Константин Поповский - Местоположение, или Новый разговор Разочарованного со своим Ба

Дьявол: Пустое, Фауст. Может быть, давно такое и случалось, но только не сейчас.

Фауст: Но как прикажешь это понимать?.. Ты делаешь работу, но не берешь за это плату… Невольно призадумаешься, все ли тут в порядке?

Дьявол: Конечно кое-что берем мы за услуги… У этих то, а у других другое. Но в целом – ерунда… Так. Пустячок. Не хочется даже вспоминать.

Фауст: А все же?

Дьявол: Могу сказать тебе лишь то, что высшие инстанции к тебе благоволят, что видно из того, что ты все еще жив и ходишь у Небес в любимчиках, да так, что они и впредь готовы помогать тебе, но только при условии, что получив девицу Маргариту, ты женишься на ней без промедления, скрепив ваш брак пред вечным алтарем великим тайнодейством.

Фауст: Постой, постой… Скажи – какая разница, женюсь я или нет?

Дьявол: Большая, Фауст… Потому что во всем должен быть, согласись, порядок. Подумай сам! Нет порядка – нет награды, нет награды – нет внутреннего удовлетворения, нет внутреннего удовлетворения – нет чувства исполненного долга, нет чувства исполненного долга – нет уверенности в своей правоте, нет уверенности в своей правоте – открыты ворота для сомнений, открыты ворота для сомнения – Бог поворачивается к нам спиной и уходит, не желая иметь с нами никакого дела.

Фауст: Довольно!

Дьявол: Я только хотел, чтобы ты проникся сознанием ответственности перед высшими инстанциями, раз уж дело зашло о таком важном предмете, как брак… Тем более, доктор, ты хорошо знаешь и без меня, что браки заключаются на Небесах.

Фауст: Или в Аду.

Дьявол: Ну, раз ты недоволен… ( Поднимаясь, делая вид, что хочет уйти. ) Немало мест найдется на земле, где встретят с радостью обиженного беса.

Фауст: Вернись!

Дьявол( возвращаясь ): Мне показалось, Фауст, что ты не отдаешь себе отчета в том, какую гору бумажек, инструкций и разрешений мне пришлось перелопатить и сколько инстанций пришлось пройти, прежде чем я получил разрешение заняться этим делом… ( Доставая бумагу .) Теперь подписывай, и разойдемся с миром. Я слышу петухов, а это верный знак.

Фауст( подвигая к себе бумагу ): Что тут?

Дьявол: Твое обязательство женится на фройляйн Маргарите, тогда как наше – что есть сил способствовать тому приятному труду, который рано или поздно завершится свадьбой.

Фауст: Написанное кровью, как я полагаю?

Дьявол: С чего ты взял?.. Куда, поверь, удобнее чернила… Но если сомневаешься…

Фауст: Согласен. Не тяни.

Дьявол: Тогда подписывай… Один красивый росчерк – и ты в истории, как Меланхтон и Лютер.

Фауст( подписывая обязательство ): Ну, что?.. Теперь доволен?

Дьявол( убирая бумагу .): Кажется, вполне. За исключеньем мелочи одной, которая, увы, не входит в мои планы.

Фауст: О чем ты?

Дьявол( показывая на пентаграмму ): Я вот об этой пентаграмме, Фауст. Она одна мешает мне уйти. Не мог бы ты ее хотя бы занавесить?

Фауст: Так вот в чем дело!.. А я совсем забыл!.. Ты струсил пентаграммы!… Но как же ты вошел?

Дьявол: Вечная история, Фауст, – войти легко, а выйти – и не думай…

Фауст( снимая пентаграмму ): Готово…Скатертью дорога, бес!

Дьявол( раскланиваясь ): Твой преданный слуга.

Фауст: Поменьше преданности и побольше дела.

Дьявол( пятясь к выходу ): Все будет, Фауст, так, как ты захочешь. ( Исчезает .)

Свет медленно меркнет .

Городской парк. В глубине его показываются Фауст и Вагнер . Продолжая беседу , они проходят на авансцену и садятся на стоящую здесь скамейку.

Вагнер: Ей-богу, доктор!.. Вы говорите сегодня, как какой-нибудь презренный сочинитель, который выдумывает всякие байки на потеху публике.

Фауст: Ты смотришь вглубь, мой друг. Как раз сегодня мне приснился сон, в котором, можешь себе представить, я был сочинителем пьес!

Вагнер: Вы сочиняли пьесы? Во сне? Вот чудно-то! Такой большой ученый и вдруг, на тебе, пожалуйста, пьесы.

Фауст: Да. И судя по всему, превратные.

Вагнер: И о чем, интересно?

Фауст: Решительно обо всем. О тебе, обо мне, о курфюрстве, о дифтерите и о тайной полиции. Обо всем понемногу.

Вагнер: Презренная профессия, замечу вам, доктор. Марать бумагу, чтобы потом ряженые прыгали по сцене и мололи чепуху, нет, уж лучше я буду просить милостыню или пойду работать подметалой!

Фауст: Тут ты неправ, Вагнер. В конце концов, все люди, так или иначе, занимаются сочинительством. Один сочиняет свою жизнь, другие примеряют на себя чужую, третьи выдумывают то, чего нет и фантазируют, не замечая, как жизнь проходит мимо, но при этом никто почему-то не желает стать самим собой, содрать с себя чужую одежду и стать тем, кем сотворил тебя когда-то Господь на самом деле… Вот почему в последнее время больше всего на свете мне хочется узнать – кто я такой?

Вагнер: Чего уж проще!.. Как будто в нашем городе может сыскаться человек, который не слышал бы об уважаемом докторе Фаусте!

Фауст: Вот это-то меня как раз и смущает, Вагнер… В последнее время мне вообще кажется, что вместо живых людей нас окружают говорящие куклы и смеющиеся манекены, у которых одна забота – попестрее одеться.

Вагнер: Ах, господин доктор, господин доктор!.. И откуда у вас только эта меланхолия?.. Иной раз мне даже кажется, что вы специально не принимаете лекарства, которые сами себе и назначили. А уж это совсем никуда не годится.

Фауст: Хочешь знать правду, Вагнер?..

Вагнер: Конечно, ваша милость.

Фауст: Тогда послушай, что я тебе скажу…( Поманив к себе Вагнера, негромко .) Легче верблюду пройти через игольное ушко, чем мужчине понять, чего хочет женщина!.. Надеюсь, ты примешь это к сведению.

Вагнер: Надеюсь, что вы говорите это не о фройляйн Маргарите?

Фауст: Увы, мой друг.

Вагнер: Увы?.. Но как же так?.. Ведь прошло всего три месяца, а вы уже охладели?.. Невероятно!

Фауст: Не я. Не я. Моя природа, Вагнер. Все то, что называется «природой». Все эти соединения, прожилки, косточки, сосуды и пары, из которых сделан человек и без которых он – ничто, а с которыми он – ужас и загадка!

Вагнер: Всего три месяца!

Фауст: Такова природа, Вагнер. Она так хитро все распределяет, что в результате ты же еще оказываешься кругом виноват… ( Сердито ). К чертям собачим!.. Больше не желаю!.. В конце концов, я человек, а это, думаю, что-нибудь, да значит!