Василий Боярков - Секретное логово смерти

Первый служебный день, начавшийся после праздников, сначала тянулся скучно и долго, но едва лишь стрелки часов перевалили на вторую половину дня ей на сотовый телефон позвонил лично министр внутренних дел:

– Здравствуйте, Анабель, – как и полагается с приветствия, начал он в одно и то же время заговорщицким и убедительным тоном, перейдя сразу на «Ты», – надеюсь, ты понимаешь, что я обращаюсь к тебе не зря? – настала пятисекундная пауза, закончившаяся сразу после ответа «да». – Тогда я разрешаю тебе на оставшуюся часть дня быть свободной, потому что завтра с самого раннего утра тебе необходимо вылететь в Калининградскую область, конкретно в город районного значения Икс – билеты уже заказаны, найдешь их на электронной почте. Не удивлюсь, если поинтересуешься: в чем именно состоит подобная спешность и чем тебе надлежит заняться на месте?

– Верно, товарищ генерал полиции, – не стала Шуваёва оспаривать это, притом вполне справедливое, утверждение, – хотелось бы в общих чертах прояснить: что я вынуждена буду там делать?

– Хорошо, вкратце я тебе сообщу, – продолжал монотонную речь голос с той стороны мобильной связи, – подробности узнаешь на месте. В общем, едва мы смогли разделаться с Московским потрошителем, как у нас появился Калининградский; этот изверг, неизвестно откуда взявшийся, разделывает людские тела, словно какие-то там поросячьи туши, причем главное во всей этой трагедии, что начал он почему-то с детей представителей двух министерств – обороны и иностранных дел. История там очень запутанная, и разматывать тот жуткий клубок выезжает лично заместитель оборонного ведомства – не знаю пока почему? – но лишь с одним подчиненным; сейчас он находится на похоронах своего сына, завтра же с самого утра будет на месте, поэтому и у нас возникло мнение, что в помощь местным сотрудникам должен отправиться кто-то и от нашего министерства; а поскольку мы имеем дело с серийным убийцей, то, сама понимаешь, выбор, соответственно, пал на тебя. Таким образом, выезжай, осматривайся и включайся в работу; да и… желательно так, чтобы маньяка мы нашли раньше военных – это принципиально. Все ли тебе, Анабель, понятно?

«Куда уж понятнее», – не решилась красавица озвучивать эту реплику вслух, но все же произнесла ее про себя, отчитавшись перед главным полицейским простодушным ответом:

– Я буду стараться изо всех сил и сделаю все, что только возможно.

На этом отдача указаний была закончена и телефонный разговор, собственно, прекратился. Шуваёва же, исполняя приказ, незамедлительно отправилась домой, чтобы собраться в дальнюю дорогу, ведь ей надлежало следовать в самый западный регион России, граничащий по суше с Литвой и Польшей, а морем с Германией.

В то же самое время заканчивались похороны двух безвременно «ушедших» молодых, как их называют, «золотых» отпрысков, и их родители собирались уже уезжать с кладбища в ресторан для поминок. Несмотря на тяжесть утраты, генерал Востриков, в силу давней привычки, шел четким, уверенным шагом и направлялся к оставленной неподалеку машине последней модели «ауди»; он уже совсем собирался потянуть за ручку двери, как к нему неожиданно приблизилась Мария Антоновна, явно желающая ему сказать что-то важное.

– Господин заместитель министра, – обратилась она к нему без каких-то особенных церемоний, – подождите: мне нужно обсудить с Вами одну, очень значимую для меня, тему.

Не дойдя до машины чуть более полуметра, офицер остановился и в немом молчании приготовился выслушать, что ему желает сообщить своенравная женщина, служащая почти равнозначного ведомства; она же в свою очередь продолжала внешне, казалось бы, спокойным, но все-таки немного взволнованным голосом:

– Краем уха я слышала, что Вы собираетесь отправиться в Калининградскую область, чтобы лично там возглавить розыск убийцы… Так вот, хотя мой супруг и категорически против, но я бы хотела отправиться вместе с Вами: сами понимаете – для меня эта утрата не менее значима и я бы желала самолично участвовать в поимке того проклятого «чудовища», что так безжалостно расправился с моей единственной девочкой, – на этом месте монолога ее глаза заблестели слезами, но она тут же с собой справилась и, сохраняя твердые интонации, продолжала: – Тем более что и другого смысла в своей дальнейшей жизни я просто не вижу. Так Вы возьмете меня, господин генерал, или же нет?

– Я отлично понимаю Ваше, Мария Антоновна, огромное горе, – видно, что нехотя, ответил Василий Владимирович, охваченный явным желанием – побыстрее отвязаться от назойливой женщины, – и хотел бы войти в Ваше положение, но и Вы должны понять правильно: мы отправляемся не на какую-то там развлекательную прогулку, а на совсем не простое и опасное мероприятие, направленное на поимку жесткого, просто чудовищного, маньяка; и я не могу рисковать жизнями гражданскими людей. Простите, но Вы должны понять меня в этой ситуации правильно, ведь сами же служите в одном из самом значимых министерств и должны соображать, что – случись с Вами чего! – и мы ничего не добьемся, а напротив, Вы меня только подставите. Кстати, и Ваш муж придерживается такого же в точности мнения – и Вы сами только что это сказали.

– Ладно, пусть будет по-Вашему, господа чересчур высокопоставленные мужчины, – состроив недовольную мину и не удержавшись от колкости, как бы в знак согласия кивнула Сулиева своей прекрасной головкой, – не хотите, чтобы я участвовала в наказании убийцы наших детей – а я не сомневаюсь, что в плен вы его брать, уж точно, не будете! – ну, и не надо, – и уже значительно тише, только лишь для себя, – будь по-вашему… я сама как-нибудь со своей миссией справлюсь.

На этой не совсем оптимистической ноте беседа двух несостоявшихся сватов закончилась, и они отправились – каждый своей дорогой: мужчина – собираться в дальний и долгий путь, женщина – вынашивать коварные планы.

На следующий день в аэропорту Шереметьево на рейс Москва-Калининград, отправляющийся в 6.40 часов утра, собрались заинтересованные скорой поимкой убийцы лица: Шуваёва Анабель, отлично знавшая генерал-лейтенанта Вострикова, но сама ему притом неизвестная, несчастная мать, трагически потерявшая дочь, замаскированная таким образом, чтобы остаться неузнанной – а именно на ней был одет однотонный светло-серый плащ, спускавшийся почти до самого пола, в знак траура на воротнике перевязанный черным платком, на голове имелся парик, такого же цвета, как и траурная накидка, глаза же прикрывались широкими очками, в основном предназначенными для защиты от солнца, но сейчас используемыми совершенно не по прямому своему назначения, ну, а в руках у нее находилась большая дорожная сумка, где хранились утепленная пятнистая военная форма и другие, необходимые в длительных путешествиях, вещи, – и, конечно же, главное действующее лицо – заместитель министра обороны, сопровождаемый военнослужащим, едва достигшим двадцатидевятилетнего возраста; а вот на последнем стоит остановиться особо…