Литтмегалина - Синие цветы I: Анна [litres самиздат]
- Название:Синие цветы I: Анна [litres самиздат]
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:Array SelfPub.ru
- Год:2021
- ISBN:нет данных
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Литтмегалина - Синие цветы I: Анна [litres самиздат] краткое содержание
Синие цветы I: Анна [litres самиздат] - читать онлайн бесплатно полную версию (весь текст целиком)
Интервал:
Закладка:
Уже рассвело, когда я возвращаюсь в свою тюрьму. Я вхожу в дом и с порога получаю оплеуху от Янвеке.
– Да пошел ты, – флегматично говорю я, потираю щеку и прохожу мимо, точно он какая-то вещь, старый шкаф, которому давным-давно пора на помойку.
Раньше еще было что-то – остатки благодарности, дохлые ростки фальшивой привязанности, которую я когда-то тщательно взращивала… страх, может быть. И теперь пропало. Он стал для меня никем. Просто однажды я заключила с ним сделку, и он нарушил условия, хотел, чтобы все было так, как ему хочется. Я ничего не должна ему больше. Нет ребенка – нет жены. И внутри только ледяное спокойствие .
3. Реактивы и стимуляторы
And it feels like fireworks or fighter planes
Light up the sky, they're shooting down the stars
And it looks like it's meaningful and it's meaningless
And it's in my head, it's tearing me apart.
Kemopetrol, “Fireworks”
Несмотря на две бессонные ночи, Науэль выглядел поразительно хорошо, и только покрасневшие глаза выдавали его усталость. Я испытывала легкое чувство вины из-за того, что Науэлю пришлось вести машину, пока я дрыхла на заднем сиденье. Впрочем, с тем же успехом я могла не спать вовсе – рот раздирало от зеваний. Уж мой-то внешний вид вполне соответствовал моему самочувствию, и Науэль приказал угрюмо:
– Причешись.
Его волосы, белые, как лежащие на краю моей тарелки кубики рафинада, были приглажены и стянуты в узел – прическа, неизменно придающая ему несколько женственный вид.
– Уберите это, – приказал он официантке, едва коснувшись поставленной перед ним кофейной чашки. – Кофе должен быть горячим. Горячим. Как вам это объяснить?
Мне не нравилось, когда он начинал разговаривать с людьми в такой манере – надменной и саркастичной, но я редко решалась высказаться: «Знаешь, тебя совсем не красит, когда ты…»
– Укажите в градусах, – невозмутимо предложила официантка.
– Восемьдесят пять, – буркнул Науэль.
– По какой шкале? – уточнила официантка подчеркнуто вежливо.
Науэль наконец-то соизволил посмотреть на нее. Это была женщина средних лет, с густо подведенными фиолетовым карандашом глазами.
– Не будем ударяться в маразм, – сказал он уже терпеливее. – Но я плачу. Кофе комнатной температуры – это не кофе. Принесите мне погорячее, и закончим с этим.
– Минуточку, – сказала официантка.
– Ну и сервис здесь, – проворочал Науэль.
Я прыскала от смеха.
– Уже достижение, что в таком захолустном кафе вообще есть официантка. Тем более официантка, способная тебе ответить.
Науэль послал мне уничижительный взгляд. Критики часто отмечали его способность выражать чувства одними глазами, и сейчас раздражение проступало в них предельно отчетливо. Что хуже, в скверном настроении Науэль начинал излучать весьма ощутимые волны негатива, заставляя окружающих испытывать явный дискомфорт. Почему-то на мне его черные чары срабатывали через раз.
Официантка принесла кофе.
– Пожалуйста, – сказала она, сверкнув издевательской улыбкой, и поставила чашку на стол с гротескной почтительностью.
– Спасибо, – прошипел Науэль, и было сложно определить, выраженная им благодарность – это проявление вежливости или же наоборот.
Официантка отошла. К счастью, кроме нас посетителей в зале не было. Хотя Науэль еще не успел засветиться со своим новым цветом волос, я все равно параноидально боялась, что его узнают. Известность человека – что сверкающий шлейф, который ему приходится тянуть за собой. Вот по этому хвосту нас и найдут…
– Знаменитость в бегах, – прошептала я. – Эта роль хоть кому-то удавалась?
– Это проще, чем кажется.
Науэль не отрывал взгляда от журнала, который разложил перед собой, заняв половину маленького столика. Я краем глаза наблюдала за официанткой. Подобрав с пола смятую салфетку и протерев стойку, она скрылась в служебном помещении. Спустя минуту в зале зазвучала песенка, пузырящаяся идиотским весельем. Науэль сморщил нос, недовольный выбором музыки, зато теперь мы могли продолжать разговор, гораздо меньше опасаясь чужих ушей.
– Что, широкополая шляпа, темные очки?
– Ага, и пистолет, отстреливать самых внимательных. А еще все время озираться и говорить: «Это не я». Чушь какая. На маскирующегося человека в первую очередь обратят внимание.
– Тогда что?
Науэль посмотрел мне в глаза.
– Помнишь, как было вчера, с квази-полицейским? Он узнал меня, я заметил по взгляду, но моя речь сбила его с толку, и он впал в растерянность, которой я воспользовался. Он наверняка видел меня по телеку, знал, как я должен говорить, и ожидал другого.
– И?
Науэль уткнулся в журнал.
– У людей в головах схемы, стереотипы. Меняешь один характерный элемент – и их программа распознавания дает сбой. Например, они знают, что я вечно накрашен, как проститутка. Ну и отлично. Если я не накрашен, значит, я – это не я.
Я не была уверена в том, что он прав. Без косметики Науэль действительно выглядел иначе. Но вот сами черты его лица… их едва ли можно было назвать незапоминающимися.
Я залпом допила свой кофе с молоком, и он осел в желудке теплым облаком.
– Только вот кое-что может подпортить мои планы сохранять инкогнито, – нахмурился Науэль. Он протянул мне журнал. – Опубликовали очередную фотосессию. Совсем забыл про нее. Это было месяц назад.
Фотографии были сделаны в парке. Хмурое утро, чью серость едва смягчает поднимающееся солнце. На Науэле темное тонкое пальто, в карманы которого он прячет свои вечно мерзнущие руки. Он выглядит замкнутым, неулыбчивым и продрогшим, глаза смотрят прямо в камеру. И ни грамма косметики. Бледная чистая кожа.
– Это было ужасно, – капризно рассказывал Науэль. – Мне пришлось тащиться туда в гребаную рань. У меня не хватило сил накраситься, и фотограф сказал, что хотел бы оставить меня без маски. Невообразимо. Он уламывал меня полчаса.
– Ты здесь совсем другой.
Науэль притянул журнал к себе, посмотрел на фотографию – по обыкновению осторожно, нерешительно, словно боясь разглядеть в себе какой-то недостаток. На этих фотографиях разглядел.
– Блядь, я здесь выгляжу на все двадцать шесть лет!
– Тебе и есть двадцать шесть лет.
– Это еще не означает, что я должен так выглядеть. Нет уж, пятнадцать – это мой максимум.
В некоторые его шутки я очевидно не врубалась. Я даже не врубалась, шутит ли он.
Науэль пробежался взглядом по столбикам интервью и мрачно резюмировал:
– Из того, что я им говорил, почти ничего не осталось – бранные слова вырезали, – отпихнув журнал, он поднялся. – Пошли отсюда.
– Ты меняешься, – сказала я, пытаясь его утешить. – Взрослеешь. Это нормально. Сколько еще ты сможешь оставаться сияющим пластиковым мальчиком?
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: