбит, а значит, они приехали раньше и по идее вылазку в город должны были совершить тоже раньше.

— А мы и не пойдем, — снова мрачно сплюнул Альберт.

— Не пускают нас, — подтвердил слова товарища Леха. — Сюда пустили, поскольку мы от государства, да и Алика дядя тут большой чин. А вот Кувандык для нас закрыт. Ну да ничего, мы тоже не лыком шиты…

— А что там? — перебил товарища Альберт и кивнул в сторону тени, почти неразличимой этой ночью: небо еще с вечера заволокли тучи, и в воздухе порой даже пахло дождем.

— Я не ходил, — покачал головой Женя, — а с коллегами обсудить еще не успел ничего.

Он почти не соврал, и потому выглядел достаточно убедительным. Ребята еще некоторое время поболтали ни о чем, но в конце концов распрощались и ушли, а Женя вернулся к фургону с тягостным чувством, что они приходили разведать, один он остался на ночь в фургоне или же с ним кто-то есть. Но Женя всячески уходил от этой темы и теперь распереживался: надо было сказать, что внутри еще коллега, а лучше двое. Кто знает, что на уме у этих «соседей»? А ну как решат поживиться? Женя здраво оценивал свои внешние данные и понимал, что худощавый очкарик двадцати пяти лет от роду не может выглядеть угрожающе. Придется внимательнее следить за камерами, снимающими пространство вокруг фургона, и вообще держать ухо востро.