Роберт Маккаммон - Ваал. Неисповедимый путь

Джон оцепенел, когда увидел сами полицейские машины, машины «скорой помощи», а также темные фигуры, снующие рядом. Фары «олдса» выхватили из темноты полицейского в накидке, говорящего по рации; поодаль стояли Хэнк Вайтерспун и его жена Паула в пальто, натянутых поверх пижам. Они жили в ближайшем от Букеров доме. Окна дома Букеров сияли ярким светом, который освещал фигуры входящих и выходящих из дома людей. Джон остановил машину и, подавшись вправо, опустил стекло пассажирской двери.

— Хэнк! — позвал он. — Что случилось?

Вайтерспун и его жена стояли, вцепившись друг в друга. Когда мужчина обернулся, Джон увидел на его сером лице испуганные, остекленевшие глаза. Вайтерспун издал хныкающий звук, затем повернулся и, пошатываясь, пошел прочь. Пройдя несколько шагов, он поскользнулся и упал в лужу, собравшуюся на ледяном бетоне.

Полицейский с ястребиным носом высунулся из окна патрульной машины.

— Проезжай, парень. Здесь и так зевак больше, чем нужно.

— Я... просто хотел узнать, что произошло. Я живу прямо по шоссе и услышал гудок...

— Вы родственник Букеров?

— Нет, но... они мои друзья. Я подумал, что смогу чем-то помочь, если...

Полицейский подхватил свою готовую улететь фуражку и повторил:

— Проезжай.

Но в следующую минуту внимание Джона отвлекли два человека в белых халатах. Они выносили из дома носилки, покрытые плотным коричневым одеялом. Увидеть, что именно несут эти люди, не было никакой возможности. Но следом в дверях показались вторые носилки, накрытые окровавленной простыней. У Джона перехватило дыхание.

— Несите назад, — крикнул полицейский. — На подходе еще одна «скорая» из Файета!

Первые носилки стали погружать в «скорую», стоящую всего в десяти футах от Джона; вторые, накрытые окровавленной простыней, лежали прямо напротив окна его машины. Ветер завернул угол простыни, и из-под нее, словно пытаясь подхватить улетающий покров, выпала белая рука. Джон ясно увидел обручальное кольцо с бриллиантом в форме сердечка. Он услышал, как один из санитаров произнес: «О Боже!» и снова прикрыл руку.

— Сносите их всех вниз! — крикнул полицейский.

— Пожалуйста, — произнес Джон и схватил полицейского за рукав, — скажите мне, что случилось?

— Они все мертвы, мистер. Все до единого. — Он ударил ладонью по капоту «олдса» и закричал: — А теперь убирай отсюда эту кучу металлолома!

Джон нажал на акселератор. Пока он разворачивался, чтобы ехать домой, появилась еще одна «скорая».

Угли в железной печке, стоявшей в передней парикмахерской Куртиса Пила, пылали, как свежепролитая кровь. Вокруг печки располагались стулья, на которых в клубах дыма сидели пятеро мужчин. Здесь было только одно парикмахерское кресло: монстр с красными виниловыми подлокотниками. Оно могло наклоняться назад, и Джон Крикмор часто подшучивал над Рилом, говоря, что его клиентам можно одновременно стричь волосы, дергать зубы и чистить ботинки. Часы в корпусе орехового дерева, подобранные в заброшенной железнодорожной станции, лениво помахивали латунным маятником. На белом кафельном полу вокруг упомянутого единственного кресла валялись обрезки волос Линка Паттерсона. Сквозь витрину парикмахерской в помещение проникал свет ясного, но очень холодного дня. Издалека, словно писк августовского москита, слышался звук работающей на лесопилке пилы.

— Мне становится не по себе, когда я думаю об этом, — нарушил тишину Линк Паттерсон. Он затянулся пару раз сигаретой и бросил окурок в банку из-под персиков, стоявшую на полу. Его гладкие, коротко подстриженные волосы блестели от бриолина. Линк был стройным, хорошо сложенным мужчиной с жестко очерченным лбом, темными внимательными глазами и узким костлявым подбородком.

— Говорят, этот парень двинулся давным-давно. А ведь я видел его два раза в неделю и ни разу ничего такого не заметил! Будет тут не по себе!

— Да, — отозвался Хайрам Келлер. Его тело состояло из жесткого мяса и костей, которые, как сучки, выпирали при каждом движении. Лицо Келлера украшали серые с проседью усы. Вытянув вперед руки, он грел их над углями. — Один Бог знает, что произошло в том доме прошлой ночью. Эта симпатичная маленькая девочка...

— Безумный, как пьяный индеец.

Ральф Лейтон зашевелился, чтобы стряхнуть пепел в предназначенную для этого чашку, и стул под ним жалобно скрипнул. Лейтон был крупным мужчиной, но не ощущал собственных габаритов. Он легко мог сбить с ног прохожего, случайно столкнувшись с ним на тротуаре. Двадцать лет назад он играл в американский футбол за команду Файетского округа и слыл в Готорне героем, пока однажды в куче мале из шести человек его нога не сломалась, как ивовый прутик. После этого для Ральфа Лейтона начались горькие годы возделывания земли и размышлений по поводу того, чей же вес приняла его нога, лишив своего хозяина будущего в футболе. Угловатое лицо Ральфа казалось вытесанным из камня. Его серые глаза без любопытства рассматривали сидящего напротив Джона Крикмора. Все ожидали, как этот умник отреагирует.

— Я думаю, на похоронах гробы не откроют.

— А я стриг этого человека, должно быть, тысячу раз. — Пил вынул изо рта черную трубку и в раздумье покачал головой. — И Вилла тоже. Букер не был особенно приветлив. Я обычно стриг его летом и подравнивал зимой. Кто-нибудь слышал, когда будут похороны?

— Говорят, завтра утром, — ответил Линк. — Я думаю, они хотят побыстрее покончить с этим.

— Крикмор, — тихо произнес Лейтон, — что-то ты сегодня молчалив.

Джон пожал плечами и, затянувшись сигаретой, выпустил дым в сторону спрашивающего.

— Но вы же часто рыбачили вместе с Букером. Выходит, ты знаешь его лучше нас. Почему он решился на это?

— Откуда я знаю? — Голос Джона выдавал его напряжение. — Я рыбачил с ним, но не был его сиделкой.

Ральф оглядел всех присутствующих, а затем поднял брови.

— Джон, ты был его другом? Следовательно, ты знал, что он ненормальный, задолго до вчерашнего дня...

Лицо Крикмора покраснело от гнева.

— Ты пытаешься обвинить меня в случившемся, Лейтон? Ты лучше следи за своими словами!

— Он не хотел обидеть тебя, Джон, — вмешался Линк. — Слезь с этой лошади, пока она тебя не сбросила. Черт возьми, мы все сегодня на нервах.

— У Дейва Букера была мигрень. Это все, что я знаю, — холодно проговорил Джон, а затем умолк.

Куртис Пил раскурил свою трубку и прислушался к далекому пению пилы. На его памяти это было самое ужасное происшествие в Готорне. Благодаря профессии Пил занимал в городе особое положение: обо всех происшествиях он знал куда больше, чем шериф Бромли или преподобный Хортон.

— Хэнка Вайтерспуна забрали в госпиталь в Файет, — сообщил он. — У бедного старика мотор почти отказал. Мей Макси сказала мне, что Вайтерспун услышал выстрелы и решил посмотреть, что случилось. Он ворвался в дом и обнаружил голого Букера, сидящего на софе. Тот упер оба ствола себе под подбородок и пальцем ноги нажал на спуск. Хэнк даже не сразу понял, кого это он нашел. — Прежде чем еще раз затянуться сигаретой, Пил выпустил изо рта струйку голубого дыма. — Я думаю, остальных обнаружили полицейские. Мне нравилась Джули-Энн. У нее всегда находилось доброе слово. А их дети, такие прелестные, как цветы в петлице выходного костюма. Боже всемогущий, какое несчастье...