Дженнифер Макмахон - Темный источник [litres]

Он наконец-то посмотрел на меня.

– Лекси, кто же еще! – сказал Тед. Его зрачки казались огромными, а лицо, хотя и блестело от пота, как у всякого человека, простоявшего у горячей плиты несколько часов, было мертвенно-бледным.

Я выключила конфорки и взяла его за руку. Она была холодной и липкой.

– Лекси? Но ведь она…

– Она была здесь! И сказала, что хочет есть. – Он бросил на меня безумный взгляд. – Я готовил ей самые разные блюда, но она так ничего и не съела. Даже не попробовала!

Его лицо сделалось таким расстроенным, таким несчастным, что мне стало его жалко.

– Ну-ка присядь, – сказала я и повела его к столу. Двигался он медленно, как лунатик, но мне все же удалось усадить его на стул. Сама я села напротив, сдвинув в сторону часть стоявших на нем тарелок и мисок с едой. Только сейчас до меня дошло, что все это были любимые блюда моей сестры.

– Она была здесь, – повторил Тед. – И сидела на том самом месте, где ты сейчас. Вот смотри!.. – Он лихорадочно зашарил по столу, едва не столкнув на пол тарелку с чизбургерами, и наконец извлек из-под завалов альбом для эскизов. – Доказательство! – выкрикнул он и, раскрыв альбом, поднес его к моему лицу.

Я взяла альбом у него из рук и стала рассматривать серию набросков, торопливо сделанных карандашом: Лекси в кухне, Лекси рядом с буфетом, Лекси сидит за столом… На рисунках глаза у сестры выглядели абсолютно сумасшедшими, а волосы – мокрыми.

Я с трудом подавила дрожь.

– Она сказала, что могла бы вернуться и снова жить с нами, – сказал отец. – Но мы должны ей помочь…

– Тед! – проговорила я с интонациями социального работника. – Я не думаю, что…

В прихожей грохнула входная дверь, и я выронила альбом. Отец подпрыгнул на стуле и посмотрел на меня расширенными от волнения глазами.

– Она вернулась! – прошептал он. – Сейчас ты сама увидишь…

Я попыталась встать и не сумела. Я не могла пошевелиться. Не могла дышать. На мгновение мне показалось – я снова под водой и мы с Лекс играем в утопленников.

Кто первым пошевелится, тот проиграл.

– Эй, это я! Я дома! – донесся из прихожей голос Дианы.

Я с облегчением выдохнула. Лицо Теда разочарованно вытянулось.

– Ничего не говори ей про Лекси, хорошо? – быстро шепнула я и, подобрав альбом, сунула ему прямо в руки.

– Но ты мне веришь? – так же шепотом отозвался он. Его лицо приобрело умоляющее выражение.

Верила ли я? Могла ли я поверить, что моя утонувшая (и кремированная) сестра сумела найти обратную дорогу и преспокойно сидеть в кухне?

Нет. Это было невероятно. Невозможно!

– Давай поговорим об этом, когда Дианы не будет, – нашлась я. – Это будет наш с тобой секрет, ладно?

Никому ни слова!

– Извините, что задержалась, зато я принесла вам пиццу и вино, – сказала Диана, появляясь в кухне. – В магазине «У Излучины» готовят отличную греческую пиццу, просто пальчики оближешь! Я уверена, вы со мной согласитесь, когда попробуете это чудо.

На Диане был светло-бежевый полотняный костюм, прическа и макияж выглядели безупречно. В левой руке она удерживала огромную плоскую коробку с пиццей, в правой – пакет, в котором позвякивали бутылки. Увидев царивший на кухне разгром, Диана резко остановилась.

– Что тут у вас произошло?! – с беспокойством воскликнула она.

– Ничего особенного. Тед… Он хотел кое-что приготовить.

Диана еще раз обвела взглядом хаос на столе, мусор на полу, кастрюли на плите.

– Один? Или ему помогала сотня дрессированных обезьян?

Я взглядом показала Диане, что сейчас эту тему развивать не стоит. Тетка покачала головой, потом посмотрела на отца, особо отметив его странную бледность и испачканную жиром и мукой одежду, но я уже забрала у нее пиццу и положила на рабочий стол, предварительно сдвинув в сторону гору посуды.

– Давайте скорее поедим! – произнесла я с напускной жизнерадостностью. – Я ужас как проголодалась!

– Как ты думаешь, с твоим отцом все в порядке? – спросила Диана, когда мы наконец остались одни. Мы съели почти всю пиццу, выпили две бутылки вина, и Тед, опрокинувший «для комплекта» пару стаканчиков джина, ушел спать относительно рано. «Сегодня был длинный день, и я совершенно вымотан», – фальшиво пожаловался он, наливая себе еще порцию крепкого. Вымотанным Тед, однако, не выглядел. Напротив, он был взвинчен и возбужден. И, разумеется, он не лег, как собирался. Нам было отлично слышно, как он расхаживает по комнате наверху.

После ужина мы с Дианой занялись уборкой. Я мыла посуду, а тетка убирала продукты и вытирала столы.

– Мне кажется, да, – ответила я.

– Тогда объясни мне, пожалуйста, что он здесь готовил. И для кого? – спросила Диана, выбрасывая в мусорный бак нетронутые оладьи. – Я не идиотка, Джеки, – добавила она, подкладывая в раковину испачканную кетчупом тарелку. – Шоколадное печенье. Чизбургеры с беконом, жареным луком и заправкой по-фермерски. Кукуруза в белом соусе. Все это любимые блюда твоей сестры.

Я кивнула. А что мне еще оставалось?

– И зачем ему все это понадобилось? Он что, вызывал души умерших с помощью бекона и чизбургеров? Как он тебе это объяснил?

Я пожала плечами, но врать и изворачиваться мне не хотелось (да и, скорее всего, это было бессмысленно), поэтому я сказала:

– Он говорит, что видел ее . Что она была здесь, в доме, и что она была голодной.

– Господи Иисусе! – Диана оперлась бедром о разделочный столик, обеими руками обхватив себя за плечи. – Ради бога, Джекс, скажи, что все это просто шутка! Сначала Лекси померещилась ему в бассейне, и он чуть не утонул, теперь она явилась ему в кухне и попросила что-нибудь перекусить! Ничего себе расклад!

– Он устал, он горюет и пьет.

Тут я подумала, что и сама недалеко ушла от Теда. Мне послышалось что-то в бассейне, мне почудилось, что я утопила фонарик и кто-то достал его для меня с глубины семи метров…

– Уж не собирается ли он потребовать, чтобы мы оставляли для нее еду, как Рита оставляла для Марты?

При звуке этого имени я вздрогнула, припомнив ту давнюю ночь, когда на спор пошла ночью к бассейну одна. Кого же я тогда видела?

Диана тем временем стала снимать с сушки тарелки. Она яростно терла их посудным полотенцем и складывала стопкой на столе.

– Меня это беспокоит, Джеки, – проговорила она. – Очень беспокоит. Горе – это одно, а вот галлюцинации… Это, как ты понимаешь, нечто совершенно другое. Кто-кто, а уж ты-то должна это знать.

– Да, – согласилась я. То, что происходило с отцом, очень напоминало экстремальную форму психического феномена, известного как отрицание реальности. Внутренне Тед был не в силах принять смерть дочери, вот он и вообразил, будто видит ее, разговаривает с ней. Я и сама, приехав в Бранденбург, уже не раз воображала, будто вижу Лекси. Я, как наяву, слышала ее голос и даже ловила себя на том, что разговариваю с ней. Потеря близкого человека – мощный стресс, защищаясь от которого психика пускает в ход самые причудливые защитные механизмы.