Ричард Лаймон - Одной дождливой ночью

(Раздевайся и ложись на траву. Забудь о Бадди и сотоварищи. Пусть дождь…)

Бадди и сотоварищи, - вспыхнула мысль.

Морин отпустила резинку, позволив ей пришлепнуться обратно к животу.

Она сползла с капота, теперь - взволнованная тем, что дождь льет на спину, просачивается сквозь ткань ее шорт, течет по ее ногам, теперь - изо всех сил пытающаяся не позволить захватывающему чувству сокрушить ее.

Я собираюсь воздать мерзавцам, - сказала она себе. - Я искупаюсь в их крови. С их кровью никакой чертов дождь в сравнение не идет. Куда как лучше.

Обойдя «джип», она отомкнула замок багажного отделения, открыла дверь, склонилась над открывшейся теменью - прятать голову под нависшую крышку было невыносимо, но мокрые шорты, льнущие к коже, натянулись на ягодицах, и это было почти так же хорошо…

Нет. Делу время. Потехе час.

Она нашла то, что нужно.

Достала это. Взвесила в руке.

Монтировка. Самое то в ее ситуации.

- Всем троим - головы с плеч, - процедила Морин.

Она бросилась к дому. Трава под ногами росла густая, душистая, скользкая. Хотелось нырнуть в нее, как в волны моря. Прокатиться по ней. Но Морин продолжала бежать.

К окну пришлось продираться через кустарник. Листья расступались неохотно. Ветки царапали ее, хлестали по лицу.

Но она миновала и это препятствие.

Замахнувшись монтировкой, Морин высадила стекло.

- Мы на месте, - сказал Трев.

- Точно? - спросила Сэнди.

Он глянул на знак с названием улицв на углу. Фэрмонт-авеню, все верно. Согнувшись в пояснице, он стал выглядывать номер дома, выведенный белой краской на асфальте. 4538. Тысячу лет назад, стоя в разгромленной пиццерии О'Кейси, он внушил себе запомнить адрес дома Чайди. Даже сейчас ему казалось, что Фэрмонт-авеню, 4538 - именно то, что им нужно.

Так ли?

Сложно было сказать. Сознание плавало в какой-то дымке, будто он выкурил сигару с марихуаной. Трев попытался усилием воли достать из темных коридоров памяти, затопленных пряно-липким дождевым сумасшествием, нужное воспоминание.

- Все точно, - проговорил он.

- Даже если не так, - сказала Сэнди, - мы скоро это сами поймем. Эй, там! - окликнула она девушку из багажника. - Ты меня слышишь? Понимаешь? Звать-то тебя как?

Та неуверенно подняла голову.

- Не понимает, - отвернулась Сэнди.

- Ронда, - тихо, но отчетливо сказала девушка. - Меня зовут Ронда.

Трева, ни разу не слышавшего ее голос, слова застали врасплох. Он, уже почти уверившийся в том, что их пленница - немая, вытаращил на девушку глаза.

- Ну тогда пошли, Ронда.

К вящему удивлению Трева, Сэнди подошла к девушке, положила руку ей на плечо, и дальше, следом за ним, они шли вместе. Как если бы приходилась друг другу сестрами - старшая и младшая.

Как так? - недоумевал Трев. - Она ведь стала вести себя, как все нормальные дождевые психи, едва вывалилась из машины. Что сейчас-то с ней стряслось?

Отгадка не приходила Треву на ум, и это раздражало. Возникало старое, назойливое, словно муха, желание сорвать с Сэнди очки и поковыряться дужкой в ее мозгах. Но где-то там, на подкорке, куда не заползла черная зараза дождя, какая-то правильная часть Трева восхищалась умением Сэнди загнать внутреннего зверя обратно в пещеру. Правильная часть Трева была благодарна ей за то, что она взяла ситуацию в свои руки.

Ведь когда-то давно он хотел спасти Морин.

Когда-то давно он не любил дождь и хотел, чтобы он перестал лить.

Когда-то давно он поставил перед собой задачу. Важную задачу.

Но, черт побери, как же хочется сейчас придушить кого-нибудь, распотрошить кого-нибудь, еще что-нибудь такое плохое сделать…

Может, с этих двоих и начать? С Сэнди и Ронды. Наплевать, что мокрые, наплевать, что свои. Сначала их - потом еще кого-нибудь. Любого, кто попадется.

Но Сэнди не спускала с него прицела, а глупо умирать почему-то не хотелось. Так они и дошли сюда. До пункта назначения, до дома Чайди.

Под черным покрывалом дождя и безумия покоился испуганный, потерянный мужчина, и он был благодарен Сэнди Ходжес.

Шагая спиной вперед по газону, он глядел на нее - на ее кожу в черных глянцевитых потеках. Своя. Вымоченная. Но как?!

В чокнутого старикашку с ружьем он выстрелил четыре раза. До того - один раз во Франсину. Значит, в барабане осталась всего одна пуля. Может, Сэнди грохнет ею второго чокнутого старикашку, деда Чайди. А после, быть может, удастся грохнуть и ее.

Он вдруг споткнулся и тяжело шлепнулся на асфальт.

Сэнди и Ронда поравнялись с ним.

Сэнди махнула рукой с револьвером:

- Поднимайся.

Трев, поднявшись, понял, что они дошли до самого крыльца. Перешагнув через две ступеньки, он замер перед дверью. Предваряющей главную дверь фанеры с натянутой сеткой тут не было - перед ним сразу вырос прямоугольник из прочного темного дерева с ручкой, замком и глазком.

- Мне в звоночек позвонить? - поинтересовался Трев.

- Не будь говнюком, Тревор. Посмотри, заперто ли.

Он подергал за ручку.

- Заперто.

- Значит, работу они нам не облегчили, - сказала Сэнди. - Что ж, давай, вышибай ее.

- Они могут нас поджидать. Ворвемся - прикончат.

- Вышибай дверь, или я тебя прикончу.

- Может, лучше поможешь? Мне веса не хватит, а ты вон какая здоровая!

Сэнди очень внимательно посмотрела ему в глаза, затем кивнула. Прижавшись к его спине, обвила его грудь рукой - левой. Правой - вдавила дуло револьвера в его ребра.

Надо сделать так, чтобы мы оба упали. Тогда она, скорее всего, выронит пушку, - подумал Трев, ощущая раздражение.

- Какого черта ты встал столбом? - спросила она.

- Будь осторожна с пушкой, - сказал он и правой ногой со всей дури ударил по двери.

Каблук оставил отпечаток чуть повыше ручки.

- Неплохо для начала, - похвалила Сэнди. - Теперь берегись.

Трев не успел понять, что происходит - всем своим весом она подалась вперед, и они оба, разом, налетели на дверь. Он еле успел развернуться боком, чтобы удар не пересчитал ему кости. Груди Сэнди уткнулись ему в плечо.

- Назад! - рявкнула она, хватая его и оттаскивая. - Еще раз!

Вторая лобовая атака сотрясла его до последней косточки.

Так, по крайней мере, Треву показалось.

А третьего удара дверь не выдержала. Петли со стоном просели внутрь.

Выглядевшая неприступной, дверь на поверку оказалась весьма и весьма обычной, ничем не примечательной представительницей своего рода.

А все равно тяжелее, чем в фильмах показывают, - злобно думал Трев, замахиваясь для последнего, решающего удара ногой.

Дверь, глухо крякнув, влетела внутрь и звонко ударилась о стену.

Первым в дом не вошел, но рухнул Трев, пропахав носом половик. Его, не успевшего восстановить равновесие, втолкнула Сэнди.